Джей Эм - Там, где начинается вселенная

– Да ни за что! Лучше насмерть замёрзнуть. – Трясущийся от холода Ларсен, видимо, был от этого не далёк.

– Не стану я его уговаривать! – с нарочитым раздражением заявила Ингрид. – Если так хочешь, Ларс, мёрзни на здоровье.

Брэтали накинул одеяло, как плащ, себе и Ингрид на плечи. Вопросительно глянул на Ларсена.

Тому сделалось совсем худо. А ещё несколько минут спустя ему пришлось забыть и недавние разногласия, и старые предрассудки. Плохо слушающимися руками он стащил с себя одежду. На правом боку у него обнаружился здоровый синяк.

– Ребро, что ли, сломал? – полюбопытствовал Сальваторе.

– Это когда он в последний раз… – начала Ингрид.

– Перестань ты, ещё не хватало объяснять! – прервал было её Ларсен, но без толку.

– Когда он в последний раз за границу ездил. Уже после того, как Паули привезли. На них там напали, еле удалось…

– Ингрид, ради бога!..

– Молчу, молчу.

Ларсен с мученическим видом устроился около Сальваторе. Прижавшись друг к другу, все трое накрылись одеялом с головами.

А снаружи буря свирепела с каждой минутой. Стены палатки прогибались от ветра, крепления угрожающе скрипели, ледяной воздух просачивался внутрь. Холод, конечно, всё равно ощущался. Но его можно было терпеть.

– Брэтали, у тебя жар? – пробормотала Ингрид, погружаясь в дрёму.

– Ага. Простыл, наверное.

Она хотела возразить: маби не может так легко простудиться… Но вместо этого заснула.

Разбудило её какое-то движение. Ларсен выбирался из-под одеяла.

– Буря закончилась?

– Вроде тихо.

Ларсен уже натягивал одежду. Ингрид тоже принялась одеваться.

В палатке было довольно свежо. Но за пару часов, которые прошли с тех пор, как ветер ослабел, обогреватель сделал температуру более-менее приемлемой.

Сальваторе крепко спал.

– Пусть отдохнёт получше. – Ингрид поудобнее укрыла Брэтали одеялом.

Ларсен начал расстёгивать молнию в верхней части палаточной «двери». Внутрь посыпался снег.

– Занесло. Откапываться придётся.

Вечером они поставили палатку входом на подветренную сторону, но ночью направление ветра поменялось.

Ингрид выглянула в образовавшееся в снегу отверстие. Сугробы, каменные уступы, серые тучи, ветер – Каранское плато во всей красе. Путь продолжить вполне можно.

Глубоко вдохнув, Ларсен облегчённо протянул:

– Свежий воздух… Наконец-то!

– Чего это ты так по воздуху соскучился? Лично я предпочитаю тепло.

– Чёрт возьми, Ингрид! – скривился Ларсен. – Тут и воздух не поможет! Мне кажется, я насквозь пропитался его потом. Как будто в постели с ним лежал!

– Так оно и было, – съязвила Ингрид.

– Молчи, без тебя тошно.

– Не будь свиньёй, Ларс.

Ларсен вытащил из рюкзака зубную щётку и полотенце.

– Давай-ка лучше умоемся и поедим. И откопаем вход. Идти надо.

Когда они разгребли сугроб и вернулись в палатку, чтобы как следует отогреться перед дорогой, Брэтали заканчивал завтракать. На полу возле него во множестве валялись пустые обёртки и банки от еды.

– Эй! Нам ещё идти целый день, а то и больше! Такими темпами он всё уничтожит!

– Ларс, не жадничай, – перебила его Ингрид.

– Не старайся, Подкова, – прожевав, успокоил её Сальваторе. – Горбатого могила исправит.

Ларсен раздражённо передёрнул плечами.

Ингрид порылась в своём рюкзаке – вспомнила, что кроме всего прочего брала в дорогу несколько бутербродов, о которых как-то позабыли и до сих пор не трогали. Те из них, которые были с помидорами сыром, отдала Сальваторе. Он не отказался.

К удивлению Ингрид, немного позже Ларсен тоже пожертвовал Брэтали что-то из своих личных запасов. Наверное, чувствовал себя в долгу. Когда Сальваторе молча принял еду, Ларсен недовольно пробурчал себе под нос:

– Как же, дождёшься от маби «спасибо»…

Брэтали исподлобья сверкнул глазами. Но – не как вчера вечером, не сердито. Не вставая с пола, он внезапно подался к Ларсену чуть не вплотную:

– Благодарю тебя! Давай обнимемся и поцелуемся в знак примирения.

Нащупав слабую сторону оппонента, Брэтали теперь издевался. Ларсен шарахнулся от него, как ошпаренный:

– Отстань от меня!

– И не думал приставать, – отозвался Сальваторе, за обе щеки уплетая очередной кусок. – Сдался ты мне.

К полудню они добрались наконец до злополучного маяка. Для маскировки установлен он был на дне ямы глубиной с полметра и прикрыт камнями. Сначала пришлось разгребать снег, потом вытаскивать булыжники. Маяк – устройство размером не больше наручных часов – находился внутри стальной капсулы. Разбираться, что за проблемы с ним возникли, на холодном ветру было трудно. Поэтому снова поставили палатку.

При свете фонаря Ларсен вытащил из рюкзака интеллиджбук и чемоданчик, в котором обнаружился набор инструментов, куча микрокристаллов, волосковые кабели, эф-чипы и даже простенький полисканер. У Брэтали с собой тоже было кое-какое «железо», которое могло пригодиться для ремонта. Ларсен осмотрел маяк и, не обнаружив никаких видимых повреждений, заявил, что попытается провести диагностику. Позволить Сальваторе первым взяться за работу он просто не мог: надеялся доказать Ингрид, что они зря его с собой потащили. Брэтали, не пробуя возражать, ждал своей очереди. И дождался. Дело у Ларсена не заладилось, и ему пришлось уступить место Сальваторе. Тому, чтобы определить и устранить не исправность, понадобилось не больше двадцати минут.

После этого шли до позднего вечера. По сравнению со вчерашней температурой до бури сделалось заметно холоднее. Но ветер почти утих. Наверное поэтому Ингрид, даже несмотря на глубокие сугробы, довольно долго шагала, не ощущая усталости.

Но в конце концов утомились все трое. Ингрид догадывалась, что Сальваторе чувствовал бы себя бодрее, если бы в его распоряжении было что-нибудь посерьёзнее, чем их скудный запас еды.

Радовало одно: Плато осталось позади. Большая часть пути пройдена.

Уже в сумерках впереди показались огни землепашеского поселения.

– До базы идти ещё часа три с лишним, – сказала Ингрид. – Давайте зайдём к землепашцам. Передохнём немного.

Ларсен было заспорил, но быстро сдался. Несколько часов отдыха, действительно, не помешают. А опасности нет никакой – технократов землепашцы не жалуют. Ангелам, правда, тоже не помогают, хотя знают о базе неподалёку. Но сдать – не сдадут. Может, из страха. Может, почему-то ещё.

Человек, встретивший незваных гостей на крыльце дома, на первый взгляд казался суровым – из-за непривычной для городского жителя густой окладистой бороды. Но глаза его смотрели насторожённо, даже опасливо.

Ингрид, не вдаваясь в подробности, объяснила, что они долго шли, и по пути у них закончилась еда. Не будут ли хозяева так добры, не пустят ли ненадолго под крышу, не дадут ли чего-нибудь поесть?