Марика Становой - Рождение экзекутора

Генри шел следом и нес седельные сумки со сменной одеждой, куртку и свернутое дорожное одеяло. Наступал ранний вечер, и под прозрачной крышей было еще светло — низкие лучи солнца дотягивались до куполов, но в коридоре уже зарождались слабые и пока неуверенные сумерки. На северную базу, или что там от нее осталось, они прилетят уже поздней ночью.

Стив подождал, пока стюард активирует двухместный флаер, и влез с ногами на пассажирское сиденье, уронив свой форменный пояс у кресла. Спрашивать Генри ни о чем не хотелось.

Когда стемнеет, их маленькая овальная сфера флаера будет казаться с земли волшебной жемчужиной, чудом летящей в небе. Как же он ждал это чудо, лежа в гнезде из травы и веток в одиночестве пустой степи! Вот удивятся кочевники, если найдут его лежбище — нормальные кварги никаких гнезд не вьют…

Стив разложил кресло, обнял себя руками и закрыл глаза. «Твои крошки!» Надо вспомнить, чтобы знать… Проиграть запись воспоминания, ведь экзекутор был на казни…

— Генри, не приставай пока. Мне надо подумать.

Парадный визит, посвященный установлению регентства на освобожденной планете, был в полном разгаре. Марк неслышно по протоколу ходил в одном шаге за императорской спиной и неподвижно выстоял все приветственные церемонии. Торжественный выезд из портала, парад по улицам местной столицы и марш до арены, где будет проходить праздник, публичная часть которого завершится казнью государственных изменников.

И вот кортеж добрался до огромных ворот колоссальной арены. Но вместо того, чтобы въехать внутрь, карета взмыла в сопровождении легких флаеров гвардии и, под рев толпы перелетев высокие стены трибун, пристала вплотную к ограждению императорской ложи. Марк еще на подлете успел все проверить сканом и сейчас вместе с двумя гвардейцами охраны первым соскочил в просторную нишу, обходя возвышение с тронами. Оба гвардейца тут же присоединились к охране снаружи, а Марк встал за троном, ожидая императора и регента. Джи сам прекрасно умеет сканировать и оплетать всех фантомами; хотел бы он посмотреть на того ажлисс, что устоит против эйфорической любви к императору, даже не говоря о людях. Но правила есть правила…

Джи сел в кресло. Беседуя с регентом, мимолетно коснулся сознания Марка и указал ему пальцем на пол у своих ног. Марк немедленно, но чинно переместился. Сел, прикрыл глаза, так же незаметно для окружающих ментально поблагодарил императора, прислонился плечом к бедру Джи и вытащил комм. Тут, скрытый за ограждением ложи, он может наконец-то прочитать распорядок казни. Внутри шевельнулось удовольствие — его будут видеть все! (Стив дернул плечом. Другая Крошка ему уже не нравилась.)

Марк успел не только выучить распорядок казни, но и неплохо отдохнуть, когда секретарь аккуратно коснулся его жезлом:

— Пора!

Марк поднял глаза на Джи:

— Мой император, я должен идти.

— Иди и смотри, на тебя уже делают ставки! — улыбнулся Джи и указал на огромное табло.

«Людишки», — скривился Марк про себя, поклонился и вышел.

Церемонно спустился по внутренней лестнице под трибуны и подошел к входу на арену. Актеры уже убегали, a на арену противоположным потоком спешили рабочие: разбирать декорации, чтобы освободить место для казни. Марк поискал и заметил пожилого солидного распорядителя. Встал перед ним и молча поклонился, запустив в него скан. Распорядитель поднял голову и на секунду замер, удивленный молодостью и смазливой внешностью имперского палача, больше похожего на юного опереточного героя-любовника. А Марк про себя усмехнулся: «Человек. Всего лишь человек. И ты будешь еще меня оценивать?»

— Ла-адно, — снисходительно протянул распорядитель. — С трибун твое лицо все равно не увидят. Пойдем, мальчик.

Марк церемонно склонил голову. «Мальчик-девочка, водоплав мургабский! Козел старый, а камеры на что? Увидят всё и все! Но, главное, молчать», — огрызнулся Марк про себя, тщательно следя за своим лицом.

По внутренним коридорам они дошли до охраняемой двери. Расфуфыренные охранники с ритуальными пиками и в масках слаженно расступились.

— Я подожду тебя здесь, — сказал распорядитель, открывая Марку дверь и пропуская его внутрь.

В небольшой, освещенной тусклой лампой комнате сидел совершенно седой жилистый и коренастый местный палач, держа на коленях красный длинный сверток. Меч все еще был завернут в три слоя ритуальных покрывал. Комната была почти пуста, если не считать полок, заставленных всякими неясными вещами, и сложенного в углу дуэльного планера. Прислоненное к полкам, стояло на торце тяжелое и широкое металлическое корыто с двумя ручками, в котором он после казни оставит грязную одежду. «Под этим корытом можно было бы пережить прямое попадание средней бомбы», — подумал Марк. Оно так и выглядело, будто по нему неоднократно стреляли или какие-то могучие ящеры поиграли им в футбол.

Палач медленно открыл покрывала, поднимая за уголки и отворачивая по одному: сначала кровавое бархатное, потом тонкое и расписанное золотым тиснением кожаное и наконец чисто белое полотняное, обнажая почти метровое узкое и слегка изогнутое черное лезвие. Размеренно кивнул, не торопясь подсунул руки под покрывала и встал, подавая меч Марку на вытянутых руках. Орудие казни отблёскивало и гипнотически притягивало взгляд, словно полоска живой тьмы, освещенная белой тканью. На конце рукояти хищно светился рубин силового поля.

— Так это не меч, а сабля! — не удержался Марк. Он даже обрадовался: сабля для такой казни была приспособлена лучше, чем меч.

— Это меч! — с укоризной в голосе шепотом окрысился старик.

«О боже… Действительно, разговаривать с дикарями!» — Марк опустил голову и встал на колени, аккуратно и с демонстративным почтением принимая меч. Он-то как палач безусловно лучше, чем этот человек!

Марк перехватил меч в правую руку и еще раз изобразил поклон медленным кивком. Потом хапнул левой рукой планер, положил меч на плечо и вместе с распорядителем вернулся к воротам. Положил меч за шею, благо одна сторона была округло-тупая, и, осторожно придерживая за лезвие пальцами другой руки, ступил на метки летающей доски. Планер выпустил захваты крепежа, плотно обхватил стопы и голени сильным, но подвижным соединением. Марк немного приподнялся над полом и покачался на доске, проверяя баланс. Сойдет! Вылетел на арену, и непроницаемые ворота арены за ним захлопнулись. Публика засвистела и заорала, разогреваясь перед завершающим праздник зрелищем. Марк вылетел к императорской ложе, низко склоняя голову и делая отмашку. Затем, снова закинув оружие за шею, облетел арену и завис в центре, поднявшись выше трибун. В желудке проснулось сосущее чувство ожидания — скорей бы начать и кончить!