Борис Карлов - Снова на Луне

Сочинённый Цветиком образец Пончику очень понравился, однако его смутило количество слов, которые ему предстояло переписывать собственноручно. Когда Цветик закончил чтение, Пончик его искренне поблагодарил, но тут же попросил текст сократить, поскольку такую писанину (у него насчитывалось более ста корреспонденток) просто физически не осилить.

Цветик пожал плечами и вычеркнул несколько не самых удачных, по его мнению, абзацев.

Сокращённый вариант Пончику понравился больше, но всё ещё был чересчур обременителен.

В конце концов в результате долгих препирательств письмо было сведено к нескольким абзацам, красивым и предельно лаконичным (в смысле поэтическом, конечно). Оно начиналось словами: «О прекрасная невидимая Собеседница!» — а заканчивалось надрывным воплем: «Вы вселили в меня надежду и заставили биться сердце, очерствевшее в жестоких испытаниях! Благодарю Вас, о, благодарю…»

Несколько ошарашенный столь высокопарным стилем, Пончик всё же от души поблагодарил автора и собрался было уходить, но Цветик неожиданно предъявил ему непременное условие:

— Вот что, братец, погоди. Я постарался, так уж и ты будь любезен, выполни мою просьбу.

Пончик нехотя вернулся; он уже раньше подумал, что даром ничего не делается и Цветик обязательно потребует от него какую-нибудь услугу.

— Видишь ли, Пончик… — начал неуверенно развивать свою мысль Цветик. — Дело в том, что нас, поэтов, не очень-то, жалует читатель. Для того чтобы получить широкую известность, нужно буквально в лепёшку расшибиться…

— Зачем же в лепёшку, — возразил Пончик. — Тебя все и так знают.

— Ах, да кто меня знает! Знают только здесь, в этом захудалом городишке. А попробуй-ка заставь кого-нибудь, допустим, в Солнечном городе взять с полки книжку никому не известного поэта Цветика, когда рядом стоит роскошно изданный том стихов знаменитого Пегасика! В то время когда мои стихи ничуть, ничуть не хуже! Ты согласен?

Пончик поспешно закивал головой, хотя стихов никогда не читал, а о Пегасике слышал впервые. Он силился понять, чего именно может потребовать от него Цветик.

— Так вот, не затруднит ли тебя, дорогой друг, дополнительно вкладывать в каждый конверт листок с моими стихами? Понимаешь, если мои стихи будут под рукой у столь огромного количества романтически настроенных читательниц, появится хороший шанс утереть нос этому зазнавшемуся Пегасику.

Уяснив, что делать ему, в сущности, ничего не придётся, Пончик легко согласился вкладывать в письма стихотворения Цветика. Тем более, рассудил он, что увлечение поэзией пойдёт только на пользу его собственному образу.

И Пончик принялся за работу.

Старательно, высунув язык, он выводил на бумаге текст, начинавшийся словами: «О прекрасная невидимая Собеседница!» — а затем вкладывал письмо вместе со стихотворением Цветика в конверт. Помимо краткости текст письма был удобен ещё и тем, что в нём не указывалось имя адресата, и это гарантировало от неизбежной путаницы с именами поклонниц, которые в последнее время буквально громоздились в голове Пончика и водили там хороводы. Имя и адрес он писал уже на конверте, каждый из которых аккуратно облизывал и приглаживал. (Эти облизывания не прошли даром: язык у него однажды распух от клея, и Пончик не спустился к обеду, впервые в жизни лишившись аппетита. Осмотрев язык, доктор Пилюлькин строго-настрого запретил ему лизать клей, посоветовав употреблять для этой цели кисточку и стакан с водой.) В описываемое время Пончик работал уже над вторым кругом корреспонденции, но к этому мы вернёмся несколько позже.

Под шелест бумаги и конвертов, доносившийся из-за стенки, Незнайка заснул. Ему приснилось, что Знайка опять придумал воздушный шар, но теперь изготовленный почему-то не из резины, а из бумаги. Такой огромный заклеенный почтовый конверт с адресом и печатью. Адрес кажется Незнайке знакомым: «Зелёный город, Синеглазке».

Вот гигантский конверт надулся, поднялся в воздух, и коротышки полезли в привязанную к нему корзину. Один только Незнайка не успевает и хватается за болтающуюся из корзины верёвку. Под ним оказываются санки, и верёвка тянет его за воздушным шаром.

Шар-конверт с трудом летит, вернее, тащится по ветру и теряет пассажиров.

Наконец он окончательно рассыпается маленькими конвертами и листочками писем, а Незнайка отпускает верёвку и продолжает скользить вперёд. Он понимает, что скоро попадёт в Зелёный город и увидит Синеглазку, с которой когда-то подружился, но так и не написал ей письмо, хотя обещал.

Вот и её дом, почему-то весь ледяной. Синеглазка встречает его на пороге, зовёт в дом, а Незнайка говорит, едва ворочая языком: «Сейчас, сейчас, ещё чуточку посплю…» Откуда-то появляется доктор Пилюлькин и говорит сердито: «Видали? Он спит! Натворил делов, а теперь спит!»

Он хорошенько встряхивает Незнайку, пружины кровати взвизгивают, и тот просыпается.

Никакого ледяного дома и Синеглазки. Над ним стоит Пилюлькин, позади ещё несколько коротышек.

— Когда все работали, он спал! Посуду не вымыл! Котёл испортил! И опять спит! — отчитывал его Пилюлькин, который стал старшим по дому после отъезда Знайки. — Ну что с таким лодырем и вредителем прикажете делать?

Незнайка вскочил с кровати и принялся тереть глаза.

Поругавшись ещё и поворчав, Пилюлькин вышел, и вместе с ним вышли ещё несколько любопытных, среди которых Незнайка заметил тихоню и притворщика Пончика.

Укоризненный вид этого лицемера, выходившего из своей комнаты только на завтрак, обед и ужин, подействовал на Незнайку худшим образом: готовый секунду назад раскаяться, теперь он решил обидеться на весь мир.

На следующий день, после короткой оттепели, на снегу образовался наст. Это всех обрадовало, потому что теперь можно было подготовить на Огурцовой реке место для новогоднего праздника — залить каток прямо на поверхности снежной корки. Такой метод был для жителей Цветочного города не в новинку, поэтому за дело взялись дружно и уверенно. Незнайка тоже хотел пойти, но вспомнил о своей обиде и вместо того, чтобы трудиться вместе со всеми, целый день катался на санках с гор.

Вернувшись домой голодный и усталый, он принялся искать в столовой свою порцию обеда, которую всегда оставляли опоздавшему. Но здесь всё уже было вымыто и прибрано, запаянный котёл с остывшей водой стоял на плите.

Наевшись всухомятку хлеба с вареньем, Незнайка отправился к себе в комнату, рухнул на кровать и заснул как убитый.

За ужином Пилюлькин поинтересовался:

— А где у нас Незнайка пропадает? Я и за обедом его не видел.

— Он весь день на санках катался, а теперь спит, — сообщил Пончик.

— Ну тогда пусть спит, — сказал Пилюлькин. — Вы его не будите. Я вчера на него наорал сгоряча, вот он, наверное, и рассердился.