Вадим Михальчук - Глория

Арчер молча пожал плечами. Рива подошла ко мне и обняла меня снова. Мне это было так нужно — у меня разрывалось сердце. Я потерял двух старших братьев в один день.

— А как же хозяин? Как же дон Торио? — спросил я.

— Хозяин, — тихо протянул Артур, и уголки его рта поползли вниз в горькой усмешке.

— Хозяин лежит перед тобой, малыш.

Меня ударило в живот ужасающе холодной волной.

— Что? — выдохнул я.

— Наш хозяин, дон Торио, лежит перед тобой. Его убил мудак, которого я разорву на части, когда доберусь до него, — бросил мне через плечо Арчер.

Он и Артур молча смотрели на Чарли, их лица были похожи на лица мертвецов.

— Понимаешь, Чарли сразу так решил, что всё будет пополам, всё — работа, деньги, дом. Он придумал сказку о доне Торио, которого никто никогда в глаза не видел, историю о невидимке. Он был нашим братом, даже больше. Какой бы нормальный хозяин стал бы рисковать наравне с нами? — тихо спросил Артур и сам себе ответил:

— Да никто бы так не сделал.

— Он никогда не смог бы стать хозяином над нами, через это он не хотел переступать, — сказал Арчер.

— Он всегда все планировал наперед, знал, когда и с какой карты пойти. Лучше его не было, да теперь, наверное, уже и не будет, — устало сказал Артур.

Вот так я и узнал, кто такой дон Торио. Чарли — у меня язык не поворачивался называть его Чарльзом — тоже был одним из моих учителей. Саймон, Любо, Лис, Чарли...

Тут я уже не выдержал и заплакал.

Но это было еще не всё.

С пустыря послышался голос, который я узнал бы всегда и везде:

— Гонец! Гонец, уже полдень!

Я рванулся к окну и удержал руку Артура, рванувшуюся к револьверу.

— Не надо!

— Ты что, рехнулся?! — оттолкнул меня Артур, но я снова встал перед ним.

— У меня больше причин убить его, больше, чем у кого-нибудь из вас! Я должен сделать это сам, понимаете, должен! — выкрикнул я.

Ответом было молчание Артура. Марта молча качала головой:

— Не надо, Алька, не надо.

Рива бросилась ко мне на шею.

— Господи, Аль, не ходи, не надо. Пусть лучше Арчер, пусть лучше он, чем ты! Не ходи, не надо, он убьет тебя, слышишь, он тебя убьет! — она не отпускала меня.

Меня поддержал только Арчер. Он молча достал свой нож и протянул его мне рукоятью вперед. Артур молча продолжал смотреть на тело Чарли.

— Давай, не тяни, — тихо сказал Арчер.

Я постарался отстранить от себя Риву, но она не отпускала меня.

— Пойми, маленькая, он чуть не убил меня после того, как я попал во Фритаун. Он чуть было не убил меня и сломал мне ногу, когда пытался убить всех тех, кого я люблю. Сегодня он убил Чарли, а Чарли был лучшим из нас и ты знаешь, как я его любил. Он и его люди убили Лиса и чуть не убили всех нас. Я должен остановить его.

— Но почему ты, почему именно ты? — она не могла отпустить меня.

— Потому, что он — самый страшный мой сон наяву, он — мой кошмар, моя вечная тень. Когда мне плохо — я всегда вижу его за своей спиной, он всегда преследует меня — в моих снах и наяву. Он всегда находит меня, он везде меня найдет. Если я не покончу с ним, я никогда не смогу спать спокойно, никогда не смогу спокойно заснуть, никогда не смогу выйти на улицу, не опасаясь ножа в спину.

Ее руки вдруг безвольно обвисли и она посмотрела на меня глазами, полными слез.

— Ты не любишь меня.

— Я очень люблю тебя, Рива, но сейчас я должен идти.

— Тебя убьют, — сказала она мне и я видел, что у нее нет больше сил.

— Нет, я вернусь, — сказал я и соврал, хотя сам еще не знал об этом.

Марта обняла Риву за плечи и вывела из комнаты, сердито посмотрев на меня.

Я взял нож Арчера и мы пошли вниз.

— Ты думаешь, кто-то из них остался? — спросил его я.

— Вроде нет. Мы всех положили, — ответил Арчер, проверяя барабаны револьверов.

Когда мы выходили из дома, Арчер тихо сказал мне:

— Без фокусов и нервов. Ждешь удобного момента и наносишь удар. Его надо свалить одним ударом, на другой у тебя не будет времени и сил.

Мы вышли из арки и увидели Никиша, стоявшего на пустыре под яростными лучами летнего солнца. Он ухмылялся, в его правой руке поблескивало лезвие ножа.

— И еще: если я увижу, что у тебя больше нет сил, я его застрелю, а ты старайся не становиться на линии между ним и мной.

— Нет! — дернулся я и осекся под яростным взглядом Арчера.

— Заткнись, — презрение металлом скользнуло в его голосе, — если ты думаешь, что я дам ему уложить тебя, так ты полный идиот. Иди!

Арчер остановился и последний десяток метров я прошел сам. Когда я увидел лицо Никиша передо мной, вся моя ярость прошла. В голове звенела одна, старая-старая мысль — стереть этого гада.

— Вот мы снова и встретились, — ухмыляясь, сказал Никиш.

— Да, — безразлично сказал я.

Он радостно поднял нож и выразительно провел лезвием по своей шее:

— Не боишься?

— Нет, — также безразлично ответил я, глядя в его змеиные глаза.

— А зря, зря. Я ведь столько для тебя сделал, Гонец.

— Это правда, Никиш, ты сделал для меня много хорошего.

От смеха он чуть не сложился пополам. Пока он смеялся, его глаза, в которых не было ни капельки смеха, смотрели в мои глаза.

— Ты, наверное, малость повредился мозгами. Нож у горла, сломанная нога — это хорошо?

— А ты сам посуди, Никиш, — начал я так, как будто разговаривал со старым другом. — Когда ты в первый раз чуть не убил меня, я попал к Артуру. Его семья приняла меня и полюбила, как родного. Когда ты чуть не убил меня во второй раз, ты сломал мне ногу и моя семья ухаживала за мной так, что я понял, как сильно они меня любят и как я люблю их. Потом я стал помогать Чарли. Когда мы встретились в третий раз, я встретил женщину, которую я полюбил, а она полюбила меня. Так что ты приносишь мне счастье, Никиш.

Никиш внимательно слушал меня и, когда я закончил, он спросил меня, уже без своей безумной усмешки:

— Так что, ты уже не хочешь убивать меня?

— Нет, — сказал я и победил Никиша во второй раз.

Он вскрикнул от ярости и набросился на меня.

Я успел увернуться от двух почти незаметных выпадов, похожих на броски змеи. Лезвие пролетело в нескольких сантиметрах от моего горла. Я успел отступить метра на четыре и почувствовал, что мышцы ног начинают противно дрожать. Я понял, что долго не продержусь. В глазах Никиша уже не было ничего человеческого, это были не глаза, а черные дыры.

Я успел уйти от пяти выпадов, последний мне пришлось уже отбить ножом.

В конце концов, Никиш бросился на меня, выставив перед собой нож. Я смог отодвинуться вправо и пропустил его нож между туловищем и левой рукой. В это самый момент нож, который я держал перед собой, вошел в тело Никиша так легко, что я даже этого не почувствовал. Его лицо застыло в нескольких сантиметрах от моего лица. Когда я посмотрел в его глаза, то удивился: в его глазах уже не было безумия. Это были глаза смертельно уставшего человека.