Юрий Силоч - Союз нерушимый...

Жизнь родных и близких? Компромат?

Я лихорадочно размышлял и прервался только, когда обнаружил свои ладони шарящими по столешнице в поисках чего-нибудь съедобного. Сосиска была съедена, чай допит, а мне всё ещё ужасно хотелось есть. Подготовиться к грядущему всё равно было невозможно, поэтому я пока решил продолжать играть клона-дурака, но повнимательней смотреть по сторонам и держать уши нараспашку. Мало ли что удастся уловить, тут любая мелочь может о многом рассказать.

Перед глазами повисло уведомление о новом письме: мне выделили спальное место, да не где-нибудь, а в том самом кабинетном «аппендиксе», где сидел Гречко. Под уведомлением стояла подпись помощника командира корабля. Вывод? Да по сути, никакого. Либо маршал меня захотел запихнуть в эту золотую клетку, либо контрразведка. Подобная неопределённость начинала очень сильно раздражать. Палыч, конечно, молодец — отправил в самое пекло, не выдав никакой информации, кроме той, которая была мне известна и которую, в общем-то, я и добыл безо всякой помощи со стороны конторы. Находиться на острие карающего гэбэшного меча было, безусловно, очень почётно, но чертовски неудобно и небезопасно.

Поднявшись, я обнаружил, что немного дёргаюсь от волнения: вызов, с чьей бы стороны он ни поступил, был знаком того, что я на верном пути. Либо на пути в капкан, но об этом лучше не думать.

Маршальский холуй, увидевший, как я вхожу в «номер» по соседству с начальским, выпучил глаза, но быстро вернул контроль над собой.

Гостевое помещение выглядело точь-в-точь, как келья Гречко. Не придумав ничего лучше, я уселся на стул за терминалом и принялся ждать, просматривая корабельную Сеть — стенгазеты, информационные листки и прочую пропаганду, свёрстанную в лучших традициях советского дизайна: много красного цвета, гербов, лозунгов и производных от слова «трудящиеся». Интересно, а как выглядит Сеть в странах, ещё не захваченных Союзом? Интернет-то сам по себе должен был уцелеть, хотя бы для нужд связи.

Не прошло и получаса, как дверь без стука открылась. Я замер, внутренне собравшись, как взведённая пружина, казалось, даже сердце перестало биться.

В мою комнату вошли два уже знакомых мне «мичмана», только в этот раз при погонах капитанов второго ранга. Я поднялся и откозырял.

— Вольно, — сказал тощий. — Товарищ младший лейтенант! Или кто вы там по званию? На вас прослушка, но пока вы в этом кабинете, нас никто не услышит — всё заизолировано. Сейчас пройдём к товарищу Гречко, и там нужно будет разыграть сцену для тех, кто следит за нами. Маршал сообщит вам кое-какую информацию… Вернее, дезинформацию. Её цель — раскрыть «крота» на корабле. С вами поговорят позднее, когда прослушка будет обезврежена. Всё ясно?

Вопросов не было, поэтому я кивнул.

— Тогда пойдёмте.

Мы вышли в коридор, из которого куда-то пропали холуи, и свернули в кабинет маршала.

— Товарищ лейтенант! — сказал мне Гречко и следом начал нести какую-то совершенную на первый взгляд околесицу. — Протон в стрельце. Также можете передать, что очень скоро протон будет переведён в иное положение, поэтому на бете будет небезопасно. Сейчас же вылетайте обратно, время чрезвычайно дорого. Можете быть свободны.

Я лихо взял под козырёк.

— Есть! — и, развернувшись, вышел из кабинета. Контрразведчики снова проводили меня до номера и оставили в одиночестве, так и не сказав ни слова. Что это вообще было, я решительно не понимал. Может, это не была дезинформация? Может, всё-таки те два «мичмана» не были заодно с Гречко? Очень хотелось стукнуть по столу от ощущения собственной беспомощности. Через пятнадцать минут бесцельного сидения на месте мне пришло уведомление о выписке на моё имя билетов до Варшавского космодрома. Отправление — через час. «Идти или нет? Идти или нет?»

Дверь во второй раз открылась, на пороге снова стояли «мичманы». Толстый держал в руках свёрнутую флотскую форму, которую положил на кровать, и, прислонив указательный палец к губам, жестом приказал мне переодеться.

Когда я закончил, в каюту просочился щуплый лопоухий матрос, схватил в охапку мою одежду, выскочил наружу и скрылся.

— А вот теперь — пойдёмте с нами, — сказал тонкий и улыбнулся так гнусно, что я понял: всё потеряно. Даже без учёта того, что он держал направленный на меня пистолет. — Вы арестованы.

В этот момент мне очень захотелось просипеть: «Шо, опять?», — как волку из мультика, но время для шуток было явно неподходящее.

— Присаживайтесь, — тонкий указал стволом на койку, а сам занял место за терминалом, оставив своего коллегу стоять. Удивительно, как меняется лицо человека, когда ему не надо притворяться: пухлая краснощёкая физиономия словно окаменела, казалось, если бы я сейчас дал ему в нос, то скорей сломал бы пальцы. Я повиновался, и буквально через пару минут к нам присоединился Гречко. Тощий встал, уступая место маршалу.

— Кто вы такой? — спросил флотоводец, усаживаясь.

— Майор КГБ, — спокойно ответил я, пожав плечами. Контрразведчики переглянулись с таким видом, будто один проиграл другому три рубля.

— Отличный ответ, — усмехнулся маршал. — Вроде как ответили, но и не сказали толком ничего. Кто вас отправил?

Я выразительно посмотрел на двух контрразведчиков. Маршал истолковал этот взгляд правильно:

— Можете говорить открыто.

— Генерал Захаров.

— Как удобно, — Гречко встал и прошёлся по кабинету. Я провожал его взглядом: немного сутулая фигура, руки, заложенные за спину, внешняя расслабленность, направленная на то, чтобы нагнетать напряжение. Для сходства с одним очень известным государственным деятелем ему не хватало лишь трубки. — Да, очень удобно.

— Что именно, товарищ маршал?

— А вы не понимаете?

«Очень старая фишка, товарищ Гречко. Очень и очень старая. Даже в моё время она не работала».

— Похоже, что нет.

Контрразведчики заулыбались.

— Генерал Захаров сегодня погиб.

К собственному стыду я не смог сдержать вскрик:

— Что?!

Улыбка «мичманов» стала шире.

— Очень натурально, товарищ майор, — кивнул Гречко. — Даже слишком натурально. Я жду доказательств того, что вы — именно тот, за кого себя выдаёте. В противном случае… — он указал на контрразведчиков.

— И как же мне доказать вам, что я — это я? Удостоверение показать? — саркастически осведомился я.

— Нет, удостоверения не надо. Кто мог бы за вас поручиться, кроме генерала Захарова?

С виду я был полностью расслаблен, но, мозг мой работал с бешеной скоростью и продолжал разгоняться. Это было потрясающее ощущение на грани эйфории.

— Вы серьёзно? — я приподнял брови. — Серьёзно думаете, что мне известны люди, чьё поручительство вас устроит?