Алекс Белов - Бифуркатор (СИ)

Я быстро справил нужду, а когда вышел — увидел на крышке отсека для мусора Серёгу.

— Тоже сюда? — усмехаюсь я.

— Своим я так сказал, — ответил парень хмуро, скрестив руки на груди. — Но я хочу с тобой поговорить. Пойдём туда.

Он кивает на дверь в тамбур, и я пожимаю плечами. Опять мне на душе неприятно. Мы выбираемся в пустой прокуренный тамбур, где стук колёс становится в два раза громче.

Серёга опирается спиной на пепельницу и смотрит в окно на проносящиеся поля.

— Я хочу кое-что тебе сказать. Даже не знаю, как правильно сформулировать! — почти кричит он, стараясь пересилить стук колёс.

— Да говори как есть! — пожимаю плечами, и холодок страха лижет ноги.

— В общем, я думаю, ты понимаешь, что мы… как бы стоим с тобой на разных берегах реки. Понимаешь?

— Наверное, — тихо произношу я, глядя на товарища снизу вверх. Он же на голову выше меня. — Смотря о чём ты.

— О ситуации, в которую ты нас втянул! — отвечает Серый. — А наша река — это Стёпка! Он как бы и твой друг и мой брат! Понимаешь?

— Ну приблизительно, — киваю. — Ближе к сути!

— Я дал обещание защищать его. Я дал его родителям и самому Стёпке!

— Ну это здорово! — вновь киваю. — Защищай! — Внутри меня вздрагивает невидимая струна, когда я слышу слово обещание.

— И буду! Но только не осложняй мою работу, хорошо!?

— Эм, не понял, — я чуточку ощетиниваюсь.

Серёга вздыхает.

— Стёпка ещё глупенький! Он видит в нашем путешествии какую-то романтику. Я вижу только опасность! Понимаешь?

Я молчу. И Серый продолжает:

— Стёпка может предлагать тебе любые глупости, но не втягивай его в опасности! По возможности — действуй один! Не забудь, что мы с тобой в этой связке только для того, чтобы выбраться из этой жопы! Я всё понятно изъяснил?!

— Не совсем, — качаю головой. — Что значит: не втягивай!?

— Ты совсем тупой!? — Теперь мне обидно, но я лишь поджимаю губы. — Если завтра Стёпка решит перейти минное поле вместе с тобой, оставь его на моём берегу и иди один, понятно?!

— Но я не могу ему приказывать, он…

— А ты смоги! — перебивает Серёга.

— Но друзья так не поступают, — я мямлю едва слышно, но Серый понимает каждое слово. — Он обидится и…

— Да плевать мне! — восклицает Серёга. — Мне важна безопасность брата! Тебе лучше играть по моим правилам! И не таскать его по минным полям!

— Погоди, — я задумчиво щурюсь. Меня осеняет догадка. За окном проносятся освещённые солнцем стога. — Ты хочешь сказать, что завтра в этот музей я должен пойти один?!

— Умница! — кивает Серёга. — Я буду ждать снаружи. Стёпка — тоже!

— Но если он…

— Стёпка будет ждать снаружи! — повторяет Серый, подчёркивая интонацией каждое слово.

— Хорошо, я понял, — смирённо лепечу я.

— Играй в моей команде! — просит парень и хлопает меня по плечу. — Иначе я расстроюсь, и ты попадёшь под поезд!

Серый улыбается, но хищно. Интересно, с Егором, прежде чем набить ему морду, он так же улыбался?

— Ты угрожаешь, да? — щурюсь я и стараюсь выглядеть смелее.

— Нет, — пожимает плечами Серый. — Просто, если завтра начнут стрелять, я буду спасать задницу брата, а не твою, сечёшь? Ты мне — приятель, он — брат. Думаю, для тебя мой выбор очевиден, да?

Дверь громко распахивается и в тамбур вваливается толстый лысоватый мужчина в майке и с сигаретой в руках. Бросив на нас короткий взгляд, он подходит к окошку напротив, а Серёга кивает мне на дверь.

Мы возвращаемся в купе. Настроение на нуле. Серёга улыбается как ни в чём не бывало, а у меня на душе кошки скребут. Мне только что угрожал человек, которого я всю жизнь любил. Ну… не так как родителей или Стёпку, но, скажем, считал его положительной личностью.

Стёпка уже на верхней полке, его морит сон. Я взбираюсь на соседнюю, и пока лезу внезапно откидываюсь в прошлое: тот самый дуб, тот случай с Андрюшкой. Мысли цепляются за воспоминания, как электрик крючками за высоковольтный столб.

Ловлю под очками усталый взгляд Стёпки. Он улыбается, и с его улыбкой взлетают вверх брови. Кажется, что они тоже смеются. У моего друга яркие толстые брови, раскинувшиеся над ресницами идеальной дугой, совсем как на детских рисунках, когда малыши изображают лица людей.

Я улыбаюсь в ответ и тут же закрываю глаза. Боюсь, мысли об угрозах Серёги читаются во взгляде. Лежу я так недолго. Сон уносит меня в тёмную пучину, сотканную из обрывков фраз прошлого, и самый громкий голос Андрюшки и эти его слова, произнесённые с нажимом: ты мне обещаешь???

Первый раз я просыпаюсь от тихих переговоров Серёги и тёти Марины внизу. В окна светит солнце, Стёпка уже без очков плющит подушку, его губы смешно искривлены, и оттуда вытекает слюна. Улыбаюсь сквозь сон и вновь проваливаюсь во тьму.

Второй раз я открываю глаза, когда купе погружено в сумерки, под потолком повисла относительная тишина. Относительная, если не считать мерный стук колёс: та-дад-та-да, та-дад-та-да.

Боль в затылке выносимая, но слишком уж ноющая, как в дырявом зубе. Видимо, я слишком сильно давлю на рану подушкой. Хочу в туалет, поэтому слезаю вниз. Серёга, мой палач, сопит, лёжа на спине. Пытаюсь подавить в себе секундную ненависть к стероидному спутнику. А вот тётя Марина не спит. Я слабо улыбаюсь ей и во мраке пола среди хаотичной груды обуви пытаюсь найти свои кроссовки. Тётя Марина скупо улыбается в ответ. Если даже со своими параллельными детьми она держит дистанцию, то я для неё совсем чужой человек.

Сходил в туалет, покачиваясь на уставших от сна ногах, возвращаюсь в купе и скорее из вежливости спрашиваю тётю Марину:

— Времени сколько?

— Девять вечера по Москве, — говорит она и снова смотрит в окно.

— В поезде всё спокойно? — спрашиваю.

— Как видишь, — равнодушно отвечает женщина, и я взбираюсь обратно на свою полку. Когда подтягиваешься, провод на ключице правой руки чуточку натягивается, но клей скорее оторвёт кожу, чем позволит отцепиться проводу. Неизвестные технологии посторонних миров. Виват.

Снова засыпаю.

— Ты обещаешь?

Я только что спустил Андрюшку с дерева. Ну так, случайно, иду по просёлочной дороге нашей «Искры Радости», вдруг слышу знакомый голос брата. Лето, год назад дело было. Поднимаю голову, а Андрюшка на ветке висит и пыхтит.

— Высоковато, — усмехаюсь я.

Андрюха смотрит вниз и вдруг теряется.

— Ой, Тёмка. Ты чего здесь делаешь?

— Гуляю.

Вообще-то, мы в тот день со Стёпкой подземный шалаш строили в подлеске, замучались весь день, так и не доделали. В итоге Стёпка к себе домой пошёл с лопатами, а я к себе. Но решил, что не стоит вникать в подробности Опарышу.

— Я с дерева слезаю.

А там прямо на краю подлеска дуб стоял мощный. Когда у дерева неохватный ствол, может показаться, что по нему взобраться легко, но это ошибочное мнение. Если вы были мальчишкой и лазали по деревьям, вы можете подтвердить мои слова. Особенно, если ствол вертикальный и кочек мало.