Саба Тахир - Факел в ночи

Комендант поклонилась и направилась к выходу. Проходя мимо меня, она замедлила шаг и, наклонившись вперед, положила мне на плечо ледяную ладонь. Я настолько оцепенела, что даже не отпрянула от нее. Серые глаза смотрели безжалостно.

– До чего восхитительно – созерцать, как ты сломлена, Кровавый Сорокопут, – прошептала она. – Видеть, как тебя уничтожили.

Все мое тело содрогнулось, когда она бросила мне в лицо слова Каина. «Сначала ты будешь сломлена. Сначала тебя уничтожат». Проклятье, я думала, он имел в виду казнь Элиаса. Но он знал. Все это время, пока я так мучилась из-за моего друга, он и его собратья знали, что меня действительно сломит.

Но как могла узнать Комендант о том, что сказал мне Каин? Она убрала руку и вышла из зала. Но подумать об этом я не успела, потому что передо мной встал Маркус.

– Воспользуйся моментом и попрощайся со своим отцом, Сорокопут. Серджиус, отпусти ее.

Я сделала три шага к отцу и упала на колени, не в силах отвести взгляд от матери и сестры.

– Кровавый Сорокопут, – прошептал отец, – посмотри на меня.

Я хотела попросить его, чтобы он назвал меня по имени. Я не Сорокопут. Я Элен, твоя Элен. Твоя маленькая девочка.

– Посмотри на меня, дочка. – Я подняла глаза, ожидая увидеть в его глазах поражение. Но отец выглядел собранным и спокойным, лишь срывающийся шепот выдавал его горе. – И послушай. Ты не можешь спасти меня. Ты не могла спасти свою мать или сестру, или Элиаса. Но ты все еще можешь спасти Империю, потому что она в гораздо более серьезной опасности, чем думает Маркус. Тиборум скоро будет окружен ордой варваров, и я слышал разговоры о флоте, идущем из Каркауса на север, в Навиум. Комендант слепа, она слишком увлечена уничтожением книжников и удержанием собственной власти.

– Отец. – Я посмотрела на Маркуса, который стоял в нескольких ярдах, наблюдая за нами. – Будь проклята эта Империя…

– Послушай меня. – Внезапное отчаяние в его голосе ужаснуло меня. Мой отец никогда ничего не боялся. – Клан Аквилла должен остаться сильным. Заключенные нами союзы должны остаться в силе. Ты должна сохранить силу. Когда враг извне придет с войной на эту землю, что неизбежно, мы должны быть крепкими и сильными. Как много меченосцев в Империи?

– М-миллионы.

– Больше шести миллионов, – уточнил отец. – Шесть миллионов мужчин, женщин и детей, чье будущее теперь в твоих руках. Шесть миллионов людей зависят от твоей силы, которая сможет оградить их от страданий войны. Ты – всё, что сдержит тьму. Возьми мое ожерелье.

Трясущимися руками я сняла цепь, которой играла ребенком. Одним из моих первых воспоминаний было то, как отец склонялся надо мной и из воротника свисало бликующее в свете лампы кольцо клана Аквилла с выгравированным соколом, расправившим в полете крылья.

– Сейчас ты – Мать клана Аквилла, – прошептал отец. – Ты – Кровавый Сорокопут Империи. И ты – моя дочь. Не подведи меня.

Отец отклонился назад, и Маркус нанес ему удар. Он умирал дольше, чем мама и Ханна. Может, в нем было больше крови. Когда его взгляд погас, я подумала, что не существует боли сильнее. Что Маркус выжал из меня все страдания, на какие способна моя душа. Затем взгляд упал на мою младшую сестру. Ты дура, Элен. Пока любишь, всегда есть боль.

– Мужи и жены Империи. – Голос Маркуса отдавался эхом от стропил, державших стеклянный потолок. Что, черт возьми, он еще задумал? – Я всего лишь плебей, наделенный бременем власти нашими почитаемыми святыми, Пророками. – Он говорил почти смиренно, глядя на собравшийся в зале цвет Империи. – Но даже плебеи знают, что иногда Император должен проявить милосердие. Связь между Сорокопутом и Императором предопределена Пророками.

Он подошел к Ливии и поднял ее с колен. Она смотрела то на меня, то на Маркуса, приоткрыв рот и дрожа всем телом.

– Эта связь должна выдержать самые сильные бури, – сказал Император. – Первая неудача моего Сорокопута – одна из таких бурь. Но я не беспощаден. Кроме того, не хочу начинать свое правление с нарушенного обещания. Я подписал брачное соглашение с кланом Аквилла. – Он посмотрел на меня с каменным лицом. – И потому почту за честь немедленно взять в жены младшую сестру Матери Аквиллы, Ливию Аквиллу. Соединяя свой род с одним из старейших кланов страны, я стремлюсь создать великую династию и принести славу нашей Империи. Мы должны оставить это, – он с отвращением посмотрел на тела, лежащие на полу, – в прошлом. Если, конечно, Мать Аквилла согласна.

– Ливия… – Я смогла лишь прошептать имя сестры. Я прочистила горло. – Ливию отпустят?

Маркус кивнул. Я встала и заставила себя посмотреть на сестру, потому что если бы она предпочла умереть, то я бы не стала лишать ее этого выбора. Пусть бы даже это окончательно свело меня с ума. Но то, что случилось, разбило ее. Я видела собственные муки, отражавшиеся в ее глазах, но так же видела и кое-что еще. Силу моих родителей. Она кивнула.

– Я… я согласна, – прошептала я.

– Хорошо, – произнес Маркус. – Мы поженимся на закате. Все остальные, пошли вон, – рявкнул он на придворных, которые наблюдали за происходящим, оцепенев от ужаса. – Серджиус. – Гвардеец шагнул вперед. – Отведи мою… невесту в восточное крыло дворца. Удостоверься, что ей удобно. И что она в безопасности.

Серджиус вывел Ливию. Придворные вышли молча. Я опустила глаза в пол, глядя перед собой на растекающуюся лужу крови. Ко мне подошел Маркус.

Он встал за спиной и провел пальцем по моему затылку. Я вздрогнула от отвращения, но в следующую секунду Маркус отпрянул.

– Заткнись, – зашипел он, но когда я подняла глаза, то увидела, что обращался он не ко мне. Он смотрел поверх своего плеча в пустоту. – Прекрати.

Я наблюдала с вялым интересом, как он рычит и дергает плечом, как будто пытается стряхнуть чьи-то пальцы. Но тут он снова повернулся ко мне, однако больше руки уже не распускал.

– Ты – тупая девчонка, – тихо прошипел он. – Я говорил тебе: никогда не считай, что знаешь больше меня. Я прекрасно знал о маленьком плане Керис. Я предупреждал тебя – не бросай мне вызов публично. А ты ворвалась сюда, крича о перевороте и выставляя меня слабаком. Если бы ты держала свой проклятый рот на замке, ничего бы этого не случилось.

Проклятье.

– Ты… ты знал…

– Я всегда знаю. – Он взял меня за волосы и потянул голову вверх, заставляя отвести взгляд от крови на полу. – Я всегда побеждаю. И сейчас я завладел последним живым членом твоей семьи. Если ты когда-нибудь снова ослушаешься меня, если подведешь, скажешь хоть слово против или перейдешь дорогу, клянусь, я заставлю ее страдать так, как ты себе и вообразить не можешь.

Он грубо выпустил меня и неслышно вышел из тронного зала.