Фёдор Крашенинников - После России

Михайлов натянуто улыбнулся мрачной шутке шефа и вышел. Решил выехать в аэропорт раньше и ждать легендарных корейцев прямо там.

…Первая Добровольческая Дивизия Армии Дальневосточной Республики имени Генералиссимуса Ким Ир Сена была самым странным вооруженным формированием на всей территории бывшей России. После падения северокорейского режима границу ДВР перешло огромное количество корейцев, в основном - партийные работники, сотрудники служб безопасности и военные. Кто-то бежал неорганизованно, но одно подразделение перешло границу организованно и в полном боевом порядке. Это и была 4-я Гвардейская дивизия НОАК, носившее имя Вечного Президента КНДР Генералиссимуса Ким Ир Сена. Её командир, генерал Мун Сам Чжок, обратился к владивостокскому правительству с предложением войти в состав формировавшейся армии ДВР. Вопреки протестам из Сеула, американцы и японцы дали на это согласие и корейский генерал стал первым заместителем министра обороны ДВР адмирала Гусельникова. Странная любовь американцев к недобитым корейским коммунистам имела два объяснения, не подтвержденных, правда ничем. Во-первых, американцы и японцы прекрасно понимали, что Китай всё равно остаётся серьёзным игроком в регионе и иметь какие-то силы сдерживания на континенте совсем не излишество. Во-вторых, поговаривали, что генерал Мун не просто так проигнорировал последний приказ вождя «сражаться до последнего солдата, до последнего патрона, до последнего вздоха»: вроде как получил он от американцев солидные деньги и гарантии безопасности. Возможно, что и переход на службу ДВР был оговорён заранее. Как бы то ни было, через два года генерал Мун был убит при загадочных обстоятельствах. Версий тогда было несколько. По самой авантюрной, он готовил военный переворот в ДВР и собирался в последствии напасть на Корею и вернуть её на путь истинный, каким он его себе видел. В итоге его ликвидировали спецслужбы ДВР. По другой версии его устранили сеульские спецагенты, мстя за старые дела. По третьей же версии, это была банальная бытовуха - чуть ли не из-за второстепенной певички несчастный кореец погиб во цвете лет от пули ее любовника-контрабандиста. В любом случае, его место занял полковник Пак Чжон Му, обычно представлявшийся просто «Джонни» даже после получения генеральских погонов.

Генерал Старцев привык проводить дни в праздности. С тех пор, как в силу биологических причин он потерял интерес к женщинам, единственной отрадой для него стала обильная еда и сигары. По привычке он ещё следил за международными событиями, но без всякой личной вовлечённости. Он считал верными ту часть Рижских соглашений, которая предусматривала демилитаризацию построссийских государств и сводила роль армии в обществе к участию в учениях и парадах. Командовать небольшой и бесполезной армией было легко и необременительно, при том, что во время парадов всё выглядело вполне пристойно: Старцев одевал свой красивый мундир и наслаждался стоянием на трибуне. Поэтому весь этот рязанский мятеж с его неприятными последствиями только раздражал генерала и он подсознательно убеждал себя, что уж его-то всё это никак не касается и ситуация как-нибудь «сама рассосётся». Во всяком случае, воевать, как он сам выражался, «со своими», генерал категорически не желал, и знал, что его офицеры тоже эмоционально на стороне Пирогова. Впрочем, никаких сомнительных шагов он не предпринимал, традиционно выжидал, готовя себя к тому, что как-то воевать наверное придётся.

Он уже собрался идти на обед, когда в кабинет вошел начальник Генерального Штаба полковник Сорокин.

– Товарищ генерал, похоже, что-то происходит… - Сорокин был известным фрондером и методично игнорировал прописанное в уставе Уральской армии обращение «господин».

– Что такое опять, Василий Петрович? Не пугай старика, - Старцев наклонился вперёд, растерянно думая, что могло случиться, и, в который раз, морщась от этого самого сорокинского «товарища». Это глупое слово из прошлого напоминало ему слишком многие вещи, о которых Старцеву категорически не хотелось помнить.

– Час назад в аэропорте сел борт из Владивостока. Их там встречали КОКУРовцы, лично Михайлов, заместитель Жихова…

– И что? Тут у нас уже и казахи присутствуют… И корейцев из Владивостока ждём со дня на день, - генерал упорно не желал расстраиваться.

– Во-первых, прибытие корейцев ожидалось завтра. Во-вторых, есть сведения, что они прибыли раньше не просто так… - Сорокин заметно нервничал. - И что? И зачем? Ну правильно, такая сложная ситуация… - Старцев достал из кармана кителя платочек и протер им свой невысокий лоб.

– Товарищ генерал, разрешите я по-простому? По честному? - Сорокин подошел ближе к столу.

– Выкладывайте… Только… Только учтите, я сюда поставлен Президентом! - Старцев понял, что ему хотят сказать, а потому заранее испугался и судорожно начал соображать, что бы ему предпринять для минимизации возможного вреда от этого разговора. «Кабинет прослушивался, и если вести себя правильно, потом всё-таки можно будет отмазаться. И гнать надо этого Сорокина, хоть и жалко. Ну да своя шкура дороже!» - подумал генерал, пытаясь себя успокоить.

– Товарищ генерал, нас слушают, но это уже не важно. - Сорокин сделал ещё шаг вперед и заговорил прямо в ухо Старцеву. - Сейчас всё решают минуты. Или мы сейчас объявим тревогу и поднимем нашу армию… Ну, на случай, если корейцы и КОКУРовцы попытаются нас разоружить…Или…

– Что вы такое нёсете? Кто нас будет разоружать? Что за бред? Вы что, провокатор? Шпион? Я не потерплю тут! - Старцев решил, что даже простое участие в таком разговоре будет для него политически вредным и опасным.

– Да поймите вы, поймите! Еще час или два, и всё! В лучшем случае пойдём строем Пермь штурмовать, чувствуя за спиной пулемёты корейских товарищей! В худшем - просто шлёпнут нас как… как… - Сорокин мучительно подбирал слова, с ненавистью глядя на испуганного генерала.

– Так, что это за тон! Что за самодеятельность! Что тут происходит?! - Старцев собрался произнести какую-то политически выдержанную речь, когда включился настольный коммуникатор и на экране появилось озадаченное лицо адъютанта: «Господин генерал, какие-то люди разоружили охрану у входа и поднимаются сюда».

– Что? Кто? Что происходит, срочно Полухина мне! - Старцев подбежал к окну и посмотрел вниз. На улице было всё спокойно, у центрального входа в министерство обороны стоял американский военный грузовик с закрытым тентом кузовом.

Сорокин попытался с кем-то связаться, громко и изобретательно матерясь. Старцев снова подбежал к столу и, включив коммуникатор, заорал: «Президента, срочно! Немедленно!».