Константин Щемелинин - Я

Я выстрелил снова — во второй раз получилось более удачно — псевдозвезда сформировалась, но не на выбранном мной астероиде, а просто в открытом космосе. Она получилась довольно слабой и в целом безопасной для окружающих, вот почему, обнаружив это, я перестал наблюдать за ее поведением и принялся внимательно следить за показаниями приборов, обдумывая их, примечая особенности поведения пространства и пытаясь интерпретировать их. Я изменил определенные настройки, однако третий выстрел получился по результатам таким же, как и предыдущий, после чего я произвел некоторые поправки, которые, по моему предположению, должны были увеличить точность стрельбы, и снова выстрелил… — и наконец-таки, с четвертого раза, я попал в астероид!

У меня еще оставалось время для одного, максимум двух выстрелов, и я уже выбрал цель — почти на векторе моего последнего выстрела находился вражеский корабль, но я решил не спешить и не пытаться охватить все сразу — пусть штурман спокойно рассчитывает наш будущий прыжок, а я тем временем оценю перспективы нарождающейся псевдозвезды. На том корабле даже не поняли, как близки они были к смерти, ну да ладно…

Важнее, чем уничтожение крейсера противника, было то, что я не смог даже примерно предположить, какой силы будет гравитационный удар во время шестой фазы, а значит, я не был полностью уверен в качестве моих настроек, но тогда у меня было слишком мало времени: мы уже пролетали солнце, и «открывались» для удара основным оружием, отчего наше пребывание здесь подходило к концу.

Мы прыгнули. О дальнейшей эволюции псевдозвезды на астероиде и о ее воздействии на окружающие планеты мы узнаем гораздо позже (если будем живы), но только не сейчас.

Наш звездолет выскользнул из туннеля. Как мы и рассчитывали, он оказался довольно близко к соединению, охраняющему нашу планетарную систему. Я даже не успел порадоваться этому, как понял, что наши корабли находятся все же слишком далеко и что помощь нам они оказать не успеют — мы все-таки ошиблись! — вражеские крейсера едва не наступали нам на пятки, и поэтому, чтобы не погибнуть, нам опять следовало прыгать.

Космос «горел у нас под ногами» — я чувствовал, что преследователи отстают от нас всего лишь на полшага, спиной ощущая холодную тяжесть гравитационного удара и сердцем испепеляющий жар антиматерии.

Штурман успел лишь примерно оценить область пространства, куда мы попадем после нашего нового прыжка — ничего опасного там не было, и поэтому я решился прыгать: снова туннель и новое небо, снова бездонная пустота мира, а где-то сбоку, вдалеке, — черная дыра. Мы пролетали достаточно далеко от ее чудовищного гравитационного поля, такого сильного, что даже свет не в силах вырваться из него, но все же, даже на столь значительном расстоянии, оно все равно мешало нам рассчитывать следующий прыжок.

Мы выстрелили куда-то в сторону, пытаясь замести следы, затем прыгнули еще раз, потом снова выстрелили и прыгнули еще один раз, а космос все так же «горел у нас под ногами», и хотя своих преследователей мы еще ни разу не видели, — мы были живы именно потому, что их не видели. Я предполагал, что, скорее всего, за нами все еще мчатся несколько взводов, пылая жаждой мести, и это мое предположение базировалось на знаниях, полученных во время обучения, когда я был еще курсантом, поэтому я все также спешил побыстрее достичь своих, не надеясь на то, что мне удастся хорошо запутать следы и тем самым оторваться от погони.

Спешка до добра не доводит — мы снова неудачно прыгнули: после выхода из туннеля звездолет оказался в пылевом облаке, и его мелкие частички, состоящие из камня и льда, стали со скоростью сто семьдесят тысяч километров секунду вонзаться в нашу наружную броню, сдирая ее с корпуса корабля. Несмотря на то, что концентрация пыли в облаке была гораздо меньше обычной запыленности наших довольно-таки чистых городов, все же такую «игольчатую» бомбардировку наш корабль долго не выдержит: слишком велика наша скорость и, как следствие, скорости врезающихся в броню частиц, поэтому мы снова прыгнули — и опять в режиме острого недостатка времени, но все же прыгнули, — и космос раскрыл нам свои объятия, и новое звездное небо раскинулось перед нами… Мы еще два раза прыгали, и бесконечное пространство все также равнодушно светило нам бесчисленными звездами, пока, наконец, мы не выбрались из этого звездного океана и не прилетели к своим — и вот мы уже летим между двух наших дивизий, вокруг которых находится еще множество кораблей — это группировка крейсеров, охраняющих наши планеты. Свои! Наконец-то!

Они прикрыли нас от преследователей, и бой с ними остался позади нас. Вражеских кораблей было немного — их уничтожат довольно скоро, поэтому я с облегчением почувствовал себя в безопасности. Я попросил разрешение на посадку с целью доклада о своих достижениях, и мне разрешили ее. Я чувствовал, что мне надо ступить на землю хотя бы на минуту, для того, чтобы убедиться в реальности твердого населенного людьми мира, чтобы увидеть неразрушенную планету, чтобы вновь обрести что-то важное, потерянное во время нападения на планетарную систему, что-то сложное, смыкающееся с понятиями «Родина», «долг», «преступление» и «убийство», что-то первоосновное, связанное с собственным мироощущением, на которое тяжкой пятой наступили звезды — далекие, одинокие, вне времени и чужие… Несколько дней отдыха нам обеспечены, и притом неизвестно, когда еще мне выпадет счастье ступить на твердую землю обитаемого мира, и где будут лежать мои кости… Грустно и больно…

Мне нужна Хала, нужна как воздух, чтобы восстановить свои силы, обрести былую уверенность в себе и вновь обрести свое "я" — она мне просто необходима! Пока мы садимся, можно успеть все — я встал со своего кресла, вышел в коридор и там, в одиночестве, сказал:

— "Отец!" Где ты? Я хочу на Халу!

Плавно, не резко, исчезли стены и потолок — я стоял на разноцветном холме, а передо мной стоял мой «отец». Воздух Халы вливался в мою грудь, — дышалось легко и сладостно.

Все было, как и раньше, — и когти на пальцах ног, и шесть пальцев на руках, и ударные бугры на них… Я окинул взглядом местность: неподалеку, между холмами, находилась база людей; отсюда, с вершины холма, мне хорошо были видны несколько охранных вышек, сплошной забор, протянувшийся по всему периметру, и несколько строений внутри базы. В центре этого укрепленного поселения находился флагшток, на котором трепетало знамя враждебного мне тогда государства.

— Ты понял меня без слов, — увидев рисунок на полотнище, сказал я «отцу».

— Конечно, — ответил он. — Ты хочешь сделать то, что я предлагал тебе сделать раньше, а чтобы облегчить тебе этот процесс, я подобрал тебе научную станцию враждебного государства.