Анна Веди - Антифальшь

Я смотрю. Да, действительно. «Я недавно думала о своей сексуальной ориентации, – говорю я. – У меня был опыт физической близости с женщиной, но это было для меня так, для интереса, я её не хотела. Да и восторга огромного не испытала от этой близости. Может, потому что не было духовной близости? Хотя девушка старалась быть другом. Она гадала и ванну приготовила. Мне всегда нравилось именно с мужчинами. Их проникновение».

Я нахожусь на кухне с этой девушкой, потом на балконе курим. Затем я ухожу и ложусь в комнату спать. Накрываюсь каким-то одеялом. Чувствую брезгливость, так как одеяло без постельного белья. Тут я вижу на балконе фигуру той здоровой мужеподобной, обнажённую, некрасивую. Но, когда я лежу, у меня возникает опять интерес и половое желание. Я встаю, нет, до этого вижу уже ту, помоложе, в экстазе она трогает свою грудь. Грудь небольшая, круглая, красивая, аккуратная. А другая доставляет ей удовольствие. Только другую не видно. Я догадываюсь через балконное стекло. Потом они выходят в коридор. Я выхожу, и эта здоровая напускается с ремнём, начинает им хлестать, махать и бить. Но она не успевает прикоснуться ко мне ремнём, я его перехватываю. Тогда она начинает крутить ножик в руках, так, что если отпустит его, он точно попадёт в кого-либо и порежет. Мы, я и помоложе, стоим в дверях ванной, в коридоре. Та, здоровая, напротив, у туалета. Двери открыты. Свет включен. Эта здоровая останавливается, видя, что у меня глаз не дрогнул, и я не боюсь её.

– Это не педагогично бить ремнём и противозаконно, – говорю я и дальше продолжаю умничать. – Сколько вам лет?

Она смотрит на меня с восхищением и восторгом и молчит.

– Я не знаю, кто мне интересен, мужчины, женщины. У меня сейчас другие цели и мне не до того. Я в поиске себя, своего творца, – говорю я очень убедительно и авторитетно.

Она продолжает молчать и слушает меня. Мне было интересно, какие у здоровой сиськи, но я не спросила, видя и догадываясь, что небольшие. Я подумала, что если что, мне нравятся большие. Но об этом я молчу и забываю.

Я плыву на яхте. Где-то вышла, стою в очереди за чем-то. В соседнюю дверь заносят диковинные подарки. Я стою и мечтаю и тоже хочу. Идёт главный редактор известного издания и большую красивую железную коробку с конфетами даёт мне. Я так рада, так неожиданно. Дальше выходим на берег. Все дамы – жёны, мамы богатых. И какие-то типы, мне они показались сомнительными.

– Пойдём, у меня здесь квартира, как раз на берегу, передохнёте, – говорит один из этих типов мне.

Я очень сомневаюсь, но все дамы рады предложению и идут. Я иду с ними. На пути ров с мусором. Обходим, взбираемся, прыгаем, в общем, преодолеваем препятствия. И я думаю, что конечно, когда темно, здесь не пройти. Значит, надо вернуться дотемна, а уже вечереет. Значит, времени только шестьдесят минут на отдых, и зачем они идут? Идём.

Я на острове. На сваях стоит домик без крыши, прямоугольный. И в ста метрах океан. Я вижу волну, которая высотой в три метра. Нет не в ста метрах, ближе, где-то в тридцати метрах. Возникает страх, что я могу утонуть в волнах. Жалко, что без доски – сёрфа, ладно, пока полюбуюсь волной. А вот дерево с красивыми розовыми цветами, похожее на сакуру. Это и есть сакура. Но откуда она здесь?

Я у мужа в квартире. Собрала вещи в рюкзак. Тороплюсь до его прихода. Встречаю его в дверях. Убегаю, спускаюсь вниз по лестнице. Берусь за перила – они липкие. Вижу рядом с ним соседа. Я маячу ему, что мне нужно с ним поговорить. Уже внизу встречаюсь с ним, и он мне отламывает кусок стипа. Мне почему-то стыдно просить. От подъезда до дороги я перебираюсь вплавь на резиновом валике. Ещё много других резиновых игрушек плавает. Наверное, для других людей и жильцов. Переплавилась, встала на землю. Я отмечаю, что спускаюсь вниз, что липкие перила, вход и выход с препятствием.

Я приехала с учёбы или от мамы в Москву. Я мужа видела, но не чувствовала, не ощущала. Было утро, он куда-то ушёл. Несмотря на то, что это была суббота, я пошла на работу. И посещает обида, мысль, ну как так? Я приехала, мы долго не виделись, и он меня не обнял и не хочет, как женщину. Работа, куда я пришла, на самом деле не моя. Как будто большой ангар, двухэтажный в полумраке. Всё железное. Я села у входа в помещение.

– Сегодня вообще рабочий день? У меня уверенность, что перенесли первое мая на субботу предыдущую, – спрашиваю я у мальчика.

– Нет, нерабочая, – отвечает мальчик.

Они не работают. Я пошла домой. Иду по улице, где жила в детстве, ведущей к дому. Мелкая собачка, вся грязная и плешивая стала лаять у моей ноги. Мне пришлось остановиться. Я попыталась её отпугнуть, топнула ногой, а она вцепилась в меня или в мою сумку. Я не чувствовала боль. Я нашла в сумке какую-то кость-челюсть и бросила ее собаке. Только тогда она меня отпустила. Я пошла домой. И вот я в подъезде. Квартира мамина, я ищу там мужа, его нет дома. Я думаю, где же он? Выходной, а его нет. В одной из комнат включен телевизор. Там показывают фильм ужасов. Обнажённая женщина лежит на спине, лицом к экрану, голова свисает с кушетки. И её тянут, разрывают в разные стороны нити, как-то перекривилось лицо. Я ухожу в другую комнату и ложусь спать. Я сплю голая и жду, что придёт муж. Он не приходит. Я просыпаюсь. Встаю с кровати, и тут меня окружает рой больших комаров. И я вижу в постели, на кровати рядом с собой челюсти, которые я дала собаке. Поэтому и слетелись комары.

Я на даче у мужа, хочу забрать кроссовки, а их нет. Есть какие-то тапочки, я думаю, что они мои, но мне нужны кроссовки.

Муж, женщины, квартира. Муж, типа, в соседней квартире живёт у друга детства. И я боюсь, что он меня узнает. Завариваю чай. Женщина-психолог говорит, что мало, надо больше заварки. Насыпала больше. А я боюсь сказать, что я тоже психолог. Потому что она, мне кажется, профессионалом. А третья женщина – хозяйка квартиры.

Я сняла квартиру с одной соседкой. Квартира однокомнатная. Я с парнем, но комната стала наполняться людьми, и уже стояло в комнате шесть или восемь кроватей, как в детдоме или больнице или лагере.

– Немедленно все собирайтесь и уезжайте, – стала я возмущаться.

Вступила в конфронтацию с одной девочкой, которая ещё и материлась.

– При мне не ругаться, – сказала я.

Она вела себя очень воинственно.

– Я могу и ударить, – говорила она.

Но когда она махала руками для удара, удары до меня не доходили. Потом я куда-то ушла. Пришла, уже нет никого. На кухне грязная посуда. Когда я уходила, видела на улице возле метро сказочные, диковинные статуи животных. Я сказала, что ещё не видела такого. Я начинаю прибираться на кухне и слышу голос приятеля в подъезде. Он заходит. Я целую экран, он жидкокристаллический. И меня забавляет, как экран реагирует на мой поцелуй.