Наталья Баранова - Легенда об Иных Мирах

– Потому, – отозвался певец, – кому суждено – тот доберется. А остальным знать не нужно....

Ареттар поднялся, посмотрел на растерянное лицо женщины, приблизился так, что ощутил на лице ее дыхание. Оно было свежим, пьянящим. Живое дыхание живой женщины. Он нагнулся к ее губам, дерзко, насмешливо, властно, коснулся губами губ, сорвав поцелуй – сладкий, как мед. Ее губы оказались мягкими и податливыми, ответившими на его желание. Оторвавшись, он покачал головой, чувствуя, что огонь полыхнул в крови и, испугавшись вдруг, в какой-то момент, почувствовав, что голова кружит и земля дрожит под ногами. А потом вздохнул, чувствуя горечь полыни в воздухе, напоенном дыханием трав. Посмотрев на женщину и, забросив аволу за плечи, он быстро, стремительно зашагал прочь.

Прогуливаясь по садам Джиеру, надев на лицо великолепную маску высокомерия, вельможа шел, ступая медленно и степенно, словно позволяя немногочисленным прохожим вдоволь налюбоваться на себя.

Впрочем, быстрее идти Да-Деган не решался, боясь сломать стилеты каблуков, добавлявших ему роста. Вспомнив отражение, подмигнувшее ему из зазеркалья, вельможа улыбнулся. Невозможно было не улыбнуться, увидев этакое чудо.

Люди, оборачиваясь, смотрели ему вслед, провожали взглядами. На обнищавшей планете его богатство было всем, как бельмо на глазу. И дорогой, ирнуальский паучий шелк, вручную расшитый серебряной нитью, и блеск драгоценных камней бросались в глаза, привлекая внимание, рождая зависть, рождая узнавание и ненависть.

Он не мог винить никого за это, но, порой, душа, устав, от одиночества искала общества старых знакомых и старых друзей. Хотелось, как когда-то, сбросив маску высокомерия, разбить вдребезги отчужденность, что разделяла как пропасть то, что было сейчас, и то, что было до, разбить эту призрачную стеклянную стену. И вновь он улыбнулся. «Нельзя, – сказал себе сам. – нужно сделать то, что задумано. Никто не сделает твоих дел за тебя»...

Да-Деган посмотрел на статую обросшую мхом, на осколок былого величия, перевел взгляд на громаду дворца, которую было видно отовсюду в этом городе; сады покрывали камень рукотворного колосса, делая его похожим на заросшую зеленью гору, потом отвернулся и медленно, прогуливаясь, пошел дальше.

Это ранее утро, свежее, живое было туманным. Туман пришел с моря. Туманная дымка скрывала, слово покрывалом, острова Архипелага. Скоро, очень скоро должен был прийти и дождь. К вечеру, не позднее; он чувствовал его приближение, его дыхание, подступавшую прохладу.

На миг, забывшись, мужчина подошел к фонтану, набрав в руки полные пригоршни воды. И, усмехнувшись, выпустил ее, бросив назад, залюбовавшись кольцами от упавших брызг, что медленно расходились по сторонам, сталкиваясь, вздыбливались.

«Все как всегда», – напомнил себе он, – и нахмурился, заметив пристальный взгляд. Фориэ Арима смотрела на него, сидя на скамейке около фонтана. Он, не дожидаясь приглашения, подошел и присел рядом.

– Доброе утро, – госпожа Арима, – проговорил, обращаясь к ней, игнорируя презрение, игнорируя ее желание уйти, остановив ее, поймав край рукава. – Давайте поговорим, – попросил он, – сделайте одолжение. Вас что-то гнетет? Вы невеселы.

Фориэ бросила на мужчину высокомерный взгляд, оценив все и сразу, – и замысловатость прически, и богатство одежд, и высоту каблуков. На дне ее глаз спряталась тоска. Но ответила она насмешкой.

– Вы словно экземпляр времен династии Кошу, – проговорила негромко, – такой же сияющий, такой же дорогой. Сколько вы стоите, Дагги?

– Много, – ответил он без насмешки. – не думаю, что у кого-то хватит денег купить. Я очень дорогой экземпляр, Фориэ. У вас не хватит средств купить меня.

Он улыбнулся высокомерной, наглой улыбкой.

– Да, – заметила женщина, – это я понимаю. Но вы сошли с ума – играть заодно с Империей.

Он удивлено выгнул бровь.

– Не надо деланно удивляться, – проговорила женщина, поправляя локон, – да, я знаю об Эрмэ. Успела разузнать. Зачем вам это? Корабли Иллнуанари нападают на флот Лиги, на отдельные корабли, разоряют дальние колонии. Вы даже приняты, там, при дворе. Не удивляйтесь, господа контрабандисты болтливы, и, не стесняясь, обсуждают свои дела при Доэле. О ваших проделках знает вся Рэна.

Да-Деган покачал головой и задумчиво покачал головой, переплетя пальцы в замок, уложил их на колени и задумался. Фориэ смотрела, как, не прекращая, двигаются большие пальцы рук описывая круги, как подрагивают кисти.

– Ордо вас ненавидит, – прошептала она. – Да вас ненавидят все. Вся Рэна. Вы помните Корхиду? Я считала его мерзавцем. А вы – хуже.

– Как поживает Вероэс? – спросил Да-Деган, – перебив ее речь.

– Вероэс, – прошептала она, вздрогнув. – Вероэс болен.

Да-Деган заглянул в ее глаза, отметив замешательство и боль.

– Как? – прошептал, не желая верить, чувствуя, как начинает пропускать удары сердце. И чуть тише добавил, – почему?

– А вы не знали? – спросила женщина. – Он болен давно

Болезнь и впрямь подтачивала силы медика больше года. Она вспомнила Вероэса, его лицо, выражение непонимания. Его слова, его запал. Вероэс, часто, не находя себе места метался по комнате и с его губ срывались полные отчаяния и сожалений слова. Так длилось долго и давно, словно что-то, какая-то мысль не давала ему успокоения, неся с собой сомнения и боль.

Была причина, причина, неясная ей и была догадка. И неожиданно заплакав, уткнув голову в ладони, женщина сгорбилась, сразу став меньше. Она бы помогла, если б можно было помочь, но изменить людей она была не властна.

– Это вы виноваты, – проговорила женщина тихо, сквозь слезы. Голос дрогнул, и она замолчала, пытаясь справиться с волненьем, вздохнув, добавила, – Это вы и ваши заигрывания с Эрмэ. Он не ждал от вас, не мог ждать....

Вельможа, смущенный, смотрел как трясутся ее плечи под легкой тканью одежды, замерши, не находил слов, не зная что сказать, не зная, что ответить.. Чувствуя, что слова неуместны, излишни, что они не принесут облегчения, вздохнул и прикрыл глаза. Вздохнув, он прикусил губу, чувствуя, как, прожигая, по щекам катятся слезы, которых он не мог удержать, как застывает, словно брошенное в лед, его сердце. «Вероэс, – подумал он с горечью, – как же так, друг мой, Вероэс...? Неужели и ты не можешь отгадать?»

Лия, задрав голову, посмотрела вверх, на звезды, отмечая знакомый узор созвездий и яркий шарик луны, летевший стремительно к горизонту.

– Рэна, – выдохнула она, пьянея от мысли, что дом уже близко.

– Рэна, – подтвердила Гресси Кохилла, так же отмечая знакомое кружево звезд.

Местность вокруг была знакома. Лия мысленно отметила, что вышли они примерно там, где и вошли. Чуть ниже по течению ручья, расстилалось озеро. Воздух был прохладен, свеж. Фиолетовые сумерки постепенно сгущались, превращаясь в ночную тьму.