Вячеслав Шалыгин - Железный город

- Проклятье! - Найдер оттолкнул Альфреда и сам ударил ладонью по дисплею.

- Нет! - в последний раз шепнул Краузе и поднял на Фрица взгляд, полный холодной ненависти.

- Вы предатель, Краузе! - невольно попятившись, прошипел Найдер. - Вы предатель и я имею полное право вас… расстрелять!

Альфред сжал кулаки и двинулся на старшего инспектора. Найдер поднял оружие. Краузе, не обращая никакого внимания на пистолет в руке противника, прыжком сократил дистанцию и провел отличный прямой в челюсть. Фриц упал навзничь, но не потерял сознание и не выпустил пистолет. Продолжая шипеть, как рассерженная кобра, он приподнялся на локте и снова навел оружие на Краузе.

- Огонь! - истошно завопил командир конвоя.

- Я имею право… - Фриц вздрогнул от неожиданного вопля и нажал на спусковой крючок.

Бесшумный выстрел специального, предназначенного для применения в космических кораблях, десятимиллиметрового «Штайра» заставил Альфреда снова замереть истуканом, но теперь не от горя, а от жуткой боли в плече. Пуля ослабленного патрона не обязательно убивала наповал, зато останавливала стопроцентно. Вторая пуля попала в живот. Краузе не удержался на ногах и рухнул спиной на злосчастную створку шлюза.

Сознание померкло не сразу, Альфред успел увидеть, как в шлюзовой отсек врываются десантники, а с ними освобожденные офицеры земной разведки и почему-то гауптманн Кригер. Видимо, именно появление офицера эйзенского десанта в первых рядах атакующих вызвало у бойцов ГСП легкое замешательство, чем мгновенно воспользовались земляне. Они перестреляли всех конвоиров, а один из бывших пленников - как ни странно, это был вооруженный винтовкой и весьма воинственно настроенный Фогель - нагнал и с удовольствием врезал прикладом по затылку уползающему в дальний угол Найдеру. Старший инспектор конвульсивно дернулся и уткнулся лицом в палубу. Вряд ли он умер, скорее, провалился в забытье, но то, что Фриц отделался всего лишь нокаутом, Альфреда почему-то не огорчило. Перед лицом приближающейся смерти он не желал сходной участи никому, даже такому выродку, как Найдер. Единственное, что огорчало Краузе - невозможность реабилитироваться, сказать, что не нажимал кнопку.

«Впрочем, кого из живых это интересует? Никого. А Катрине я это очень скоро скажу… там, где мы обязательно встретимся. Да, наверное, она уже это знает. Там, за последней чертой, известно все: и прошлое, и будущее, и что-нибудь еще, о чем живые даже не догадываются. Там известны ответы на все вопросы… на все… вопросы…»

Свет померк, тело расслабилось, и Альфред уронил голову на грудь.

А в следующую секунду внутренняя створка шлюза отъехала в сторону, и над телом Краузе склонилась… Катрина Вильгельм, живая и невредимая.

- Врача! - Кати подняла на десантников взгляд полный мольбы. - Есть у вас врач?!

- Плюнь на этого гестаповца, сестренка, - опуская оружие, сказал разгоряченный боем Кригер. - Он тебя в шлюз выкинул, а ты врача! Не пристыкуйся вовремя с той стороны наш катер, роняла бы сейчас ледяные слезки с орбиты на Плутон. Мы на мониторах всё видели. Гнилой кавалер тебе попался.

- Что ты видел?! - взвилась Катрина. - Пистолет у его затылка тоже видел?! Где медики, вашу мать?! Он жив еще!

- Успокойся, Танюша, сейчас будут, - следом за «Катриной» в отсек из шлюза перешел Преображенский. Он окинул коротким взглядом поле боя и, обернувшись, позвал: - Воротов!

- Я, ваш свет!

- Нашего доктора зови, есть «трехсотый» на грани.

- Становись! - скомандовал Пшеницын десантникам. - Нестроевые, на левый фланг!

- Есть! - с запозданием крикнул Воротов из глубины пристыкованного к шлюзу абордажника.

- Таня?! - между десантниками, мгновенно выстроившимися в шеренгу, протолкнулся капитан Казаков. - Ты?!

«Катрина» подняла взгляд на Казакова и слабо улыбнулась.

- Здравствуй, Дима.

- Значит, это была ты?! Мы тебя страховали? Но как… где ты столько времени… а-а, ну да, в прыжке… пропадала.

Казаков был совершенно растерян. Преображенский покосился на капитана и спрятал усмешку.

- Вольно, орлы! Продолжайте зачистку! «Беркуты» и штатские ко мне на борт! Лейтенант Пшеницын, командуйте!

- Ваша светлость, разрешите с ними, - Кригер сделал шаг вперед. - Я в «камуфляже» и местность знаю - здорово помогает.

- Работай, капитан, - разрешил князь. - На этого… Штрауха, сможешь ребят вывести?

- Легко!

- Тогда, вперед! Возьмите его тепленьким. Больно интересно мне побеседовать с «прямым оппонентом».

- Есть!

- Позвольте, - офицеров потеснил врач. Он присел рядом с Краузе, быстро его осмотрел и удовлетворенно кивнул. - Если попадет в ближайший час на стол, выживет.

- Сказал повар, заливая поросенка соусом, - пробормотал Хренов.

- Все на борт, - Павел жестом приказал врачу уделить внимание «Катрине». - Проводите девушку в каюту, доктор. Осмотрите, окажите помощь, если нужно. Она у нас прямиком из гестаповских застенков.

- Я в порядке, - слабо возразила «Кати».

- Ступай, Танюша, не спорь, - Павел перехватил ее беспокойный взгляд. - Не бойся, немца твоего не бросим. Казаков, Хренов, берите раненого. А вы, герр Фогель, сдайте оружие, будьте любезны.

- Вы меня знаете? - удивился немец.

- Я всех тут знаю, - князь забрал у Мартина винтовку. - Вы здорово нам помогли, пусть сами о том и не подозревали.

- Так это была подстава? - Фогель насупился, но лишь на пару секунд. - Впрочем, я не в претензии. Эти нацисты заслужили наказание. Я рад, что послужил правому делу. Надеюсь, теперь на Эйзене начнут действовать цивилизованные законы, в частности - закон о свободной торговле и предпринимательстве? Моей фирме это будет выгодно.

- Все верно, так и будет, - князь жестом пригласил Мартина пройти в шлюз.

- Надо же… девять лет прошло! - пронося мимо князя бесчувственного Краузе, пробормотал Казаков. - Как один день!

- Вот заладил, - проворчал Хренов. - Кто она тебе?

- Была близкой подругой, - капитан помотал головой. - С ума сойти! Я всё это время ее искал, все девять лет. И вдруг… такой поворот.

- От ворот, - буркнул Хренов. - Она, видишь, за фрица теперь переживает, а тебе только «здравствуй, Дима». Заново придется мосты наводить. Смыло их паводком. Напрочь смыло.

- Умеешь ты поддержать товарища, - Преображенский замкнул процессию.

- А что, ваша светлость, я неправду говорю? Слепому видно: поезд ушел, и рельсы остыли. «Здравствуй, Дима». Я спросонья бодрее разговариваю. Так с друзьями по детскому саду здороваются: вроде и знакомы, но поговорить не о чем.

- Устала она, Хренов, очень устала, - князь вздохнул. - Такое напряжение… Шесть лет в прыжке с ума сходила, а потом с корабля да сразу в разведку. И еще какую, с полным погружением! По напряжению нервов - встречный бой, а не разведоперация. В общем, рано выводы делать. Вот отдохнет, будет видно. Так что, Казаков, бодрись. Не все потеряно.