Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)

Блантеру в качестве благодарности за стол ценную помощь презентовал бутылку хорошего армянского коньяка, купленную по моей просьбе в «Елисеевском» Ильичом, раз уж мне по возрасту продавщицы отказывали. Блантер сначала отказывался, мол, он практически не пьет, но тут я проявил настойчивость, заявил, что если сам не пьет – пусть оставит для гостей. Тот же Бернес не откажется употребить бокал-другой армянского марочного 7-летней выдержки.

Расставались мы с музыкантами в самых добрых чувствах, договорившись, что если что – их телефоны у меня имеются. А что, в таком составе мы может и на сцену выйти, устроить турне по Советскому Союзу!

Вот только не вступила бы музыка с футболом в противоречие. Потому как меня уже вовсю привлекали к играм за дублеров «Динамо»! За три дня до игры нас запирали на базе, как и игроков основной команды, и мама к этому относилась крайне негативно. А что поделаешь, режим!

Уровень футбола был, конечно, повыше, чем в молодежке, хотя команды дублеров преимущественно состояли из вчерашних выпускников своих футбольных школ. Но были и парни постарше, а иногда и те, кому за 30. Но обычно такие восстанавливали форму после травм или болезней.

Здесь, к слову, я и познакомился с Яшиным. Лев Иванович, которого многие в команде называли просто Лева или Иваныч, поразил меня сразу же какой-то затаенной грустью во взгляде, даже когда великий вратарь улыбался – в уголках его глаз прятались грустинки. Но все же он по жизни был оптимистом, то и дело шутил, вызывая дружный смех у партнеров по команде. При мне в раздевалке, наверное, уже не в первый раз рассказал историю, услышанную от своего предшественника в воротах «Динамо» Алексея Хомича. Якобы Хомич в юности, играя в футбол во дворе, так же стоял на воротах, но вместо второй штанги укладывал спящую, запеленатую в одеяло младшую сестренку. И в этот угол ему никто не мог забить. Я вроде бы тоже слышал такую хохму, но в ее достоверности сомневался. Яшин не божился за старшего коллегу, но рассказывал так, словно сам был тому свидетелем.

Не был чужд Лев Иванович и вредным привычкам. Во всяком случае, я видел, как он садился в свою «Волгу» с сигаретой в зубах. Однако, порядочки в команде… Но что любопытно, по рассказам старожилов в будущем, спортсмены этого времени – в основном речь шла о хоккеистах и футболистах – хотя и были любителями выпить-покурить, но при этом пахали на газоне или льду как проклятые. И хватало же выносливости!

Ввиду занятости футболом мне пришлось-таки переводить в училище на заочное отделение, несмотря на все протесты Артыновой. Не говорить же ей, что училище мне ничего нового дать не могло, что все это я проходил в прошлой жизни? Может быть, не у таких именитых педагогов, но тем не менее. Страдания директрисы прекратил один звонок самого Тикунова, той пришлось смириться.

А в преддверии начала очередного учебного года меня приняли в Союз композиторов СССР. Секретариат во главе с Георгием Свиридовым одобрил мое включение, и в торжественной обстановке мне вручили членский билет в красных корочках. В этот день, кстати, в члены Союза принимали еще двоих – украинца и казаха, но поскольку мне вручили билет первому, то я тут же и покинул здание Союза, нужно было еще успеть на тренировку.

А на утро 1 сентября у нас был назначен вылет в Тбилиси, где нам в тот же день предстояла игра с дублем местного «Динамо». Первый мой выезд, до этого наставник дублеров Василий Сергеевич Павлов с подачи Пономарева привлекал меня только на две домашние игры, в которых я отметился одним голом и двумя результативными передачами.

Лететь должны были с основным составом, который свой матч проводил на день позже. Вылетели из «Внуково» в 7.30 утра, а спустя два с половиной часа приземлились в тбилисском аэропорту. Пока летели, подумал, что к месту пришлась бы песня Тухманова и Харитонова «Мой адрес – не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз». Правда, «Самоцветы» пели про поезда, но суть от этого, в принципе, не менялась. Надо будет зайти в ВУОАП, где редкий месяц обходился без моего появления. А в таких вот перелетах желательно запастись блокнотом и карандашом, чтобы записывать вспомнившиеся композиции. Что там еще у тех же «Самоцветов» хорошего звучало? «Увезу тебя я в тундру», «Не повторяется такое никогда», «Не надо печалиться», «Все, что в жизни есть у меня»… У других ВИА и исполнителей можно позаимствовать «Листья желтые», «За тех, кто в море», «Вологда», «Звездочка моя ясная», «Зеленоглазое такси»… Кстати, сейчас в такси стоят зеленые лампочки, обозначавшие, что такси свободно, или это дело будущего? А то выдашь песню – а тебе ткнут в нос несоответствием.

В первый день осени Тбилиси встретил нас по-настоящему летней погодой, около 30 градусов тепла. Кинув вещи в гостинице, наша команда дублеров отправилась на легкую тренировку на запасное поле республиканского стадиона, где нам вечером предстоял матч с дублерами тбилисских одноклубников. Затем вернулись в гостиницу, вздремнули часок и решили прошвырнуться по городу. В Тбилиси в той жизни мне доводилось бывать пару раз, году в 86-м и 93-м, если память не подводит. Сейчас еще многого не было, что появится позже, однако достопримечательностей все равно хватало.

На променад я отправился в компании Валерия Маслова и Льва Яшина, которому на этом выезде доверили место в рамке главной команды. Яшин взял своего рода надо мной шефство, что мне весьма импонировало. Не могли не посетить Старый Город, расположенный по обоим берегам Куры. Узкие улочки, здания с чертами средневековой застройки, развалины цитадели Нарикала, каменная церковь Анчисхати, церковь Метехи, кафедральный Собор Сиони и бани царя Ростома… Пожалел, что нет с собой фотоаппарата. Или хотя бы мобильника с встроенной фотокамеры, для селфи сгодилось бы.

Зашли на Центральный продуктовый рынок, который, как выяснилось, в народе назывался «Дезертиркой». Это название, как я узнал позже, закрепилось еще со времен гражданской войны, когда солдаты продавали здесь свое обмундирование, оружие, а то и краденные вещи… Рынок, казалось, не имел ни конца, ни края. Тут царило настоящее вещевое и продуктовое изобилие. А нас что-то потянуло во фруктовые ряды, тянувшиеся без конца и края. Вытянутые и овальные дыни, готовые треснуть от спелости арбузы, нежные персики и янтарные гроздья винограда… Не говоря уже о яблоках, груше и сливах. Ну и специи, зелень, которой было целое море – куда без этого?!

А цены… По сравнению с московскими просто символические.

Яшин в целях конспирации нацепил солнцезащитные очки, чтобы не узнали, но народ на базаре недолго оставался в дураках. Вскоре обступили, требуя автографы.