Ира Андронати - Малой кровью

— Ну вот, ребята, — сказала Тамара. — Это наша тарелочка. Чувствуйте себя как дома.

— В своей, значит, тарелке… — кивнул Давид. — А ты, Тамарочка, с нами?

— Пока нет. Я — со следующей партией… Может, в лагере увидимся.

— Тогда прощевай на всякий случай… — Голос его предательски тренькнул; Давид приобнял Тамару одной рукой, клюнул в щеку.

И, не оглядываясь, стал протискиваться в неудобный люк.

Пансионат «Альбатрос», Санкт-Петербург, Россия.

22. 06. 2015, 19 часов 00 минут

— Никогда не играй в карты, — наставительно сказала Вита.

— И не пей эту гадость, — автоматически добавил Адам, забирая свою сдачу.

Два других игрока последовали его примеру.

— Какую гадость? — немедленно спросил Кеша.

— Алкогольную, плохого качества и низкой очистки, — сформулировала Вита.

На Кешины вопросы рекомендовалось отвечать максимально точно и исчерпывающе. Для себя Вита давно решила, что неудачные отмазки намного хуже, чем дурацкие шуточки. Кеша с трудом, но принимал объяснения типа «это такая шутка, очень плохая», но был категорически не способен понять, как это на важный вопрос некоторые несознательные личности ляпают чего ни попадя. Чего там у них взбрело в тупую башку.

Впрочем, присутствующие — личный представитель императора Бэра, советник президента России по вопросам внешних сношений и спецкомиссар ООН — тупостью, как правило, не грешили. Глупостью — да, могли. Но не тупостью. Разве что Адам…

— А почему?

— Потому что будешь плохо себя чувствовать. — Вита предусмотрительно ткнула Адама между лопаток, чтобы не вздумал ляпнуть еще что-нибудь, и увела Кешу подальше, к угловому дивану.

— А кто ее пьет?

— Здесь — никто. Папа вспомнил одно старое кино. Как-нибудь при случае посмотрим, договорились?

— Семерная, — заказал Адам.

Игроки обменялись тремя скучными и одним любопытным взглядом.

— Лады, два мне и один господину Усиде, — распорядился Коля.

Возражений не последовало. Усида, правда, повертел в обалдении головой, но без споров записал положенные цифирьки в нужный сектор криво расчерченной бумажки. Правила игры он уже знал хорошо, но привыкнуть к такой вот манере — истинно русской, по его мнению, — никак не мог. А потому с готовностью воспользовался представившимся случаем попрактиковаться.

Некрон собрал карты и принялся добросовестно тасовать колоду. На этот промежуточный процесс уходило заметно больше времени, чем на все остальное.

— А почему никогда не играть?

Кешка развивался своим собственным и неповторимым путем. Эрхшшаа много рассказывали Вите о том, как растут маленькие котята, но до сих пор ни один эрхшшаа не попадал при «раскрытии» — так называли процесс инициализации наследственной памяти — под тотальное влияние чужого языка и абсолютно чуждой логики. Сравнивать было не с чем. Почти. Период, который начался у Кеши два месяца назад, явственно напоминал «почемучканье» человеческих малышей. Для Виты этот вывод был чисто теоретическим и — за отсутствием опыта обращения с человеческими малышами соответствующего возраста — абсолютно бесполезным. Приходилось отвечать, отвечать и отвечать. Спасали две вещи: иногда у котенка запускался процесс переваривания информации, и он замолкал на достаточно долгое время (иногда даже часа на полтора-два), а иногда, когда у Виты начинал заплетаться язык, Кеша соглашался попрыгать самостоятельно и дать маме отдохнуть.

— Играть — хорошо. В карты играть плохо. Потому что не игра, а черт знает что. Сам смотри: было четыре умных образованных человека. А стало — четыре полных придурка; Вместо того чтобы гулять по лесу…

— Там дошшдь, — напомнил Кеша. — И шштормовое предупреждение.

— Восемь и по вистику, — донеслось от стола.

— И не понимаю, — продолжал Кеша. — Почему придурка?

— А ты послушай, послушай, что они говорят.

Острые ушки котенка в последнее время несколько сгладились, прижались к голове и утратили подвижность, поэтому Кеша ускакал к столу сам. Внимательно оглядев игроков, он выбрал Усиду и без спросу забрался к нему на колени. Вита прищелкнула пальцами и, зафиксировав взгляд котенка, укоризненно покачала головой. Кеша сморщил нос, передними лапками изобразил, как он внимательно слушает.

Вернулся он совершенно одуревший.

— Совсем не понял. А что такое «вистик»?

— Адам, убью! — рявкнула Вита. — Ко всем относится!

— Гусары, молчать! — перевел Адам.

Желающие простенько объяснить, «что такое вистик», снова уткнулись в карты.

— Это термин, специальное слово для их игры.

— А как в нее играют?

— Люди садятся за стол, долго мешают карты, раздают поровну, тупо в них смотрят, говорят дурацкие слова, пишут цифры, складывают карты, снова перемешивают. И так далее, и так далее — много-много циклов подряд.

Кеша посмотрел на игроков, всем своим видом выражавших оскорбленную гусарскую гордость, подумал и решил, что описание полностью соответствует наблюдаемой картинке.

— Я могу допустить, что антураж непрезентабелен и может ввести в заблуждение… — последовала легкая пауза, в которую, судя по выражению лица Николая Ю-Ню, были последовательно проглочены «неопытные», «легкомысленные», «эстетически недоразвитые» и еще парочка эпитетов, — непосвященных своей недостаточной куртуазностью…

Кеша последовательно загнул четыре пальца, запоминая незнакомые слова.

— Но, думаю, горю легко помочь, — воодушевленно продолжил Коля. — Например, мы могли бы устроиться у рояля. Игра на рояле — безусловно, отличительный признак глубоко интеллигентного человека.

— А вобла на газетке на самом деле не бардак, а натюрморт, — напомнила Вита.

— Один-единственный раз! — укоризненно уточнил Некрон — который по возможности старался в семейные разборки не встревать.

Кеша быстро загнул оставшиеся два пальца на левой руке, а правой затеребил маму за рукав:

— Дедушка то же самое говорил про рояль…

— Устами младенца… — начал Адам.

— …Мам, давай я тоже буду играть на рояле?

Карты разлетелись по полу. Игроки пригнулись и замерли.

Вита набрала побольше воздуху.

— Кешенька, помнишь, ты хотел, чтобы мы купили слона?

Адам пригнулся еще ниже. Это был его ляп, допущенный при последнем посещении цирка. Кешка потом расстраивался целую неделю.

— Я помню, — тяжко вздохнул котенок. — Слон о-очень большой. — Он приподнялся на цыпочки и растопырил руки. — Поэтому мы его не купили.

— Так вот рояль немножко меньше слона. Но тоже очень большой. И неудобный. Сходи посмотри. В гостиной, черный, на трех ножках.

Кеша ускакал. Вита, глядя в пространство, нейтральным голосом сообщила: