Алекс Белов - Бифуркатор (СИ)

— Откуда ты всё это узнал? — спрашивает Серый.

— Кажется, восход, — жмёт плечами Стёпка.

Мы немедля возвращаемся в купе и прилипаем к окну. Тьма и правда рассеивается, акварельный горизонт размывает водой. Последующие минуты, пока солнце не взошло, мы смотрели через стекло, не сказав ни слова, и открывающиеся виды нас нисколько не радовали.

Пустошь.

Выгоревшая земля, головешки деревьев, изредка нет-нет и пронесутся мимо руины какого-нибудь здания. В один момент Серый вдруг уткнулся лицом в подушку и закрыл голову руками.

— Что с тобой? — спрашивает Стёпка дрожащим голосом.

— Задолбало! — мычит подушка. — Когда ж это всё закончится? Хочу вернуться в нормальный мир! Куда там велел приходить ваш доктор!?

— Он велел держать телефоны включёнными, — отвечает Стёпка.

— Зашибись! — Серёга вскидывается. — Надеюсь, у вас они включены, потому что мой разряжен вусмерть.

— У меня ещё процентов тридцать зарядки отвечает Стёпка. — Хватит до следующего утра. Думаю, к следующему утру всё решится.

И в этом Стёпка оказался прав.

Взошло солнце. Какое-то белое и унылое. Разрушенные постройки за окном замелькали чаще и чаще. Вот уже и многоэтажки показались. Большая часть без стёкол, многие с разрушенными верхними этажами, как будто исполинский Годзилла отгрыз им башни.

— Как будто в фильме-катастрофе, — шепчет Стёпка, не в силах оторвать взгляд от вида за окном.

И тут я не могу не согласиться с другом. Поезд проезжает над Невой, вдалеке, в туманной дымке рассвета я вижу обглоданные мосты, силуэтами прочерченные на бежевом небосклоне.

— Мне страшно, — шепчет Сергей. Мог бы и не признаваться. Всем страшно. — Здесь вообще люди живут?

— Исходя из знаний, которые я почерпнул из фильмов, скорее всего не живут, — отвечает Стёпка.

— Или куча техногенных варваров, — добавляю.

— Или так, — кивает друг, а потом кидается на стекло. — Смотрите! Самолёт!

И правда самолёт. Какой-то древний такой. Лежит в руинах железнодорожных построек, фюзеляж где-то вдалеке, половина его корпуса разрушена, хвостовая часть отломана. А главное — обломки все ржавые, заросшие, будто машина здесь лежит давно.

Вид гигантского самолёта всколыхнул во мне восхищение и укрепил страх.

И тут поезд начал тормозить.

— О! — Серый уже встаёт. — Готовимся на выход. — Первым делом, бежим к паровозу и бьём морды машинистам.

— Не советую вести себя грубо, — хмурится Стёпка.

— Да это я так. Шучу, — кротко улыбается Серый. — А вообще, я жрать хочу.

Пока мы со Стёпкой подбирали свои гаджеты и Глобус Эфира, Серый уже скрылся. Выходим наружу, а его нет.

— Серёга! Ты где?! — кричит Стёпка.

На какой-то момент думаю, что с ним случилось то же, что и с тётей Мариной, и остался старший друг где-то в иной шизофренической реальности. Честно, меня не сильно расстроила эта мысль, хоть и без сильного покровителя последний отрезок пути преодолевать сложнее.

Но голос Серёги отозвался из глубины.

— Пацаны, тут столько жрачки!

Мы несёмся к машинному отделению. Поезд уже почти не трясёт. Серый, открыв шкафчик проводников, беспардонно роется внутри.

— Здесь БП-шки, картошки, лапша, всякие Бизнес-ланчи.

— Не уверен, что найдём кипяток для них, — хмурится Стёпка, поправляя походную сумку.

— Но зато! — Серый улыбается и достаёт пачку крекеров. — И такого добра здесь навалом. Сладкие пирожные, печенья, печенья с кремовой прослойкой, печенья в шоколаде, печенья с кокосовой стружкой…

— Хватит, — останавливаю я, чувствуя урчание в желудке. — Прекрати, злобный искуситель. Думаешь, это стоит брать?

— Я вот сомневаюсь, — морщится Стёпка.

— Молчаааать! — Кажется, у Серёги повысилось настроение. — За такую поездку нам ещё должны доплачивать. Подставляй свою сумку, Стёпка.

И ведь тот подставил.

В утробу чёрного бэга полетели сухие пайки и даже пара бутылочек минералки.

— Вот теперь я готов весь Питер пройти, — сияет Серый.

Когда поезд останавливается, мы уже пасёмся у двери. Последний стон издаёт машина, и окружающая среда погружается в тишину.

— А кто нам дверь-то откроет? — чешет макушку Стёпка.

— Машинисты, не? — хмурится Серый.

— Боюсь, в локомотиве мы найдём что-то необычное, товарищи. — С этими словами Стёпка удаляется в машинное отделение, а я вновь рассматриваю вагон. При солнечном свете видна каждая прореха. И видок оказался хуже, чем я думал. Будто вагон пригнали из Сайлент Хилла.

Стёпка возвращается с ключами проводника.

— Отойди! — приказывает он брату и отпирает замок. Дверь поддаётся легко, и свежий воздух влетает в тамбур. Наконец-то.

— А где лестница? — удивляется Серый.

— А лестница… хм… — Стёпка хмурится. — Ладно, так, мыслишки всякие. Прыгаем вниз, тут не высоко.

Мы сошли на потрескавшийся, заляпанный грязью асфальт, и оцепенели. Кажется, в этой реальности шум издают только наши сердце и лёгкие. Вдоль состава ни одного человека, даже ветерок не колышет редкие травы.

— Смотри сюда, — Стёпка толкает меня в плечо и указывает на вход вокзала. Над ним крупными буквами сверкает единственное слово:

ЛЕНИНГРАДЪ

— Мы в правильную точку приехали? — хмурится Серый, не отрывая взгляд от заросших букв. Твёрдый знак чуть покосился.

— Ну как сказать, — вздыхает Стёпка. — Географически это Питер, только Ленинградом его не называют уже давно.

— Это я знаю, спасибо, — поворчал Сергей. — Только вот непонятно, сейчас какое время и какой век? С твёрдым знаком уже никто не пишет.

— Думаю, Ленинград никогда так с твёрдым знаком не писали, — задумчиво щурится Стёпка. Хм, если у друга такой взгляд, значит в голове происходят бурные мыслительные процессы, которые могут привести к благоприятным выводам.

— Так давайте спросим у машинистов, — просит Серый.

— Ага, только ничего они тебе не скажут, — усмехается Стёпка.

— Почему же? — Серый уже бежит к локомотиву, и я увязываюсь следом. Стёпка и не пытается нас догнать, лишь вяло бредёт за спинами.

У локомотива Сергей встаёт на подножку и заглядывает внутрь. Я не слышу слов… неужели…

— А тут никого нет! — удивлённо восклицает он.

— Бинго! — кричит Стёпка издалека.

В мёртвой тишине наши голоса пугают меня самого. На всякий случай я добегаю до локомотива и тоже заглядываю внутрь. Пустота, лишь рычаги, да счётчики. Можно всё свалить на автоматизацию, только увидел бы я хоть какое-то подобие компьютера, а то кабинка внутри древняя, не хуже самолёта.

И вдруг меня осеняет.

— Пацаны! — Я спрыгиваю и приближаюсь к братьям, которые щурятся от солнца. — А случаем мы не в прошлом?

— Ты почти попал в точку, — вздыхает Стёпка, засовывает руки в карман и медленно задумчиво бредёт по направлению к нашему вагону. — Думаю, это настоящее, как и у нас, только оно перестало существовать в… каком-то раннем году. И явно оно альтернативное, если тут все ещё пишут на недоделанной яти. Я читал как-то о таких поездах, где нет лестниц. Люди сюда загружаются на каких-то подъёмных платформах.