Георгий Шах - О, марсиане!

И как всегда бывало у Будушкина, он размышлял об одном вяло и отвлеченно, а параллельно у него созревала совершенно иная мысль, причем в четкой и ясной форме.

– Товарищи, – сказал он вдруг, – товарищи! Если действительно в Заборьевске появились марсиане, так почему их надо допрашивать в милиции? Ведь это же, скорее всего, наши собратья по разуму, с которыми следует установить дружеские отношения. Так, кстати, полагает и Айзек Азимов. Надо бы передать их в Академию наук, а до той поры в гостиницу, да в лучший номер.

– Очень правильно, молодой человек, – сказал Гудаутов, дотянувшись до Будушкина и поощрительно хлопая его по плечу. – И обязательно с ванной.

– А платить кто будет? – полюбопытствовала Лютикова.

– А я сам расплачусь. По-вашему, с Марса на Землю посылают без подъемных?

– Повременим с гостиницами! – вмешался Стенькин. – Сначала разберемся, с кем имеем дело. Может, эти субчики к нам с бластерами… – он заглянул в блокнот, – и фамагустами, а мы их в Академию наук.

Говоря это, младший лейтенант пристально вглядывался в Гудаутова и был готов при малейшем движении принять самые решительные меры. Но тот ничем себя не выдал, даже не шевельнулся, и взгляд его был по-прежнему безмятежен и добродушен.

– Фамагуста? – пробормотал Будушкин. – Где я слышал это слово?

– Бластер? – недоуменно поднял брови Гудаутов. – Блейзер, может быть, с блестящими пуговками?

«Не вооружен, – решил Стенькин. – Впрочем, возможно, не все марсиане налетчики. Среди них тоже могут быть разные, нельзя всех стричь под одну гребенку».

Гудаутов понятия не имел о космическом оружии. Занятый разработкой очередного тактического маневра, он даже не обратил внимания на зловещую фамагусту.

«Один марсианин, – размышлял он, – плюс один – это уже два марсианина. А если еще марсиане, много марсиан, если налет, как сказал «артист», что тогда? Тогда паника, суматоха, кто куда – и просто смыться».

– У меня важное заявление, – с достоинством сказал он младшему лейтенанту. – Прошу занести в протокол.

– Что еще?

– Довожу до вашего сведения, гражданин начальник, эти двое… – он кивком указал на Будушкина и Сарафаненко, – из моего отряда.

– Как это понимать?

– Марсиане. Сами не видите?

– Что?! – завопил Сарафаненко. – Я марсианин? Да меня весь город знает, я гитарист, в филармонии на концертах выступаю!

– На Марсе каждый второй – гитарист, – отпарировал Гудаутов.

Стенькин потерянно глянул на Будушкина, свою последнюю надежду.

– Может быть, он прав, и мы все действительно марсиане, – философски заметил Будушкин, пребывавший в глубоком раздумье. И добавил: – В известном смысле.

Гудаутов развел руками и, обратившись к своим вновь обретенным соотечественникам, произнес фразу на чистейшем марсианском языке. Уголком глаз он наблюдал за произведенным эффектом. Рука Стенькина невольно потянулась к кобуре. Лютикова тихо охнула и, уцепившись за стену, поползла к выходу.

Сомнений не было: Заборьевск подвергся массированному нападению марсианского десанта. Возможно, пришельцы успели захватить жизненные центры и кинулись бесчинствовать. Но его, Стенькина, они так просто, за здорово живешь, не возьмут. Сукины сыны, комедию ломают, потешаются…

Городу Заборьевску не менее трех столетий. В местном краеведческом музее есть данные, что назван он так не потому, что в нем много заборов, а потому, что расположен за бором. С течением времени, однако, бора не стало: должно быть, мало-помалу его перевели на заборы. Чего не случится за триста лет! Вот только марсианское нашествие горожане испытали впервые.

Ближе к полуночи тьма установилась на улицах кромешная. Словно какой-то озорной маляр прошелся кистью по поднебесью и наглухо зачернил все отверстия, сквозь которые пробивался на землю звездный свет. Вдобавок вязкий туман от реки окутал электрические фонари, и мерцали они без проку. Прохожему стало совсем худо – что ни шаг, рискуешь споткнуться о булыжник или угодить в лужицу. Словом, лучше ночи для захвата города космическими пришельцами не придумаешь.

– Вот они ее и выбрали, – сказал человек вполголоса и самодовольно хмыкнул. Он шел посередине пустынной улицы, ухитряясь обходить препятствия, будто ведомый неким внутренним локатором. И бормотал себе под нос: – Пусть спящий проснется. Рожденный ползать пусть взлетит!.. Это вам, уважаемый Сергей Сергеич, не дебет-кредит, и не «опять ты напортачил», и не «когда же ты ума-разума наберешься?». Я-то набрался. Все ваши гнусные делишки, все хитроумные приемчики, посредством коих вы запускаете ручищи в государственную казну, вижу. Всегда видел, а теперь скажу, кому надо, учтите. И вас, моя любезная помыкательница, поставим на место! В ногах будете ползать, просить прощенья за тюрю, за кашу, за «у всех мужья как мужья…». Прочь сомнения, настала пора действия! Вперед, и ни шагу назад – вот наш марсианский девиз!

Окончание этой странной тирады пришлось как раз на угол Шекспировской и Краснопрудской, где в новом белокаменном здании, гордости заборьевских архитекторов и городских властей, разместилась центральная аптека. Была она непомерно велика и с шиком отделана; иные критиканствующие горожане утверждали, будто денег, затраченных на ее сооружение, хватило бы на Петергоф или по крайней мере на три дюжины жилых домов. Но большинство относилось к аптеке одобрительно, резонно полагая, что не крышей единой жив человек, надо заботиться и об эстетике, а главное – оставить нечто стоящее потомкам.

Безоговорочно и с воодушевлением приняла аптечный дворец молодежь. Причиной тому был грандиозный холл со стенами из красного пластика и с навесным ажурным бревенчатым потолком, опиравшимся на 65 изящных коринфских колонн. В холле, таким образом, образовалось множество укромных уголков, что делало его, особенно в ненастье, незаменимым прибежищем для всякого рода интимных и деловых встреч.

– Перст судьбы! – сказал человек, вглядываясь в освещенную витрину, где, на фоне кумачового полотнища с лозунгом «Лечись заблаговременно!» были выставлены противогриппозные медикаменты. – Конечно, – продолжал он рассуждать вслух, – можно было бы ограничиться и одним разом, но раз – это вдохновение, это порыв, а в известном смысле и случай. Нужна привычка. Нужна система. Надо навсегда отбросить слабость и подавить страх. Вперед, и ни шагу назад!

Он дрожащей рукой достал из кармана чулок, натянул его на лицо и распахнул аптечную дверь.

В зале было десятка два людей: часть стояли у прилавков, у касс, прочие, попрятавшись за колоннами, были заняты выяснением отношений. Несмотря на то что пришелец изо всех сил хлопнул массивной дверью, никто и ухом не повел.