Виксар - Мечта хранимая

Монах то ли часто бывал здесь, то ли имел конкретные приоритеты: взгляд его был направлен на меня, и только на меня, природе не досталось ни капли внимания. Чуть поёрзав, устраиваясь поудобнее, он спросил:

— Тебе не понравился Совет, да?

— Совершенно. Более того, я чуть не разочаровался во всех Одиночках сразу.

— Значит, раньше они тебе нравились?

— Раньше… — я задумался. — Раньше я не знал, чего от них ждать. В конце концов, мы друг друга первый раз увидели. Но такая встреча… Возможно, и к лучшему, что мы ни о чём не договорились: я бы не выдержал работать с ними в одной команде. Даже малое время.

— Не зная, чего от них ждать, ты, тем не менее, ждал, — Монах улыбнулся. — Ждал чего-то неизвестного. И теперь ты расстроен либо из-за того, что не получил вообще ничего, либо… из-за того, что получил что-то неприятное?

Я поднял на него взгляд.

— В чём конкретно ты меня обвиняешь?

— Я тебя совершенно не обвиняю, — он как будто удивился самой этой мысли. — Мне просто… интересно.

— Что интересно?

— Порассуждать.

— В смысле?

Монах пожал плечами:

— У ребят, решивших сегодня пойти на собрание, был чисто зрительский интерес. Правители довольно редко приходят с миром, а не за новыми территориями. С просьбами — и того реже. Они хотели посмотреть, как это. Посмотреть на чужого, просящего стать такими же, как он. У меня зрительского интереса нет — зато есть исследовательский…

— Я не просил их становиться Правителями! — возмутился я. Одиночка кивнул:

— Знаю. Но им этого никто не объяснил.

— Что, нужно было придумать сотню самых бредовых идей, каждую озвучить и сказать, что нет, мне нужно не это?

Неожиданно Монах рассмеялся — тихо-тихо, чуть громче шума листвы вокруг. Почти что ласково посмотрел на меня:

— А если я скажу, что — да?

Я поморщился:

— Тогда я окончательно разочаруюсь в Одиночках.

— Да, это твоё полное право. Обратился, получил отказ, обиделся. Всё честно. Правда… наверное, я тебя расстрою, но им будет это совершенно безразлично.

— Догадываюсь. — Я с подозрением посмотрел на собеседника: — А что, ты тоже?

— Что тоже?

— Ну, я сказал, что разочаруюсь во всех Одиночках. Про классовое родство и защиту чести идеологических собратьев спрашивать не буду — уже примерно понял, как вы в этом отношении мыслите. Но ты ведь можешь обидеться лично за себя?

— Обидеться на что? — Монах снова улыбнулся — ответ его явно интересовал. Мне он казался очевидным, но…

— Разочаруюсь — во всех Одиночках. Ты относишься к Одиночкам. Значит, я разочаруюсь и в тебе, — чётко, разделяя слова, проговорил я, разворачивая логическую цепочку. — Как следствие, у тебя будет причина обидеться, ведь мы с тобой общаемся достаточно неплохо.

— Но ты ведь не разочаруешься во мне, — отслеживать его эмоции получалось довольно плохо: то ли они практически не отличались друг от друга, то ли, в самом деле, не каждая птица перелетала каменную стену его уравновешенности. Но сейчас мне показалось, что он развеселился.

— Ты не относишь себя к Одиночкам? — уточнил я.

— Отношу, — он кивнул, — каждый, кто является Одиночкой, относит себя к Одиночкам, иначе будет неправильно.

— А в чём тогда я неправ?

— В желании придумать мне причину для обиды, — Монах снова рассмеялся. Посмотрел на моё непонимающее лицо, сжалился: — Ты ведь сам сейчас сказал, что мы общаемся достаточно неплохо. Значит, мы и не поссоримся.

— Но ведь я-то разочаруюсь во всех…

— Во всех — да. Но во мне-то — нет.

— Ты сейчас опрокинул всю формальную логику, — вздохнул я, поняв, что спор бессмысленен.

— А ты — логику жизни, — в его улыбке проглянула новая эмоция, ирония. — Ты хочешь перестать со мной общаться?

Я задумался.

— Пожалуй, нет.

— Ну и вот. Ты ведь не пойдёшь против собственных желаний? Тем более, ещё неизвестно, будешь ты разочаровываться во всех или нет.

— Эээ… а с чего мы вообще начали?

— С того, что Одиночкам, возможно, стоит объяснять любой бредовый вариант действий. Ты сказал, что если я соглашусь с этим утверждением, то разочаруешься во всех Одиночках.

— Ну… да.

— И как? — поинтересовался Монах. — Я готов согласиться. Ты действительно разочаруешься?

— Нет, — вынужден был признать я, — ты мне так забил голову, что на такую реакцию у меня сил не хватит.

— Вот видишь, всего несколькими минутами разговора ни о чём я спас моральный облик всех Одиночек, хотя признал за ними довольно неоднозначную черту поведения.

С полминуты мне понадобилось на осмысление услышанного. Затем, расставив кусочки по местам, я признался:

— Не могу определиться с отношением к происходящему. С одной стороны, получаю огромное количество полезной информации, с другой — ты уничтожаешь ту, которая уже есть у меня в голове. Целыми секторами сразу.

Неожиданно Монах занервничал.

— Я не хотел ничего подобного. Просто… говорю с тобой.

— Да пожалуйста. Это так, к сведению.

Он выглядел странно. Будь на его месте кто-то другой, я бы предположил, что он очень хочет что-то сказать, но никак не может решиться. Но нужно было учитывать, во-первых, общую разницу мышления как такового, а во-вторых, специфику субъективного отношения к объективным знаниям, которую мне продемонстрировали в начале разговора.

В конце концов, я решился:

— Ну, говори уже. О чём думаешь?

Монах вновь поднял на меня взгляд — полный замешательства.

— О том…

Я терпеливо ждал окончания.

— …что не слышал этого вопроса уже несколько десятков лет.

Первой мыслью было — ну вот, спорол глупость. Но вдумавшись в сказанное, я оторопел: это что, он здесь, получается, на положении изгоя? Никто не интересуется им настолько, чтобы просто спросить, о чём он в этот момент думает? Бедный…

Видимо, на моём лице отобразились все испытываемые чувства. А затем — понимание происходящего ушло окончательно: протянувшись вперёд, Монах коснулся моего плеча и пробормотал:

— Прости. Я совершенно не сержусь, просто удивился. Честно…

— Не сердишься на что?..

— На твой вопрос.

Я поднялся, сел, скрестив ноги так же, как собеседник.

— А… почему ты должен сердиться на мой вопрос?

Мы смотрели друг на друга одинаково растерянными взглядами. Наконец, Одиночка, первым приведя мысли в порядок, произнёс:

— Кажется, мы попали в ловушку культурных различий.

— Причём тут культура? — не понял я.

— Смотри. Как ты отреагируешь, если я спрошу, о чём ты думаешь?

Я задумался. Найдя внутри себя ответ — решил озвучить полностью: в противном случае он стал бы ложью.

— Пожалуй, расскажу. Что-то совсем личное опущу, но суть постараюсь передать, у нас ведь достаточно доверительный разговор.