Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)

– Само собой, Михаил Андреевич. Идеология социализма как раз и пропагандирует идею – общественное выше личного. А после 1917-го это практически узаконено.

– Хм, а вы с трудами Владимира Ильича не знакомы? Что-то знаете о марксизме-ленинизме?

– Не буду вас обманывать, близко с этими учениями не знаком, но надеюсь когда-нибудь восполнить данный пробел.

– Что ж, похвальное желание.

Я невольно поднял глаза на портрет Ленина, затем перевел взгляд на висевшее рядом изображение Шелепина. Показалось, что первый секретарь ЦК КПСС мне заговорщицки подмигнул, и я не сдержал ухмылки.

– Кому это вы там улыбаетесь за моей спиной? – подозрительно поинтересовался Суслов.

Он повернулся назад, тоже глянул на портрет Шелепина, глубокомысленно хмыкнул, как будто бы был в курсе какой-то тайны, и снова обернулся ко мне.

– Так вот, мы после организационного собрания пообщались с товарищем Фурцевой, она согласилась, что реализация билетов идет не столь хорошими темпами, как изначально планировалось. На сегодняшний день, по самой свежей информации, продано всего 28 тысяч билетов, тогда как планировалось собрать 100-тысячный стадион. При этом, как ни печально, но примерно половина из уже проданных билетов была реализована на предприятиях… Надеюсь, информация не покинет этих стен?

– Можете не сомневаться, Михаил Андреевич.

– Вчера уже за полночь я закончил знакомиться с экстренно собранной информацией по ансамблю «Апогей», певице Адель, а также коллективу «The Beatles», про которых вы упоминали в своей речи на собрании. Что ж, действительно, популярность их не в пример выше, чем у оркестра Утесова или Марка Бернеса…

– Или Шульженко, – вставил я.

– Да, и Шульженко тоже. При этом творческие работы «Апогея» и Адель получили одобрение художественных советов, так что в плане идеологии, как я понимаю, там придраться особо не к чему. А что, этот… Джон Леннон, он и впрямь высказывался с симпатией о Советском Союзе?

– Так и есть, ему импонируют некоторые аспекты социалистического строя. Равенство, братство, мир без бедных и богатых… Ну и желание посмотреть лично, как живут советские люди, тоже не на последнем месте.

– А остальные музыканты коллектива? Как они относятся к СССР?

– Я с ними не так плотно общался, но, во всяком случае, никакой агрессии или негатива в адрес нашей страны они не высказывали.

– Что ж…

Суслов задумался, потирая подбородок. Затем снял очки, протер линзы носовым платком. Снова водрузил на нос. Вздохнул и посмотрел мне в глаза.

– Товарищ Мальцев, «Апогей» и Адель в курсе, что вы хотели бы их видеть в составе участников фестиваля? Они смогут подготовиться в сжатые сроки?

– Мы общались по телефону после моего приезда в Москву, и ребята из «Апогея», и Адель с радостью выступили бы на фестивале. Гастроли у ансамбля закончились неделю назад, а у Адель, напротив, в середине июня турне по Белоруссии. Так что окно есть, и желание тоже.

– Ну тогда звоните им и обрадуйте новостью, что они в числе участников фестиваля.

Я на секунду завис, после чего прочистил горло:

– Так что, я могу идти?

– Нет, не можете. Потому что звонить вам придется прямо отсюда. Результат хотелось бы знать прямо сейчас, чтобы, не откладывая, дать соответствующие распоряжения товарищу Фурцевой. Так что звоните, не стесняйтесь. Или вы номера не помните?

– Да нет, помню, вернее, у меня с собой записная книжка с номерами.

– Вот телефон, звоните.

Я обошел стол, чтобы добраться до примыкавшей к нему тумбочки с телефонными аппаратами, достал записную книжку, и принялся названивать поочередно Михе и Адель. Михи дома не было, взяла его мать, с которой я учтиво поздоровался, а затем попросил передать, что «Апогей» будет выступать на фестивале. Это вызвало у собеседницы легкий шок, который чувствовался даже через телефонный провод.

– Так как, передадите Мише мое предложение? – напомнил я.

– Конечно, конечно, – отозвалась мама лидера группы «Апогей». – Я уверена, что и он, и ребята будут только рады.

– Тогда пусть мне перезвонит вечерком, мы утрясем кое-какие организационные вопросы.

Затем настал черед звонить Адель. Трубку тоже подняла мама, но сама Ольга находилась неподалеку, так что удалось пообщаться с ней напрямую. Тут тоже вопросов не возникло, и тоже договорились, что вечером я ей сообщу, где и во сколько генеральная репетиция мероприятия.

– А с «The Beatles» как быть? – спросил я, опустив трубку.

– Есть их номер?

– Да, домашний Джона есть. Лондонский, туда из Ливерпуля перебралась его семья.

– Вот и звоните. Скажите этому Джону, что билеты мы им обеспечим через наше консульство в Лондоне, и хорошие номера забронируем в лучшей московской гостинице. Только я сначала сам поговорю с дежурным на коммутаторе, а то у нас так запросто за границу не позвонить, все же контролируется, сами понимаете, – говорил Суслов, крутя диск аппарата. – Алло, это Суслов, Михаил Андреевич. Товарищ Козлов? Добрый день. Товарищ Козлов, сейчас от меня будет звонок в Лондон, вы уж соедините товарища с адресатом, у него важный разговор. Спасибо… Егор Дмитриевич, продиктуйте номер… Та-а-ак… Ага, пошли гудки, держите трубку.

Я взял у Суслова трубку, приложил мембрану к уху. Гудки все шли. Наконец что-то щелкнуло, и на том конце провода по-английски (хотя ответь мне на другом языке, я бы искренне удивился) сказали:

– Да, это дом мистера и миссис Леннон.

– Синтия, добрый день, это Егор Мэлтсэфф, из Москвы звоню.

– О, Егор! Из Москвы! Здравствуйте, мне Джон о вас рассказывал…

– Надеюсь, только хорошее, – улыбнулся я, как будто моя собеседница могла видеть выражение моего лица. – Синтия, а Джона нет поблизости?

– Ох, он сейчас на студии, на Эбби-роуд, они там даже ночевали, я его уже два дня почти не видела.

– Черт… Синтия, а как туда позвонить? У меня был телефон, но я его, похоже, в лондонской квартире оставил.

– Записывайте, мистер Мэлтсэфф…

– Секундочку, – сказал я и по-русски обратился уже к Суслову. – Михаил Андреевич, карандашика не найдется? Спасибо, – и снова по-английски. – Говорите, Синтия.

До «битлов» я все же дозвонился. К трубке по моей просьбе пригласили Леннона, который, судя по голосу, искренне обрадовался моему звонку.

– Что? Выступить в России? В Москве? 1 июня? Отличная идея, Егор! Я только «за», да и парни, уверен, не станут возражать, они тоже давно хотели посмотреть, как живут в вашей стране, спеть для русских.

– Вот и случай подвернется, прилетайте сразу на недельку, отдохнете, расслабитесь, – говорил я, косясь на Суслова, который вполне мог владеть английским. – Тут вам обещают целую культурную программу по высшему разряду. Насчет билетов на самолет, как меня заверили, проблем не будет, их вам оформят через советское консульство. А в Москве забронируют места в лучшей гостинице. Запиши, кстати, телефон человека, через которого придется держать связь, его зовут Леонид Федулов.