Глеб Васильев - Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен

– Откуда у тебя все эти воспоминания? – спросила Софья. – Ведь ты всю свою жизнь провел в этом Дворце вместе со мной. Я не понимаю…

Сучок спохватился, что сболтнул лишне, такое, чего бутерброд бы себе никогда не позволил. – Ну… Это… Бывают такие воспоминания, которые вроде как и воспоминания, а вроде бы и не очень. Походу как будто ты кинчик посмотрел. Там все ненастоящее, но ты же своими глазами ваще видел, как там вся вселенная ко всем херам в щепки разлетелась.

– Ах, ну конечно! Я все поняла! – просияла наследница. – Это Серж Артурович вложил в тебя фантомную память, чтобы ты мог рассказывать мне разные удивительные истории, которые с тобой якобы произошли. Доктор Гаспарян просто гений. Из тебя вышел отличный рассказчик!

– Еще бы, крошка. Я ваще во всем супер, – и Сучок, крайне довольный собой, продолжил рассказывать Софье о своей жизни. Он говорил о бандитах, городских сумасшедших, торчках и других вещах, которые считал прикольными. Но больше всего подросток говорил о себе.

– Я вырос на улице. Там ваще все жестко – или ты, или тебя. Улица сделала из меня реального мэна. Я теперь за всю хурму ваще четко секу. После такой школы выживания я стал мужиком из стали. Могу сделать такое, что те даже не снилось, девчуля.

– Ух ты! – Софья всплеснула мускулистыми руками. – Давай устроим турнир по армрестлингу, а?

– Обдрислинг эт чо – на руках бороться? – фыркнул Сучок. – Не, я с девчонками не борюсь. Это ваще не по-пацански.

– Ну вот, – огорчилась наследница. – Серж Артурович зачем-то встроил в тебя модуль гендерных предрассудков. Попрошу, чтобы он его отключил.

– Но-но, стопэ, ничего у меня отключать не нужно, – всполошился подросток. – Я с тобой поборюсь. Только не сейчас, а потом. И ваще я больше заточен на постельное многоборье. Смекаешь, о чем я, цыпа?

– Нет. Это тоже какая-то новая функция?

– Новее не бывает, кисуля. Чо как, типа попытаемся?

– Давай. Только ты объясни, что и как нужно делать.

– Тебе нужно тупо лечь в кроватку, сладенькая, а все остальное сделаю я сам, – Сучка явственно трясло от возбуждения. Никогда он еще не был так близок к получению сексуального опыта с живым существом. Не то что бы раньше девушки его не интересовали. Просто все особы, к которым он проявлял интерес, давали ему обещания весьма неприятного характера: «харю расцарапаю», «яйца оторву» и даже «засуну в твою задницу велосипед и буду крутить педали, пока на колеса не намотается вся твоя требуха, мясо и кости».

– А мне не будет щекотно? Я очень боюсь щекотки, – укладываясь на кровать, сказала Софья.

– Ваще не будет, зуб даю, – уверенно ответил Сучок. Он видел тысячи порнофильмов, и ни в одном из них никто ни разу даже не хихикнул.

Спешно стащив с себя одежду, возбужденный подросток прыгнул на кровать так, как это мог бы сделать табурет, умей он прыгать. Губы Сучка с чавканьем впились в мощную шею наследницы, а его вспотевшие ладони заскользили по ее необъятной и твердой как камень груди.

Через секунду, расхохотавшись, Софья дернулась. Сокрушительный удар кулака, пришедшийся в челюсть, отбросил Сучка в противоположный угол комнаты.

– Прости-прости-прости, – перепуганная наследница подскочила к ошарашенному подростку и легко подняла его на руки. – Это вышло рефлекторно и совсем не нарочно. Просто я очень боюсь щекотки.

– Ваще фигня. Подумаешь, девчачий удар, – Сучок выплюнул на пол окровавленный зуб.

– Ой, кровь! Тебе больно? Хотя, что я такое говорю – ведь киборги не чувствуют боли. Конечно, это не кровь, а гидравлическое масло или охлаждающая жидкость. Ты сможешь починить себя сам, или нужно вызвать доктора?

– Хреноктора. Походу сам починюсь, только типа на пол меня опусти, – проворчал Сучок.

Наступила ночь.

Для Сучка рядом с кроватью наследницы Софьи был приготовлен специальный крэдл – вертикальная панель, внутри которой была выемка по форме тела робота с двумя металлическими контактами в районе седалища, чтобы андроид мог подзарядить аккумуляторы.

Пожелав Сучку доброй ночи, Софья мгновенно уснула. Во сне она видела удивительные вещи: смешные хот-доги с торчащими пенисами; людей, сделанных из бумажных обрезков; улицы, извивающиеся и шипящие, подобно огромным змеям; атлетов, наперегонки отжимающихся от кроватей; диковинных животных таких экзотических пород, как торчок и шаурма, и многое другое.

А в это время совсем в другом месте, далеко от этой спальни, происходило следующее. Вы не думайте, ничего особенного не происходило. Не только наследнице Софье в эту ночь снились удивительные сны. Сон, заслуживающий удивления, приснился также массажисту Эдуарду, заснувшему в своем кабинете.

Он сидел за своим столом, положив голову на столешницу, и тревожно дремал. Конечно, Эдуард бы предпочел спать в кровати, но оставлять своих пациентов без присмотра в процедурных комнатах, полных дорого оборудования, массажист не отважился.

Картина казалась совершенно мирной.

Итак, массажист спал и видел необыкновенный сон. Ему снилось, что подошел к нему андроид наследницы Софьи. Он выглядел точь-в-точь как сегодня утром, когда его привез доктор Серж Гаспарян: такая же тощая сутулая фигура, те же мешковатые джинсы, засаленный балахон, перхоть и прыщи. Только теперь, во сне, челюсть киборга казалась распухшей и перекошенной. Андроид ходил по кабинету, оглядывался по сторонам и хмурился.

Эдуард даже улыбнулся во сне, на глаз диагностировав у робота сколиоз и остеохондроз.

Сучок, привыкший спать даже под шум стрельбы и крики подгулявших головорезов дядюшки Обрезка, сегодня не сумел заснуть из-за богатырского храпа Софьи. Как и днем, он снова отправился бесцельно шататься по Дворцу. Конечно же, он опять заблудился, но все придворные спали, и некому было подсказать ему дорогу. В результате блужданий Сучок забрел в массажный кабинет.

«И этот тупо дрыхнет» – глядя на массажиста, с досадой подумал Сучок. У него чесались руки разбудить спящего ударом в нос – очень уж хотелось снять напряжение. Но молодой человек побоялся получить сдачи: – «Ага, еще раскатает мне люлей на тонком тесте. Ваще отстой. Типа хватит уж на сегодня».

Сучок прошел через кабинет, открыл дверь процедурной комнаты и заглянул внутрь. В полумраке что-то чернело.

– Массажные кресла! Сеткин должен быть где-то здесь, – прошептал Сучок. Сердце подростка забилось в радостном предвкушении. – Вот кому я могу зарядить по кокошнику, да с двух ног сразу!

Бить наркоторговца Сеткина Сучок не боялся, потому что это ведь пожелтевший артист Канатов попросил ему привет передать. Стало быть, и все претензии к азиатскому артисту, а не к нему.

Сучок шел между рядами массажных кресел.