Наталья Баранова - Легенда об Иных Мирах

Управляющий кивнул, отёр пот со лба, ладони тоже были влажными.

– Ну и хорошо, – проговорил вельможа, допуская в голос мягкость пушистого меха, – будем считать, что договорились. И, можешь быть свободен...

Он вновь опустился в кресло, кивнул парикмахеру, дождавшись ухода управляющего, промолвил:

– А ты,... шевелись побыстрее, пожалуйста.

Он поджал губы и вновь посмотрел в зеркало, вздохнул устало и разочарованно, отражавшееся в зеркале лицо ему не нравилось, временами казалось чужим и чуждым. Слишком молодым, даже волосы казались белыми по природе своей, а не седыми, как было на деле. Он прекрасно понимал, что его истинный возраст известен всем на Рэне, и это лицо, делало его если не смешным, то странным. А морщин не прибавлялось, кожа оставалась свежей, как кожа двадцатилетнего юнца, оставались чёткими, твёрдыми черты, и только взгляд иногда выдавал истинный возраст. Временами вид этого лица доводил его до бешенства, до приступов хандры и меланхолии, напоминал слишком многое, то, что хотелось забыть навсегда, вычеркнуть, выкинуть из своей жизни и никогда не возвращаться к памяти о нём.

Отчего-то, некстати вспомнился визит Таганаги. Воин пришёл вчера под вечер, незаметно прокрался по дому так, что никто из многочисленных слуг не заметил его присутствия, возник, словно сгустился из темноты у него за спиной. Если б какое-то неведомое чутьё не сказало о присутствии воина в доме, чуть ранее этого действия, он бы обернулся и ударил, и как всегда, наверняка бы попал.

– Таганага, – проговорил он, не отрываясь от созерцания дождя за окном, – никогда более так не делай. Не выношу, когда кто-то неожиданно появляется за спиной. Напрягает. Лучше возникай перед глазами, а ещё лучше – дождись приглашения, как в первую встречу, там, под фонарём.

Телохранитель оскалился, и хоть Да-Деган стоял к нему спиной, этот оскал он тоже почувствовал.

– Прикажете рисоваться перед всеми желающими? – ответил грубо, – мне помнится, вы желали, что б о моих визитах к вам никто не знал.

– Не ерепенься, – всё так же тихо промолвил Да-Деган, – прости, и рассказывай. Что у вас там?

Таганага слегка пошевелился, положил что-то на стол, Да-Деган слышал, как зашуршала ткань, обернулся, посмотрел на предмет, лежавший на столе. Взяв в руки, долго рассматривал причудливый контейнер, заполненный черной, синеватой на просвет жидкостью.

– Что это?

– Яд, – заметил воин спокойно, – излюбленный яд Энкеле Корхида. Он добавлял его в воду Ордо уже давно, и понемногу. Хотел, что б всё выглядело естественно. Ещё бы месяца три, и – прощайте, Аторис. С год он точно угощал Ордо этим зельем. Ордо уже почти не контролирует себя, вы, наверное, заметили.

– Заметил, – откликнулся Да-Деган, – только списал на другие причины. Старею.

Таганага усмехнулся шире.

– Такие как вы не стареют, – заметил негромко. – Могу сказать лишь одно, вы умрёте неожиданно, даже не успев понять, что это – финал. Но вы не из тех людей, что умирают в своей постели, так какая вам разница?

– Нет желания умирать молодым. Но вернёмся к Ордо. Зачем Корхида пытался его отравить?

– У Аториса и Энкеле несколько разные понятия о том, куда должно двигаться Рэне. Корхида – не дурак, свои планы скрывать умеет, тогда, как Ордо даже не считает нужным этого делать. За то и платит.

– Значит, разногласия велики, – заметил вельможа, помолчал, посмотрел на воина пристально, – скажи, Таганага, а кому служит Корхида?

– Пока не ясно, генерал осторожен, но будьте уверены, если он кому-то служит, то я дам вам знать, как только узнаю это.

Да-Деган склонил белую голову, вновь отошёл к окну, постоял молча.

– Таганага, – проговорил, чувствуя, что воин собирается уходить, – запомни, пожалуйста, только одно – жизнь Аториса Ордо мне дороже собственной.

Таганага кивнул, помолчал, в какой-то момент мужчина понял, что в комнате остался один, а невысокая жилистая фигура телохранителя уже мелькнула среди редких прохожих, там, за окном, на улице.

Поджав губы, Да-Деган невольно вспомнил слова Таганаги: «Такие не умирают в своей постели». Когда– то он и не подумал бы сомневаться в этих словах. Это было давно, в другой жизни, в другом мире, это было тогда, когда в прядях его волос, ныне белых как снег, играли отблески лесного пожара, придававшие чертам его лица выражение свойственное лисам – хитрое, умное, внимательное и цепкое.

Стратеги специалистов по Контактам долго без дела не держали, выкидывали без жалости и сожалений в миры со статусом Закрытого Сектора, что б не теряли квалификацию, и, собственно, занимались делом, а не страдали от безделья. А, что бы выжить в Закрытых Секторах, приходилось становиться и специалистом по выживанию. И, если говорить предельно откровенно, форт Файми, не был раем, но это было далеко не самое страшное, что ему, за свою бурную жизнь когда-либо приходилось испытывать.

Судьба побросала его по разным мирам, где только не приходилось бывать благодаря её причудливым капризам. И везде нужно было вживаться в окружающий мир, забывать, что он пришелец из мира иного, и тихо, осторожно, дозируя влияние, подбирать и задавать нужные вопросы, те, на которые, нужно было найти правильный ответ. Но, даже, задавать некоторые из вопросов было небезопасным.

Сейчас, на Рэне, он чувствовал себя как тогда, на задании, в очередном из Закрытых Секторов, но была и разница. Недавнее прошлое Рэны вставало перед глазами, прошлое, так тесно переплетённое с ниточкой его жизни и судьбы, и, может быть, именно оттого никак не удавалось заглушить лишние эмоции, подавить их и жить только тем, о чём говорил разум.

Посмотрев на своего зеркального двойника, Да-Деган насмешливо сложил губы; беловолосый господин со светлыми кожей и глазами отнюдь не казался человеком, за плечами которого стояли годы раздумий, годы науки и действий. Его губы недовольно поджались, как всегда, когда ему приходилось сталкиваться с чем-то неприятным. «Ничего, – подумал он, – Господа Властители Эрмэ невольно оказали мне огромную услугу. Никто и никогда, глядя на это юное безмятежное лицо, не догадается о том, что когда-то, так давно, что все её события кажутся призрачным туманом, у меня было иное лицо и иное имя». Прикрыв ресницами глаза, Да-Деган заставил возникнуть на лице полутень улыбки, подмигнул своему двойнику. Как бы то ни было, но и с Эрмэ ему удалось ускользнуть, благодаря милости судьбы. И Шеби.

Он вспомнил облако вьющихся волос, звонкие колокольчики серег, поющие мелодично и грустно, быстрые жесты рук, стремительность и гибкость. Она была сродни пламени; то смеялась его шуткам, то обрывала их, танцевала как богиня, заставляя позабыть всё на свете, и прятала глаза за густыми ресницами, улыбалась загадочно и, дразня, ускользала, как туман из рук.