Глеб Васильев - Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен

– Мой андроид, мой чудесный робот сломался!.. Моего андроида испортили. Сеткин втыкал свой пенис прямо в него! И совсем не туда, куда полагается!

Соня опять зарыдала. Крупными кулаками, успевшими стать узловатыми, она терла глаза и размазывала по щекам несмываемую тушь.

– Что? – охнули Толстушки.

– Как пенис?! В смысле…

– Сеткин?

– Своим?

– Членом?

– При РЕБЕНКЕ?!

Продавцу веселящего газа было отнюдь не весело. Он совершенно не мог сообразить, что ему делать. Чувствуя себя абсолютно лишним персонажем, которым воспользовались лишь для того, что направить взор читателя на жизнь внутри Дворца Трех Толстушек, продавец воскликнул:

– Этого не может быть! Ребенок плачет! О, какой ужас! Куда катится этот мир, если в нем ПЛАЧУТ ДЕТИ!

В зал вернулась Лучшая Подружка Трех Толстушек. Она держалась за голову, но вовсе не из-за всеобщих криков. Ей было невыносимо горько от поступка наркоторговца Сеткина. Дело в том, что она прониклась к нему более нежными чувствами, чем полагается феминистке, в качестве которой Лучшая Подружка себя позиционировала. Еще в прошлом году ее покорила верность Сеткина человеку-пицце и двухголовому зайцу – о них обдолбанный в хлам Сеткин рассказал Лучшей Подружке в баре, где она заливала вермутом преждевременную менопаузу. Увидев, что мужчина может помнить что-то дольше пары секунд, Лучшая Подружка пересмотрела свои взгляды. По ее инициативе между ними завязался роман настолько бурный, насколько позволяла нестабильная эрекция Сеткина. Решив, что ее долг помочь этому великому мужчине воплотить в жизнь свою мечту расхерачить все нахер, Лучшая Подруга разработала план мятежа. Ради достижения цели и привлечения к активным действиям наибольшего числа бездельных граждан она даже переспала с артистом Канатовым. И что она получила взамен? Сеткина, не убивающего Толстушек, а сношающегося! И не с ней, а с роботом на глазах наследницы Сони, человека-пиццы и двухголового зайца.

Тот же продавец веселящего газа, пользуясь тем, что его никто не слушает, продолжал кричать:

– Андроид! Гребаный андроид! Он и до того был гребанутым, а теперь стал натурально гребаным! Праздник на яблочной улице!

Громче продавца вопила Люба:

– Прекратить! Все прекратить и отложить! Никаких лимузинов! Никаких примирений! К черту площадь Благоденствия! Чрезвычайная ситуация! Были нарушены права РЕБЕНКА! Собрать Совет! Срочно собрать всех детских психологов, педиатров и омбудсменов!

Поднялся переполох. Через минуту дворцовые шоферы поскакали во все стороны. Через пять минут со всех сторон мчались к Дворцу психологи, врачи и детские омбудсмены. Толпа, ожидавшая на площади Благоденствия раздачи лимузинов, заскучала. Чтобы хоть как-то развлечься, люди принялись бить окна домов и витрины близстоящих магазинов, поджигать припаркованные автомобили и попутно чистить хари друг другу. Конферансье, взойдя на сцену, сообщил этой толпе, что для бесчинств нет никакого повода: – «Господа и дамы – иных не вижу здесь! Прошу вас сохранять очень важную вещь на букву «эс»! Сиськи? Ха, остроумно! Сучек? Нет! Спирт? Почти что в точку! Спокойствие! Сохраняйте спокойствие! Примирение переносится на завтра по причине событий государственной важности. Во Дворце Трех Толстушек плачет ребенок! А ведь еще Вильям Шекспир говорил, что весь мир не стоит единой детской слезинки! Вот и я сейчас хочу пригласить на эту сцену популярного артиста Веревкина, который хочет подарить вам свою песню под названием «Одна слезинка – еще не слёз»!»

Тем временем продавца веселящего газа, вопящего «ПЕ-ЛЕ-МЕНЬ ТРЕБУЮТ НАШИ СЕРДЦА!» вычеркнули из текста, чтобы он больше в нем не появлялся и не портил и без того кромешный аутентизм происходящего.

Все обступили наследницу Софью и слушали ее басовитый голосок, норовящий дать петуха.

– Я сидела на траве. В смысле, на той траве, которая растет на газоне в садике. И сидела в том смысле, что попой. А андроид сидел рядом со мной. Мы хотели, чтобы сделалось солнечное затмение, и мы могли бы пожениться, пока нас никто не видит. Это очень интересно. Вчера я читала в книге, что когда люди женятся, у них в головах происходит затмение. А затмение, это когда, днем становится как у негра в попе. А я подумала, что если бы случилось затмение и мы с андроидом бы поженились, то он бы стал негром, а я…

Она набила слезами полный рот и не могла говорить. И тут произошло невероятное. Низенькое помятое существо, на появление которого никто не обратил внимания, оказалось говорящим! Оно представилось случайным прохожим и очевидцем, радеющим за государство, и сообщило о добровольной готовности рассказать всю историю, так огорчившую Наследницу. Случайный прохожий, впрочем, тоже говорил с трудом, потому что был изрядно пьян.

– Я находился невдалеке от наследницы Сони и ее робота. Я сидел на солнце, подняв к небу бутылку. У меня в бутылке было пивишко, и я думал, что солнечные лучи помогут ему повысить градусы хотя бы до винишка. И вдруг появились Сеткины. Их было двенадцать человек, или трое, но точно больше восьми. Они возбужденно о чем-то говорили, и вид у них был очень возбужденный. Поравнявшись с нами – со мной и моим уже полупивишком и полувинишком, и еще этой вот малолеткой, они остановились. Наркоторговцы Сеткины имели угрожающий вид. Я вообще наркотики ни-ни, поэтому вот. Один из Сеткиных сказал, указывая на свой причиндал: «Вот стоит стручок. Пора искать лючок». Увы! Я ни шиша не понял, что означали эти слова.

– Хм, стручок и лючок. Стручок – это сухой многосемянный паракарпный плод, вскрывающийся двумя створками. А лючок – это маленький люк, который, как правило, является сооружением для доступа к подземным коммуникациям. Что же это все может значить? – спросила Вера.

Надя и Люба густо покраснели. Тогда покраснела и Вера.

– Я поняла! – воскликнула она. – Люк – это не только закрывающееся крышкой отверстие для проникновения вниз или внутрь чего-либо! Люк еще и мужское имя! Что если нашу милую Сонечку, когда она была еще… ну, вы понимаете. Что если тогда ее нарекли именем Люк? А Сеткин – его, то есть, ее отец! На это прямо намекает его многосемянный стручок! Раз он у него есть, то он, в принципе, может быть отцом!

– Многосемянный? Не смешите меня, – фыркнула Лучшая Подружка.

– Сеткины обступили ребятенка, а некоторые из них даже летали над ним в небе, как коршуны, – продолжал пьяный свидетель. – Они прямо вот каркали – человечьим голосом это не назовешь. Прямо как свиньи каркали: «Ах, стручок-стручок-стручок! Ах, лючок-лючок-лючок!». «Сонька, – спрашивали они, – а стручок-то твой еще не отсох? Или оттяпали его тебе, а? Да отпилили ему свистульку. Он должен расти бабой. Четвертой Толстухой».