Константин Щемелинин - Я

Четвертая фаза — энерговыделения почти нет. Теперь в этой планетарной системе на «освещенных» сторонах планет в живых остались только люди, которые провели всю вторую и всю третью фазу припечатанными к потолку, а остальные уже давно сгорели в атмосферах своих планет. На ближайших к псевдозвезде планетах, на их «теневых» сторонах, сейчас уже огромные кладбища — люди погибли от перегрузок, их дома разрушены, деревья повалены, а те, что еще стоят, лишились веток; придонные рыбы раздавлены о грунт, а остальные свободноплавающие обитатели водоемов почти все живы.

Я выключил двигатель; то же самое сделали и на остальных кораблях: мы двигались по инерции, без ускорения, мы ждали гравитационный удар и не хотели перегружать свои корабли и кресла дополнительной нагрузкой от работающего двигателя.

…Все, час пробил — неизбежность вступила в свои права. Пятая фаза, казалось, пролетела в одно мгновение — сила тяжести псевдозвезды стала возрастать, а затем — взрыв, и она ярче солнца вспыхнула в свой последний раз!

Гравитационный удар оказался на удивление слабым — аппаратура корабля легко погасила его. В самой худшей точке — в самом удаленном месте самой удаленной от псевдозвезды планеты сила тяжести возросла всего в несколько десятков раз, в то время как на ближайших к месту взрыва планетах возросла в десятки тысяч раз. Видимо, я выстрелил неудачно — только этим можно объяснить столь малые значения силы тяготения псевдозвезды.

Но живым существам и этого было достаточно. «Теневые» стороны всех небесных тел представляли собой гигантские кладбища с разрушенными домами и погибшими лесами. Люди, домашние животные, птицы и дикие звери лежат теперь на земле раздавленные, как тесто. Скоро в реках и морях всплывет погибшая рыба, хотя ее большая часть и утонет. Рыба сломана в точке своего центра тяжести, примерно посередине, чуть ближе к голове — на «теневой» стороне рыбы выгнуты и сломаны вниз, а на «освещенной» — вогнуты и сломаны вверх.

На «освещенных» сторонах планет кладбища имеют не такой страшный вид, как на «теневых», — большая часть живых существ уже давно сгорела в атмосферах, а те, кто все это время провел, распластавшись на потолке, теперь неприметно лежат под руинами. На этих сторонах планет здания тоже разрушены, но разрушались они от усилия направленного вверх, а не вниз, хотя теперь-то какая разница? Там лежат поваленные деревья с разорванными стволами и с полувырванными корнями, а на другой, на «теневой» стороне у деревьев просто сломаны стволы, а корни все так же, как и раньше, находятся в земле.

На линии, проходящей между «освещенными» и «теневыми» сторонами планет, лежат вперемежку поваленные дома и деревья, а на них и среди них наколотые и раздавленные о них люди и другие, еще недавно живые существа.

Скоро начнут извергаться вулканы; скоро многочисленные землетрясения начнут сотрясать кору небесных тел, восстанавливая разрывы их внутренней структуры, образовавшиеся из-за взрыва моей псевдозвезды и, как следствие этого, колоссального (хотя и временного) повышения силы гравитации в планетарной системе, — но все эти грозные явления будут хоть и многочисленными, однако не очень разрушительными, ибо крупные землетрясения подготавливаются природой в течение долгих столетий, когда небольшие напряжения в глубине планеты не могут разрядиться в виде слабого землетрясения, и тогда они постепенно накапливаются, чтобы затем разрядиться в виде серии могучих толчков (именно поэтому маломощные нерегулярные колебания лучше, чем полная неподвижность земной тверди); и это притом, что в данном конкретном случае имеет место всего лишь не очень сильное кратковременное воздействие на планеты, которым все равно, что они будут существовать и дальше, неся на себе разрушения, — этим громадным кускам камня все равно, что будет с ними дальше, ибо они безразличны ко всему, в отличии от людей, которые живут и надеются, что будут и дальше жить и трудиться, но…

Смерть пришла на эту землю, и я принес ее сюда.

Так было раньше, и так будет после меня — настоящая война страшна, и только во время нее понимаешь, насколько она чудовищна.

Триллионы людей ушли в ночь, топ-топ, один за другим; ушли туда, откуда нет возврата, — и так было надо.

Центральное светило этой несчастной планетарной системы заволновалось, чтобы потом, постепенно, через месяцы прийти в норму: яркость его «освещенной» стороны начала понемногу увеличиваться — в целом, она возрастет незначительно; пятна на звезде уменьшатся, протуберанцы станут больше и мощнее, корона станет ярче, а солнечный ветер усилится… — но все это произойдет позже, ибо инертность процессов в светиле очень велика, так как сама звезда имеет значительные размеры и, плюс к тому же, находится слишком далеко от моей взорвавшейся псевдозвезды… — да, все это произойдет гораздо позже, а пока пространство успокаивалось после гибели астероида, и противник получил возможность отплатить нам — он пустил в ход основное оружие, и рядом с нашим кораблем начало взрываться пространство — мы уже не могли прыгать, но и оставаться здесь нам тоже было нельзя — убьют; и хотя я еще раньше предвидел такое развитие ситуации, но у меня не было выбора: я должен был напасть на планеты, ибо в противном случае меня все равно везде ждала гибель как результат нашего общего поражения, а после успешной или же неудачной атаки я должен был прыгать куда-нибудь в надежде на то, что нам повезет, — так сложилась ситуация, и поменять в ней что-либо я был тогда не в силах.

Трудно остаться в живых после атаки на планеты, тем более, если ты атаковал один, — именно поэтому мало кто решается на такое; я — решился, но решился не потому, что я — герой, а потому, что еще на Хале у меня пропал страх перед собственной смертью плюс к тому же, не напади я на планеты, то все равно погиб бы, но чуть позже, ибо мы проигрывали битву.

Уж лучше погибнуть так — после успеха, чем быть одним из многих просто погибших.

А самое главное — теперь у нас есть шанс: мы увидели, что можем побеждать, а это ощущение дорогого стоит! Ради себя, ради своей славы, я никогда не сделал бы такое — я не достоин этого, но ради других людей, ради нас всех, ради нашей общей победы — конечно же!

Я должен был прыгать, но прыгать нам было нельзя потому, что, скорее всего, мы погибнем после прыжка (хотя есть шанс и на то, что нам повезет), однако сейчас у меня нет времени рассчитывать шансы: антиматерией или же основным оружием, но нас скоро прикончат — противник не простит нам гибели триллионов людей, а свои нам помочь не успеют. Да будет так — лучше погибнуть, имея шанс на спасение, чем умереть, как под топором палача!