Виксар - Мечта хранимая

— Понятно, — сухо произнёс я. — Не дорос ещё. Что дозволено Юпитеру…

— Маркус, ну, что ты…

Кажется, она испугалась. Но я уже закрыл глаза, сконструировал образ и активировал его. Разумеется, не думая ни о какой опасности.

А зря. В следующий момент уши заложило, а земля под ногами исчезла. Кувыркаясь и не различая ничего в смазанной сине-зелёной карусели, я падал, откуда, куда, где — непонятно.

Через секунду что-то ударило меня в лицо и грудь. Не обращая внимания на боль, я вцепился в неожиданное препятствие; ноги повисли без опоры, и угроза соскользнуть была реальной. Затем меня подкинуло, и я оказался на тигре уже полностью.

«Ты что, с дуба рухнул?» — поинтересовался зверь, медленно набирая высоту.

Отдышавшись и придя в себя, я послал ответ:

«Нет, просто… экспериментировал. Вышло неудачно».

«Относительно. Телепортировался бы ты не рядом со мной, а где подальше, было бы неудачно».

«Так я и настраивался на тебя. Вроде».

«Ясно. Куда сейчас, во Дворец?»

При мысли о том, что заставило меня пойти на такой рискованный поступок, горло снова болезненно сжалось.

«Нет, теперь только домой».

«Всё нормально?»

«Вполне».

Хотя…

Зацепившись за слово «эксперимент», я скользнул по ассоциациям дальше — и проверил объём потенциала. Непродуманное перемещение на несколько километров, как оказалось, стоило мне половины накопленного. Мда… Надеюсь, в ближайшее время других трат не будет.

Клинки летали со скоростью, предельной для физических возможностей среднего человека. Мой оппонент довольно скалился — ещё бы, нам нечасто приходилось рубиться в полную силу, пусть и на деревянных мечах. Мне было не до веселья: проклятая ссора в Лентане не оставляла даже на тренировках.

В какой-то момент противник сдавленно зашипел: дёрнувшись не в ту сторону, получил на руку глубокую царапину. Нанеся завершающий удар, я отскочил назад и опустил оружие; по правилам бой продолжался до первой крови.

Бросив взгляд на рану, парень поджал губы и снова встал в стойку:

— Продолжаем.

— Уймись, — поморщился я, — потом отыграешься.

Николай находился в другом конце зала, проверял продолжавшие спарринговать пары. Медленно, очень медленно он направлялся в нашу сторону.

— Успеем. Давай ещё раз.

Не дожидаясь моего согласия, парень сделал выпад. Клинок прошёл в считанных сантиметрах от моей груди, и я рассвирепел: на тренировках, конечно, ученики равны между собой, но всё имеет предел. Даже этот долбанный зал — мой Тронный зал!

С языка почти сорвалось ругательство, которое должно было поставить наглеца на место. Но — в моей руке по-прежнему был зажат меч, а мышцы гудели, не успев отойти от предыдущего поединка.

Бой начался заново.

Теперь мой соперник прикладывал все усилия, чтобы не допустить прошлой ошибки. Скоро это дало результат: в какой-то момент я замешкался и получил скользящий удар по торсу.

Но долго радоваться восстановленной гордости ему не пришлось. Я буквально набросился на него, осыпая градом ударов. Время оттачивания навыков прошло, теперь — время применения.

Ха, а вот эту ошибку нам показывали только вчера. Ну, сам виноват.

Первый удар смял ему кисть руки, державшей меч. А второй я со всей дури обрушил на удобно подставленную шею.

Отрезвила неестественная тишина вокруг, установившаяся после нескольких секунд предсмертных хрипов. Все в зале смотрели на меня. И — на лежавшее у моих ног тело. Медленно подступало понимание произошедшего.

«Вот б…», — пронеслась мысль.

Нужно было что-то делать. Срочно. Только что? Извиниться перед залом? Что-нибудь ещё глупее?

Страх, как ни странно, почти отсутствовал. Недоумение, некоторый моральный дискомфорт как от неподобающего, но мелкого проступка… Удивление. Ещё немного мутило физически.

Наконец, я пришёл в себя и начал формировать образ. Закрыл глаза…

Николай раздавал указания стоящей перед ним шеренге учеников. У кого-то на лице читалось предвкушение: сегодня нам позволят рубиться в полную силу. Кто-то косился в мою сторону, интересуясь, почему я стою не со всеми, а где-то поодаль. Да ещё и выгляжу как-то странно.

Кроме меня, в шеренге не хватало ещё одного человека.

И вот тут-то меня замутило всерьёз.

Не тратя времени на объяснения, я снова воздействовал на сознание присутствующих, отвлекая внимание, и двинулся в направлении покоев. Всё время дороги заняли раздумья: представься такая возможность, изменил бы я память самому себе?

Сборник любимых песен инфернала читался урывками: в обычном состоянии меня от этой книжки просто воротило, я не понимал, что можно найти в ней хорошего. Про ненависть, про потерю, про несчастную любовь, про ненависть, про потерю… и так — по бесконечному кругу. Даже изредка появлявшиеся нейтральные песни на фоне всего остального приобретали траурный оттенок. Разумеется, и у меня были любимые произведения подобной тематики, но не в таких же количествах.

А вот в философском или просто мрачном настроении дневничок шёл достаточно хорошо. В эти периоды я именно так его и воспринимал: как изложение в стихотворной форме жизни инфернала. И читал преимущественно между строк, пытаясь понять, что он пытался сказать тем или иным переходом от одной песни к другой. Как мне казалось, даже что-то понимал.

Это стало главной темой для размышлений на ближайшее время. Хотел ведь познать тёмную сторону бытия — а с помощью книг это гораздо проще и безопаснее делать, чем с помощью живого инфернала. И овцы целы, и волки сыты. И вере в лучшее светлая память…

В чём-то я стал ассоциировать себя с Ресдом: тот обозначал свою позицию как золотая середина, находясь на которой можно обозревать мир в любом ракурсе и в очках любого цвета на собственный выбор, а также без них. Не самый плохой пример для подражания. Я твёрдо решил, что в скором времени полечу к нему; осталось только дочитать, а потом обдумать книгу — чтобы знать, какие задавать вопросы и как понимать ответы. Согласно внутренним ощущениям, именно это в сложившейся ситуации содержало наибольшее количество смысла из всех вариантов действий.

При отбрасывании логических «надстроек» с той и с другой стороны получалось, что разница между инферналами и Правителями и впрямь заключается в субъективном опыте, и ни в чём другом. Светлые Мечтатели более сведущи в светлых чувствах и эмоциях, а тёмные в тёмных. Из этого напрямую следовала мнимость принципиального выбора и возможность самостоятельно определять, в каждый конкретный момент времени, предпочтительную сторону.

Тем не менее, что-то такое «надстройка» в себе содержала, не дающее Правителям и инферналам понимать друг друга в полной мере. В этом следовало разобраться прежде чем предпринимать что-либо серьёзное: с высокой вероятностью, в этом и заключалась реальная разница между двумя противоборствующими группами, а вовсе не в том, что мне перечисляли ранее.