Патрик О Лири - Дверь № 3

Повесив трубку, я долго стоял и смотрел в окно. Перед моими глазами возникло видение, переполнившее меня счастьем. Светловолосая девочка с глазами Нэнси позвонила и дверь. Она продавала шоколадные батончики – в благотворительных целях, в пользу школы. Черный шоколад и нежная белоснежная начинка. Теперь, подумал я, любая девочка, которую я встречу на улице, в магазине, где угодно, может оказаться моей дочерью. Чудесное, доселе незнакомое чувство: мне сделали подарок, и я даже не знаю, кого благодарить.

Настали новые времена. Я снова, как выражается Хоган, «встал в строй». Опять практикую, как и раньше, с той только разницей, что клиентам теперь приходится подстраиваться под мое необычное расписание: первыми я принимаю тех, кто пришел позже. В минуты отдыха мне часто приходит на ум Лора. Фотография, которую я взял у нее с обещанием уничтожить, висит на стене кабинета рядом с дипломами как напоминание о том, что в жизни всегда есть место тайне. На снимке остался лишь пустой дверной проем, «дверь номер три», в которой когда-то стояла женщина – или могла стоять. Или еще будет? Возможное прошлое. Загадка.

С Джеком и Солом я вижусь редко, от случая к случаю. Они основали приют для бездомных в центре города и добились в этом благородном деле немалых успехов. Мать Сьюзи у них главный повар. Из дома священника я переселился в плавучий дом на реке Детройт. Нам с Сьюзи там нравится: мы оба любим воду. Она даже учит меня плавать. Так что праздничными фейерверками в День Независимости мы любуемся из первого ряда, к великому страху Аймиша – он у нас первый помощник капитана. Милая птичка, хотя и с характером. Однако ко мне по-прежнему привязан и старается никому особо не демонстрировать ни своих талантов, ни моего идиотизма.

К своей новой жизни я постепенно привыкаю, хоть и с трудом. Ощущения похожи на те, которые испытываешь, когда, прочитав от корки до корки свежий воскресный номер «Новостей Единого Мира», оставляешь на полу ворох газетных страниц и отмываешь руки от типографской краски. Черные струйки стекают в белоснежную раковину, в голове водоворот фактов и цифр – чувствуешь себя гораздо ииформированнее, но нисколько не умнее. Сплю я, однако, хорошо. Есть у меня и еще одно утешение: я помню все свои сны.

Теперь все их помнят.

Перемены наступили сразу – поразительные, невероятные. Хватило одной-единственной ночи, чтобы революция в сознании стала явью. Способность сохранять сны повлекла за собой самые разнообразные последствия. Все сны стали осознанными. Оставаясь в памяти вплоть до мельчайших деталей, они способны доставлять ни с чем несравнимое удовольствие – в большей степени, чем наркотики. Неудивительно, что холоки так к ним пристрастились. Вдохновение, почерпнутое из сна, больше никуда не улетучивается. Связь снов с долговременной памятью доказана, и теперь, когда передающие линии, прежде захваченные ходоками, освободились, прошлая жизнь человека предстает перед ним во всей полноте. И что удивительно, такой мощный дополнительный приток информации вовсе не вызывает психической перегрузки, как будто скрытые резервы мозга, дремавшие в течение долгих тысячелетий, наконец пробудились.

Однако самым впечатляющим и в тоже время непонятным следствием вновь обретенных снов был экспоненциальный скачок способности людей сопереживать. Психологи предпочитают называть его «эффектом стирания фобий», а некоторые ученые считают иллюзией, вызванной стереоскопичностью сознания. Политики самых разных направлений сошлись на том, что это проявление эволюционного скачка, неизбежного в развитии человеческого вида, но практические выводы, как всегда, делают прямо противоположные. Словом, никто пока внятного объяснения не предложил. Более того, Сол полагает, что точной теории никогда и не будет, поскольку речь идет о веши неосязаемой. Так или иначе, уход холоков позволил человечеству преодолеть барьеры, разделяющие отдельные сознания, и достичь желанного единства – своего естественного состояния. Наша психика перестала подвергаться вторжениям извне, и инстинктивно воздвигнутые защитные укрепления стали не нужны. Подозрительность, ненависть, образ врага остались в прошлом. Многие привычные понятия и предубеждения пришлось сбросить, как теплую одежду в жаркий день. Сохранять их стало просто смешно. Это так же удивительно, как если бы рабовладелец в один прекрасный день проснулся и почувствовал себя аболиционистом.

В сохранении снов важны не столько они сами, сколько доступ, который они дают к тем секретам, которые холоки, наши несчастные потомки, невольно у нас украли. Теперь, проникнув в самую глубину своего «Я», мы обнаружили, что не одиноки, что мы одна семья, что у нас общие страхи, общие надежды и общие сны. Мы все живем в одном счастливом сне. Простая истина, которую наш видный хронолог Б. Д. Уайет так емко изложила в своей знаменитой статье по теории снов «Врага больше нет»: «Боль, разделенная с другим существом, уменьшается, а радость, наоборот, возрастает». Это вновь обретенное сокровенное знание, несущее радость и волю к жизни, человечество больше никогда не потеряет.

Впрочем, говоря о будущем, я несколько увлекся. «Дальше живут драконы», как писали на полях старинных географических карт. Или «приходи завтра», как сказал Волшебник страны Оз девочке Дороти.

У нас вполне достаточно хлопот в нашем настоящем. Знание, может быть, и сила, но знать заранее так же полезно, как покупать трехконтактную вилку для обычной розетки. Так говорит Сол, и даже он не берется предсказать, какие тайны хранит будущее. Когда затихли пертурбации, вызванные переменами, то казалось, что человечество наконец вступило в эру благоденствия и старые демоны нищеты и войны сгинут навеки. Однако все оказалось не так просто. Новая эра принесла с собой множество непредвиденных проблем, которые до сих пор кажутся нам неразрешимыми.

Для путешественников во времени, таких как я, все еще сложнее. Мне так и не удалось научиться управлять своими скачками. Молитвы, как выяснилось, помогают исключительно Солу, то же самое можно сказать и о всякого рода религиозных амулетах. Я продолжаю блуждать в невероятном мире, где следствия порождают причины, а время течет так, как ему заблагорассудится. Впрочем, ничего страшного: у каждого есть свои трудности. Просто остальные не знают, что случится в следующий момент, а я не знаю, когда этот следующий момент настанет. Баскетболом я увлекаюсь теперь меньше, чем прежде: смотреть матч задом наперед – сомнительное удовольствие. С книгами дело обстоит лучше – заранее знать конец не всегда так уж плохо, все зависит от книги. Секс… Иногда все начинается с кульминации – тут уж дело вкуса. Главная моя беда – невозможность толком поддерживать дружбу. Дело тут даже не в путанице со временем. Я сам хорошо помню, как раздражался, когда Сол исчезал на полуслове, и как мучился, пытаясь разобрать смысл его бессвязных реплик. Он, безусловно, милый и смешной, и я к нему очень привязан, но терпеть его сколько-нибудь долго не смог бы никто. Путешественники во времени всегда так действуют на нормальных людей. На нас просто нельзя положиться: мы пропускаем дни рождения, не приходим на свидания и вообще постоянно подводим тех, кто живет с нами рядом. Даже будущее предсказываем как-то не так, вроде тех ярмарочных магов, которые говорят что угодно, кроме того, что у них спрашивают.