Марика Становой - Рождение экзекутора

Зак положил на тестер теплую махровую простыню. Стив сел на край ванны и замотался в уютную ткань. Немного помедлив, взял протянутый Заком стакан с горячим энергетическим напитком. Держать стакан не было сил, хотелось безвольно упасть на пол, закатиться под тестер и там уснуть. Чтобы выпить, пришлось сосредоточиться и напомнить себе, что у него есть руки, в одной руке есть стакан — и преодолевать полное нежелание к действию. Стив стекал мыслью за горячим питьем и впитывал тепло, оно грело его изнутри как маленькое кровожадное солнышко…

— Можешь идти? — Зак забрал у него пустой стакан.

Стив молча кивнул.

— У тебя кожа слезет, если ты скажешь спасибо? Позвать Генри?

Стив даже открыл рот, но так и не смог выдавить из себя никаких звуков. Мысленно общаться тоже не хотелось и не получалось. Он помотал головой и, дрожа, сполз с тестера, вставая на скользкий пол и кутаясь в простыню. Завис на мгновение над кучкой своей одежды, но все же подобрал ее и убрел в душ, оставляя мокрые следы на холодном полу.

Ругаться не хотелось, хотелось есть и… на ручки, укрыться, закопаться, утопиться, раствориться. Он уронил тряпки, включил горячую воду и сполз на пол в обжигающих струях, бьющих со всех сторон. Пусть они смоют всё, и он стечет вместе с водой.

Дверь распахнулась, и в кабинку ввалился холод и Генри.

— Закрой дверь!

Генри выключил воду и, набросив на него полотенце, потащил из душа.

Стив вяло отбрыкнулся:

— Дверь закрой, идиот, холодно же!

— Нет, выходи, ты тут уже пятьдесят минут сидишь, меня Зак позвал!

— Какой хороший Зак… — пробормотал Стив, отдаваясь в руки стюарда. Генри снова закутал его и попытался поднять на руки, но Стив оттолкнул стюарда и пошел сам. На свое место. В свою комнату.

Генри шел следом и бубнил, что все прекрасно:

— У тебя же ничего не болит? Зак сказал, что данные очень хорошие, параметры стабилизировались и все твои качества…

— Да заткнись ты! Знаю я параметры! Душа у меня болит!

Стив вошел к себе и упал на тахту, плотнее закутываясь в простыню. Очень хотелось к Джи, но не было ни сил, ни желания снова мыться, сушиться, одеваться. А главное, не хотелось идти к Джи в таком настроении — чтобы прямо перед ним бессильно разрыдаться от любой ерунды. Лучше подождать до ночи и прошмыгнуть в полумраке прямо в постель, прижаться и исчезнуть. Он чуть было не всхлипнул, но сжал челюсти и весь сжался, пытаясь глубже закопаться в мягкую ткань…

— Стив, вставай, — Генри сдернул с него ненадежное укрытие, — Иди в ванную, я тебя сейчас соберу. Ты должен быть к ужину.

Стив вяло встал. Значит снова косички и снова протокол.

Опять затянутый в официальную прическу и бессознательно поджимая живот от холодящего шелка рубашки, Стив спустился на императорский уровень. Технические коридоры насыщенного бордового оттенка уходили направо и в той же стороне был его тренировочный зал, но Стив повернул налево в светлый малиновый проход и приложил руку к сенсорному замку. Система удостоверилась и пропустила его на личную территорию императора. Пройдя три пояса безопасности, Стив вышел в общую приемную и, оставив в стороне секретарскую с жилыми комнатами Вика, остановился у дверей в императорский кабинет. Закрыл глаза и осторожно коснулся сознания Джи, приветствуя и предупреждая его. Еще раз глубоко вздохнул и робко вошел в знакомую просторную комнату с темной резной мебелью и дико смотрящимся тут лабораторным комплексом в левом дальнем углу. Несмотря на то, что до рабочего места Джи было рукой подать — всего в нескольких уровнях от жилых комнат, император часто сам нарушал им же установленный распорядок — продолжал эксперименты после официального конца смены. Крошка, наверное, провела здесь столько же времени, сколько и у себя. И бесконечное множество раз засыпала на диване или на полу у ног Джи, так и не дождавшись, когда император отлепится от работы. А просыпалась уже в спальне, куда Джи незаметно и бережно переносил её, чтобы потом разбудить утром. Джи не понимал способность Крошки спать долго и почти бесконечно. И неоднократно раздраженно врывался в сонное сознание и сбрасывал беззащитно-ленивое и не торопящееся пробуждаться тело с постели, протыкая его фантомом или управляя своей волей.

Стюард сервировал длинный стол в середине кабинета на двоих. Стив, избегая смотреть на Джи, обрадовался, что он будет сидеть слева от императора. Он бы сегодня не выдержал сидеть напротив под прямым взглядом Джи.

— Я посмотрел твои тесты, они совпадают с моей диагностикой. Я доволен тобой, — Джи взглянул от рабочего места.

Стив неуверенно приблизился, открывая сознание.

— Я… Ты простил меня?

— Мне не нужно тебя прощать — ты бы не смог меня убить, — Джи встал и взял его за шею, гладя большим пальцем по скуле. Стив захлебнулся и судорожно сцепил руки за спиной — сейчас он не мог решиться сам дотронуться до Джи, а только сконцентрировался на ощущении его прикосновения. Тихо сказал, ловя взгляд Джи и мысленно распахиваясь до дна:

— Я не хочу тебя убивать, я никогда не смогу…

— Я знаю, что не сможешь, к тому же тебе и незачем, — усмехнулся император и потрепал его по щеке. — Если меня не будет, то ты не только станешь ненужным, но и окажешься угрозой для каждого ажлисс и человека. То есть, ты вряд ли переживешь меня. К тому же без меня не будут работать порталы. Ты бы хотел разрушить Империю?

— Нет, я не это хотел сказать, — Стив моргнул и безнадежно запрокинул голову, борясь со слезами — ну почему слова так ограниченны и двусмысленны? Тогда, после Гайдеры, очнувшись в инкубаторе, Хакисс бросилась на Джи, пытаясь уничтожить его фантомом, стараясь дотянуться и взорвать его обратной регенерацией. Но Джи оказался быстрее. Он успел поймать её, схватить за руки — очнулась она уже в пустошах. Теперь Стив не был уверен, что Хакисс действительно хотела убить Джи. Ей просто было ужасно плохо.