Александр Тюрин - Каменный век

— Со мной так нельзя разговаривать,— гаркнул обиженный тип.— Не шали словами. Я здесь король буби, идеал во плоти, любимое тело и районный тотем.

Несмотря на то, что этот типчик был липким и злым, страх вдруг оставил Меланию.

— Задашь четкий вопрос и получишь такой же ответ. Представь, что я учительница.

— Учительница,— влажно улыбнулся тип.— Будь мне учительницей. Меня Кожаный зовут. Научи меня чему-нибудь из области орального секса.

— Чтобы хорошо учиться, таким, как ты, надо больше усидчивости иметь, в смысле, больше сидеть.

— Ладно, я с тобой еще пообщаюсь, не забывай меня, киска,— попросил тип по имени Кожаный и, пружиня пятками, пошел к главному входу. Какая-то досада у него осталась, поэтому по дороге он не удержался и пнул первого встречного мужика непритязательной наружности. Мужик отлетел и уселся на урну, хабарик бессильно повис на его губе. Обиженный оторопело глядел вслед обидчику, не в силах угадать причину такой немилости. Не решив проблему, он повалился на бок вместе с урной. Еще неуклюже поворочался на земле, а когда поднялся, то был уже обклеен бумажками из-под мороженого, напоминая экспонат с выставки современного искусства.

Мужик подошел к Мелании, которая старалась не смотреть на его печальный вид.

— Слышь, щечки-персики, у тебя зеркальце есть? Как там я, ничего? — стал выяснять он.

“Сходи в ателье, где морды меняют”, — подумала Мелания, но вслух утешила обиженного мужика.

— Ничего. Бывает хуже.

— Часто? — с надеждой спросил мужик.

— Ну, это уже вопрос статистикам.

— Чтоб тебя дверью трахнуло, урод,— заорал мужик вслед изящно пружинящему Кожаному.

И надо же, настигло крепкое мужицкое проклятье аэропортовского братка. Когда тот входил в парадные самодвижущиеся двери, они наполовину приоткрылись, а потом резко сомкнули створки. Толстое стекло зазвенело от жесткого контакта со стриженной головой. Кожаный опрокинулся, улетел назад, лег на спину в просторную лужу.

— Да я вас всех соплей перешибу,— невпопад зарычал он.

— Переходи к водным процедурам, следующее упражнение — гребля ушами,— удовлетворенный мужик отклеил от себя несколько бумажек и побрел куда-то, явно не имея четкой цели.

Мелания напряженно посмотрела ему вслед, пытаясь расшифровать подтекст происшествия, но ничего у нее не вышло. Она растерянно поразглядывала окрестности и заметила, что еще один человек пытается во что-то вникнуть. И этот человек был похож на “плохого” парня из шпионского фильма…

На лице агента Фалько сегодня были усы, темные очки, щеки разошлись в стороны, а угрюмая распластанная кепка скрыла шевелюру. Агент “знакомился” со своим подопечным. Вид дяди Вити даже несколько оскорбил его профессиональную гордость, но агент небольшой медитацией покорил эмоции и заставил себя работать. Освальд определил, в каком направлении будет двигаться объект, и пошел в центр главного зала, откуда было удобно наблюдать за событиями на всех ярусах. Вот дядя Витя на третьем ярусе, подобрался к ограждению, воровато, но метко — на чью-то шляпу — плюнул вниз, затем направился к буфету.

Начинался рабочий день. Освальд Фалько догадывался, что групзахи могут в любой момент созреть для перехвата. Аэроспейсвокзал как раз то место, где оболочка ССС засечет вислоусую внешность дяди Вити, особо не утруждаясь. Скорее всего, группа захвата, пять-шесть ребят плотного телосложения с внушительными челюстями и тяжелыми кулаками, уже здесь…

Освальд Фалько с утра обдумывал некоторые пункты своей диссертации, ведь в “миру” он был аспирантом. Сегодня утром, по счастью, обошлось без “провала”. Это явление было знакомо многим аспирантам и другим бойцам умственного фронта. При приближении к интересной мысли — ты еще не знаешь, какая она точно, но уже ощущаешь ее объемистость — вдруг теряешь путь-дорожку. И в голове — лишь тяжесть и гудение. Нейростимуляторы, активизирующие работу синапсов, помогают ненадолго, а по-большому счету вредят…

В итоге на месте мозга словно черная клякса ворочается и ты подключаешься, как миленький, к кибероболочке.

Она начинает выгребать из сети факты и строить гипотезы. А ты с умным видом хмыкаешь или бесхитростно зеваешь, глядя в окно.

“В условиях состязательного доступа кибероболочек к сетевым ресурсам большое число ассоциативных связей устанавливается случайным образом. Как показало обследование фирмы “Ливайн” — до 90%. Однако, в рамках этих хаотических процессов создаются устойчивые структуры, которые включают всю обработку данных, от приема мыслекодов до выдачи решающих рекомендаций…”

Сейчас бы посидеть-подумать, потому что горизонте размышлений что-то уже забрезжило, но дядя Витя мешает!

Подопечный доел сосиску, брошенный кем-то возле автомата по продаже хот-догов и спустился на второй ярус для посещения туалета. Выбрался он оттуда с мокрой головой и расчесанными усами. Кажется, помыслы дяди Вити опять были устремлены к вокзальному буфету. Когда подопечный подходил к лестнице, у дверей туалета появилась некая личность в серой шляпе, надвинутой по самые брови. Освальд прибавил зоркости микрокамерам, вмонтированным в его очки. Действительно, у некой личности было прекрасное нервное лицо ищейки.

Это явно представитель Службы Санации.

Освальд вскочил в лифт, который ползал внутри одной из колонн, и мигом вспорхнул на третий ярус. Только открылись двери шахты, а он уже увидел недремлющим оком, как в буфет входят двое ладных молодцов, оставляя снаружи еще одного. Агент Фалько вывел на дисплеи своих очков развернутые данные от пеленгатора. Так и есть, дядя Витя — внутри общепитовской точки, и значит, сейчас ему сделают “хлеб-соль”: кулаком по почкам и пальцем под ухо, после чего он окажется смирным и послушным.

Освальд прикрылся широкой спиной женщины, марширующей с двумя чемоданами, и с еще неясным планом действий стал приближаться к буфету. Когда он преодолел полдороги, послышался плотный хлопок. Его дополнил хор из разных бестолковых звуков. Теперь надо было резко прибавить скорость. Агент Фалько шепнул пирамидальной женщине на круглое ушко:

— Внимание, внимание. Вы поступаете в распоряжение федеральных сил особого назначения.

Женщина преданно ответила:

— Шо трэба?

— Бежать.

И женщина понеслась, как паровоз, пыхтя и пуская пар из ноздрей. Агент Фалько, как искусный наездник, притормозил ее за косынку около входа в буфет и нанес из-за ее широкой спины сокрушительные удары групзаху. Кулаком под дых и ребром ладони по шее. Из буфета выскочил, как ошпаренный, другой групзах. Вернее, он и был ошпаренный, вся физиономия в густой кофейной пене.

Групзах увидел, что его товарищ сильно согнулся, а рядом, торжествуя, стоит огромная женщина — террористка или пособница врага. Упреждая атаку, боец взвизгнул и нанес даме сокрушительный удар верхней частью кулака в селезенку, так называемый уракен-хиво-учи — предназначенный, чтоб свалить с копыт и носорога средних размеров.