Андрей Ливадный - Башня

На том я и успокоился.

Прошла зима, за ней весна и вновь наступил июнь.

И вот, как гром среди ясного неба – внезапное продолжение той истории, но теперь уже во всех подробностях, с конкретным указанием места и времени действия.

Проснувшись, я долго сидел, приходя в себя.

Утро на дворе. Солнце уже встало, и я, пытаясь осмыслить свой сон, решить в какую категорию его отнести, вновь и вновь прокручивал в сознании картину встречи Самуэля и Андреаса.

Получилось, что за истекшие с момента изготовления "Nebel а " пол года, я впервые сознательно открыл потаенную дверь, за которую в бессрочную ссылку отправлялись все противоречащие моему мировоззрению явления.

Мысль прихотливо перескакивала с одного события на другое, я вспомнил многие, показавшиеся мне странными явления, начавшиеся с той поры, как Лана стала серьезно изучать эзотерику.

Я видел, как она похудела, изменилась и внешне и внутренне.

И вдруг… мысль совершила непредсказуемый скачок: вспомнилась пора юности, когда мы только повстречались и полюбили друг друга. Семнадцать лет…Я окончил школу, и за год до армии пошел работать на завод радиодеталей, корпуса которого располагались на берегу реки, как раз напротив древнего Кремля.

Когда мне приходилось работать в вечернюю смену, Лана приходила к проходной к восьми часам, и мы вместе проводили мой перерыв, сидя на берегу, неподалеку от каменной церкви.

Церковь… Ее образ внезапно возник перед глазами так отчетливо, ясно… Чуть пожелтевшие, хранящие потеки от воды белокаменные стены, сверкающие в лучах вечернего солнца скаты крыши, необычной формы купола, на которых тускло сияют православные кресты…

Картина вызывала двоякие чувства. Я отчетливо представлял в своем воображении древнюю постройку, окруженную с одной стороны типовыми пятиэтажками, а с другой – огромной асфальтированной площадью, за которой высились корпуса завода.

Обычная для нашего города смесь древности и современности.

Однако… Сквозило в восприятии что-то новое, тревожащее, необычное.

Ночь. Глухая морозная ночь, сорванные с петель ворота Ивановского монастыря …

Стоп. Я медленно повернул голову, посмотрев на недавно завершенную Ланой картину. Около мольберта рядом с тюбиками краски лежало небольшое подарочное издание, где присутствовали фотографии и краткие исторические справки, относительно многочисленных памятников архитектуры нашего древнего города.

Картина. Она буквально притянула мой взгляд.

Внизу, под изображением знакомой постройки, стояла подпись, сделанная рукой Ланы:

"Храм Иоанна Предтечи"

Иван, Иоанн…

Я взял в руки справочник, пролистал его, пока на одной из станиц не нашел нужную фотографию.

Ниже располагался мелкий текст:

Храм Иоанна Предтечи – первая каменная церковь, построенная еще в девятом веке. Ранее храм входил в состав архитектурного ансамбля Ивановского монастыря, который не сохранился до наших дней .

Так. Спокойно. Это еще ничего не доказывает…

А какие тебе нужны доказательства?

Хороший вопрос. Мной внезапно овладела непонятное чувство тревоги, беспокойства, будто я отвергал часть себя самого.

Не выдержав внезапно возникшего противоречия, я поступил просто: от дома до огромной площади всего пять минут езды.

Вышел, завел машину, стараясь пока не делать далеко идущих выводов.

…

Через пять минут я оказался на месте.

Откровенно – мне стало не по себе, особенно когда посмотрел за реку, на башни и стены древнего Кремля.

Медленно обходя храм по кругу, я увидел запертую дверь, рядом с которой был закреплен распечатанный на принтере лист с расписанием времени служб (храм находился на реставрации после того, как его многие годы использовали под склад), затем перешагнул поребрик, ступив на газон и вдруг… мой взгляд внезапно поймал тот самый ракурс!

Мне стало холодно, словно день померк, а на утреннем небе высыпали яркие звезды, шелковистая трава на миг показалась ломкой от мороза, и я… я машинально преклонил одно колено, глядя снизу вверх на чуть пожелтевшие белокаменные стены.

…Глухая, враждебная, морозная ночь.

Меч, воткнутый в сугроб.

Мои руки смыкаются на рукояти, а губы шепчут слова молитвы.

Замысловатый рисунок изморози ползет по доспехам .

Я вздрогнул, резко выпрямившись. Казалось, сейчас вдалеке послышится храп коней, и я увижу Самуэля…

– Лана нам нужно поговорить.

– О чем Андрюша? И куда ты ездил в такую рань?

Я не ответил, сел за стол, нервно прикурил сигарету и спросил:

– Почему ты попросила меня изготовить "Nebel"?

В глазах Ланы промелькнуло удивление и замешательство. Понимаю, вопрос, мягко говоря, несколько запоздал, как минимум на пол года, но обычно я сам, вполне сознательно избегал разговоров на подобные темы, а Лана не настаивала на их обсуждении.

Такая позиция обоюдного конформизма, инициированная моими критическими замечаниями, еще в самом начале ее внезапного увлечения, до поры позволяла нам избегать ненужных споров.

– Этого не объяснишь в двух словах. – После небольшой паузы тихо ответила она.

Мои пальцы мяли сигарету.

– Помнишь, я рассказывал тебе о необычных видениях, которые начались в момент изготовления Nebel а ?

– Помню. Но ты ведь счел их бредом. – Не спуская с меня встревоженного взгляда, напомнила Лана.

– Да. – Я согласно кивнул и добавил: – Возможно, я был не прав…

– Возможно?!.. – Теперь в глазах Ланы читалась явная тревога. – Что случилось, Андрей? Ты ведешь себя… странно.

– Я видел сон. Очень детальный, отчетливый сон, больше похожий на явь. – Собравшись с мыслями, ответил я. – И мне кажется, я нашел ему частичное подтверждение. Вот только поверить, да и осмыслить случившееся не могу…

– Так. – Она села напротив. – Расскажи мне, что ты видел?

…

Мой рассказ длился недолго.

Подробно описав события, привидевшиеся во сне, я перешел к предпринятым действиям.

– Понимаешь, чувство, возникшее у меня… – Я поднял взгляд на Лану и осекся.

В ее глазах стояли слезы, затуманенный взор казался бездонным, направленным не на какой-то конкретный предмет, а вглубь себя …

Я умолк на полуслове.

– Лана, ты что?

Ее подбородок предательски дрогнул.

– Ты видел Самуэля… Извини… – Она встала, и, как мне показалось резким, раздраженным движением смахнула слезы, дрожавшие на ресницах, будто разозлилась на внезапное проявление собственной слабости.

– Милая, успокойся.

– Я спокойна. Сейчас все пройдет.

– Почему тебя так задел рассказ? При чем здесь Самуэль? Он лишь плод моего воображения…

– Ты ошибаешься. – Лана уже вполне владела собой, вот только ее голос вдруг стал холодным и незнакомым.