Нил Шустерман - Непереплетённые

Но что если Лев всё-таки жив? Что если он по-прежнему в бегах? Интересно, что она сделала бы, встретив его снова: отвесила бы пощёчину или заключила бы в объятия? И если он жив, думает ли он о ней так же часто, как она о нём?

Она знает, что теперь, когда перед ней простирается долгое будущее, не стоит тратить время на мысли о том, кто наверняка мёртв. Лучше сосредоточиться на церкви, спасении жизней — на том, что имеет отношение к вечности.

— Пожалуйста, только не сырные палочки, — молит посетитель благотворительной столовой. — Ещё хоть одна сырная палочка, и меня стошнит. — Несмотря на то, что в общественном центре тепло, проситель в длинном шерстяном пальто. — Как насчёт картофельных чипсов?

Лучшее, что есть в новой церкви — общественный центр с бесплатной столовой и магазином секонд-хенд. Здесь нуждающиеся получают пакеты с продуктами. Здесь бедняков каждый день кормят ужином, а по воскресеньям после мессы — ещё и обедом. Одежду раздают по вечерам и по субботним утрам — вместе с кофе и печеньем. Здесь даже есть кровати для тех, кому они нужны. Словом, куча возможностей для такой девочки, как Мираколина, чтобы кому-то помочь. Она старается работать в общественном центре как можно чаще. Это не совсем то, что отдать свою печень, но хоть так.

— Разрешите пройти! — восклицает монахиня и опускает на стойку с подогревом, за которой стоит Мираколина, полный бак острого поджаренного фарша. — Боюсь, я переперчила эту партию, так что всех предупреждай.

Сестра Варвара (названная в честь святой Варвары, которую в третьем веке обезглавил собственный отец), руководит общественным центром вместе с отцом Лаврентием (в честь святого Лаврентия Римского, заживо сожжённого на улице Панисперна). Мираколина многое узнала о святых великомучениках на прошлой неделе, на уроке Закона Божия. Идея ей по душе.

По другую сторону прилавка девочка с толстыми косичками машет Мираколине рукой с зажатым в ней шоколадным печеньем.

— Спасибо! — говорит девочка и убегает, прежде чем Мираколина успевает ответить «Пожалуйста».

Накладывая капустный салат на тарелку рядом с жареным мясом, она замечает стоящего в очереди паренька. Мелькает мысль, что он похож на Лева, и тарелка едва не выскальзывает из рук. Взглянув ещё раз, Мираколина понимает, что это не Лев. Вообще ничего общего.

Но странно — что же в этом парнишке напомнило ей о Леве? А потом Мираколину осеняет: он горбится и прячет лицо, еле слышно бормочет «Спасибо», получая из её рук тарелку с едой. Так ведут себя беглые расплёты.

Она смотрит в окно и отыскивает взглядом отца Лаврентия, беседующего со стоящим в очереди бездомным. Обычно глава общественного центра подмечает юных гостей, скрывающихся от ордера на расплетение, и поступает так, как велит ему долг. Видимо, парень прокрался мимо священника. Или сказал, что ему уже есть восемнадцать. Но он явно моложе.

— Мира! — окликает её сестра Варвара.

— Моё имя — Мираколина, сестра, — вежливо поправляет она. Разложив ещё немного капустного салата на тарелки, оборачивается к монахине, и её передёргивает. Сестра Варвара, как тореадор, размахивает алой гавайской рубахой.

— Вчера кто-то положил это в ящик для пожертвований, и я сразу подумала о тебе. Намного симпатичнее, чем твои чёрные одёжки. Что скажешь?

Мираколина не надела бы ничего столько кричащего даже по приказу Папы Римского.

— Это же для бездомных, сестра. Как я могу у них отнимать? И для меня она ярковата.

— Ерунда. — Сестра трясёт блузкой перед носом Мираколины. — Ты же такая молодая, тебе не помешает что-нибудь повеселее.

Забавный поворот, ведь монахини часто жалуются, что другие дети одеваются слишком вызывающе. Видимо, есть свои пределы и для скромности.

Мираколина осторожно отодвигает от себя гавайскую рубаху.

— Спасибо за заботу, сестра, но одежду мне выбирает мама.

Ложь, конечно, потому что мать покупает ей платья и блузки ещё колоритнее, чем эта. Бывшая десятина предпочитает чёрное и хотела бы, чтобы взрослые не донимали её с одеждой.

Мираколина снова находит взглядом мальчика, похожего на беглого расплёта. Тот в одиночестве сидит за столом и с невероятной скоростью поглощает еду. Украдкой смотрит по сторонам, потом рассовывает по карманам апельсин и пакет с сырными палочками и поднимается, чтобы уйти.

Любой смышлёный беглец знает, что бесплатная столовая может оказаться мышеловкой. Поведёшься на приманку, проявишь малейшую неосторожность — и тебя прихлопнет железная рука закона. Юнокопы всегда следят за благотворительными учреждениями. К этой столовой Брайс присматривался несколько часов, пока не решил, что тут безопасно. Он пристроился позади семейства, на членов которого был отдалённо похож, чтобы пройти мимо священника, наблюдавшего за очередью. По отношению к беглым расплётам попы непредсказуемы. Ватикан так и не обозначил официальную позицию по расплетению, и священники получили редкую привилегию руководствоваться своей совестью, а не папской политикой. Местный может как впустить Брайса, так и прогнать или даже вызвать юнокопов. Лучше вообще с ним не связываться.

Но сейчас Брайса беспокоит не священник, а девочка, которая выдала ему еду, — постоянно на него поглядывает. «Может, я ей понравился, — думает он. — А может, ей нравится награда, которую она получит, если меня сдаст». Впрочем, много за него не заплатят, он же не Беглец из Акрона. Брайс украдкой бросает взгляд на девчонку, пока та выскабливает со дна остатки мяса. А она ничего, симпатичная, вся такая подтянутая, причёска волосок к волоску. Интересно, почему она здесь трудится? Набирает баллы за общественную работу или ей тут действительно нравится? Брайс злится на самого себя за неуместное любопытство, вспоминая переиначенную расплётами поговорку: «любопытство расплело кошку». Не один беглец попался в ловушку из-за того, что из чистого любопытства совал нос не в своё дело. Брайс такой ошибки не совершит. Чего бы ни хотела от него эта девчонка, её интерес — источник угрозы. Надо валить из этой столовой как можно скорее и больше сюда не приходить. Опять придётся копаться по помойкам в поисках еды, но бывают перспективы и пострашней.

Заметив, что парень собирается улизнуть, Мираколина поворачивается к монахине и быстро произносит:

— Сестра, ничего если я сегодня уйду пораньше? У меня завтра контрольная.

Ещё одна ложь. Будет о чём рассказать на исповеди.

Сестра Варвара удивлена, однако кивает. Мираколина снимает фартук, натягивает свитер и торопливо пересекает обеденный зал. Мальчишка уже ушёл.

Она выходит на улицу, где уже основательно стемнело, смотрит налево, потом направо и наконец замечает беглеца — тот сворачивает за угол. Церковь находится в благополучном районе, но по мере того, как парнишка и его незваная спутница движутся к автостраде, местность вокруг становится всё непригляднее. Мираколина держится на безопасном расстоянии. Преследуемый, похоже, её не замечает и не чувствует её присутствия. Она выслеживает беглецов и юнокопов уже несколько месяцев и неплохо натренировалась.