Виктор Малахов - Конфедерация

Олеся посмотрела в немые глаза Белослава, закрыла их рукой, встала и ударила со всей силы тело Солнцева. Обернувшись еще пару раз, она продолжила свой путь по мосту, оказавшись через двести метров уже в Конфедерации. Трое мужчин, перешедших до нее, стояли к ней лицом.

– Добро пожаловать в Конфедерацию, – сказали они вместе, – Величие Конфедерации в каждом из нас.

– Проходите, пожалуйста, в автобус, мы отвезем Вас в больницу для проверки вашего здоровья и самочувствия. Необходимо убедиться, что все в порядке, – сказал мужчина, встречавший их со стороны Конфедерации.

– А что будет с телом Солнцева? – спросила робко Олеся.

– То же, что и с Московией. Их захоронят, – отвернувшись, произнес мужчина и указал на приближавшийся автобус с изображением флага на стеклах.

Эпилог

1,5 месяцев спустя

Москва

Константин шагал по длинному коридору одного из зданий Кремля, иногда останавливаясь, чтобы насладиться красотой убранств помещения. Позади него шли Кирилл и Святослав на максимальной удаленности друг от друга. В конце коридора Константина ждала большая дверь, которую мигом открыли перед ним. Президент развернулся, с улыбкой сказал: «Дальше я сам» и прошел в кабинет.

Пока Москва была Московией, ничего в кабинете не поменялось. Те же бежевые обои, тот же большой дубовый стол, те же просторные окна. Константин прошел по периметру комнаты, проведя рукой по стенам, и сел на мягкий кожаный диван, стоящий посередине кабинета. Только Президент расположился, как раздался стук в дверь, и на пороге появился Николай, Император Северной России. Константин негативно относился к нему, считая его человеком, оторванным от жизни. Как можно построить империю? Как можно присуждать и носить титул Императора?

Константин помнил Николая по его работе в Администрации отца, пока Алексей Конин не решил перевести его в Санкт-Петербург, сделав вначале постпердом, а затем поддержав его при выборах губернатора. Николай одержал убедительную победу, хотя многие считали его идеи о ведении в Петербурге особого управления бредовыми. Когда славянисты совершили переворот, идеи превратились в жизнь, а Санкт – Петербург стал столицей Северной Империи, главной задачей которой стало восстановление исторической справедливости. По мнению Николая и его приближенных, историческая справедливость заключалась в передачи власти монаршеской семье, которая правила страной более трехсот лет.

Константину совершенно не были понятны эти идеи. Он их не принимал и отвергал. И чаще всего при встречах Николай пытался донести до Константина актуальность его идей.

– Можно ли к Вам пройти, Константин Алексеевич? – спросил Николай, уже закрывая дверь и проходя в центр кабинета.

– Проходите, конечно, – неохотно ответил Президент, указывая на диван, стоявший напротив него, – я, конечно, хотел бы побыть один до церемонии. Да и вопросы мы решили бы на совещании.

– Я выражаю свое почтение Вам. Честно, никто и не ожидал, что Москва вновь станет частью Конфедерации. И тем более станет вновь столицей. Зря Вы не выбрали Санкт-Петербург, – словно не слыша собеседника, произнес Николай.

– Что Ваш Питер? Серость, депрессия и скука. Дожди и ветер. Это не есть хорошо для организма Президента, – пошутил Константин.

– Так если Вам не нужен Петербург, отдайте его мне, – спокойным тоном сказал Николай.

– Не понимаю Вас, – удивился Президент, пристально посмотрев на собеседника.

– Поговаривают, что все важные решения принимаются не на референдумах и выборах, а за закрытыми дверьми. Как Вы видите, дверь я закрыл.

– Говорите прямо, не хочу я играть в угадайку, – обрубил собеседника Константин.

– Дошли слухи, что после подписания нового Конфедеративного Договора сегодня начнется процесс по оформлению Крыма в отдельное государство. Где власть будет у Елены Кожевниковой. Также поговаривают, что места в Учредительном Собрании уже распределены. И что славянисты получат в нем хорошую долю.

– Это только слухи и домыслы. Не верьте им, – улыбнулся Президент Николаю.

– Как думаете, что будет дальше? Что будет сегодня? После церемонии и подписания договора? – перевел тему Николай.

– Я не понимаю Вашего вопроса?

– Как считаете, закончится ли вся эта вакханалия со сменой власти, с отделением областей друг от друга, с борьбой за деньги и влияние?

– Я бы очень хотел, чтобы всему этому пришел конец. Государству необходимо спокойствие. Люди должны быть уверены в завтрашнем дне, – спокойно и ритмично ответил Президент.

– Так хотите Вы, но как будет на самом деле? Не в Ваших силах это решать, Константин, – Николай сделался приветливым и добрым, – все это может закончить только один человек. Тот, кто заварил эту кашу.

– А если бы я сказал, что весь процесс запустил я, – хитро улыбнулся Президент, искоса посмотрев на Николая.

– А если бы я сказал, что знаю это, – улыбнулся в ответ Император Северной России.

– Думаю, нам пора идти на Церемонию. Занимать наши места на трибуне и в истории, – Император подошел к столу и посмотрел на часы.

– Какое место в истории мы займем? – спросил Президент Николая с интересом, вставая с дивана.

– Если никто не узнает той истины, которую знаем мы, то наши имена будут высечены под памятниками. Если же вскроется все то, что мы сделали, нашими именами будут стыдить людей.

Президент прошел к двери, открыл ее и указал рукой на пустой коридор. Николай последовал за ним. Они шли молча, стремительно, словно выдавливая пространство оттуда, куда ступала их нога. Они проходили коридор за коридором, по большим и малым залам, поднимались и спускались по ступеням, пока не оказались перед дверью, которая вела на улицу и площадь, где и должна была пройти церемония.

На площади собралась толпа народа. Небо было ясное, солнце ярким светом заливало пространство. Чуть ближе к трибуне стояли люди в гвардейской форме, следившие за правопорядком. Следом стояло ограждение, за которым собирался народ.

Президент вышел на трибуну, прошел несколько шагов вперед, маша рукой. Толпа в ответ приветствовала его. Константин занял свое место около микрофона, приложил руку к груди, когда зазвучал гимн Конфедерации. Позади него встали главы государств, которые сегодня заключали новый договор.

Константин смотрел на засеянную людьми площадь, глазами исследуя ее по периметру. Он чувствовал, как в нем играют силы, как он стоит на вершине мира. Там, где он и должен был находиться.

Как только гимн закончился, Константин подошел вплотную к микрофону, подняв руку вверх.

– Спасибо Вам всем, что сегодня собрались здесь. Спасибо каждому, что наступил этот день. Если бы не Ваша борьба, борьба за свободу, за выбор, то этого дня не было. Террористический акт, который совершили «славянисты» против государства, разрушил нашу страну. Они хотели сотворить империю, построенную на унижении человека, на его страхе, – Президент эмоционально произносил каждое слово, жестикулируя руками, – этого не произошло. И в этом Ваша заслуга. Вы выходили на площади, Вы сопротивлялись, Вы решительно сказали «нет» тирании и авторитаризму. Погибли люди. В уличных боях, в тюрьмах, под дулами автоматов. Погибли сестры и братья. И в истории Конфедерации никто не будет забыт. Сегодня, после подписания нового Конфедеративного Договора, мы с руководителями подпишем соглашение о том, чтобы навсегда увековечить память тех, кто сейчас не с нами.