Вячеслав Шалыгин - Железный город

- Верю, - кряхтя, ответил капитан. - Выжили, и это главное. Значит, и дальше все сложится нормально. Даже если и не совсем так, как нам бы хотелось. Судьба ведь не железяка, ее в нужную сторону не выгнешь.

- Не «Железяка», - Преображенский усмехнулся. - Не Эйзен. Это точно. Наша судьба помасштабнее будет. Как минимум, с ОВК размером, а то и гораздо больше. Ну, да поживем - увидим.

После подписания капитуляции Эйзена в главном зале бывшего Рейхстага остались, в основном, дипломаты и юристы. Штаб коалиции в полном составе перешел на уровень выше и расположился в очень приличном, даже по меркам обеих столиц, ресторанчике. Торжественный обед должен был начаться через час, поэтому приглашенным было предложено пока неформально пообщаться в баре, прилегающем к обеденному залу.

Великий Князь Гордеев и президент Стивенсон распорядились паузой не так, как подданные и граждане. Они удалились в расположенные на этом же уровне апартаменты эйзенского правительства и занялись незаконченными делами. Марсианский лидер устроился в кабинете главного казначея и посвятил выпавший час свободного времени накопившимся экономическим вопросам, а Гордеев облюбовал роскошную гостиную в бывшем жилище самого канцлера и устроил небольшой прием особо отличившихся военнослужащих и полицейских. Сначала Великий Князь принял десантников ВКС и офицеров «Беркута», а затем велел позвать Преображенского и его команду.

Полковник Барышев, майор Казаков и старлей Хренов были награждены орденами, а «гауптманн Кригер» назначен комендантом самой важной в переходный период зоны торговых причалов на спутнике-кольце Эйзена. Аналитик Ривкин также получил по заслугам, однако воспринял производство в полковники и получение права на дворянский титул спокойно, как приятную, но незначительную формальность. Карьеризм и тщеславие были ему чужды. Оживился он только, когда выяснил, что оклад «титулованного» полковника почти вдвое выше его прежней ставки.

- А за ордена доплата полагается? - вполголоса спросил он у Павла Петровича.

- Там копейки, - полушепотом ответил князь. - По пять процентов от ставки.

- Копейка к копейке - рубль! - Ривкин прикинул в уме. - Два ордена у меня есть… еще один, и я смогу-таки досрочно покрыть все кредиты. Еще и на процентах выиграю. Представите, ваша светлость?

- Ну, ты наглец, - усмехнулся Павел.

- Я не заслужил?

- Заслужил, представлю. Только к следующему дню ОВК.

- И на том спасибо, - вздохнул Ривкин.

Пока Павел Петрович перешептывался с меркантильным аналитиком, Гордеев сдержанно, по-отечески, но не без блеска в глазах хвалил «Катрину Вильгельм», то есть старшего лейтенанта разведотдела штаба Армии Обороны Земли Татьяну Буркову.

- Поскольку такой армии больше не существует, да и Земная Федерация уж скоро десять лет, как в прошлом, вы вправе с чистой совестью выйти в отставку, Татьяна Сергеевна. Конечно, с выплатой жалования за все годы, и с «боевыми» за обе кампании.

- Соглашайтесь! - громко прошептал Ривкин. - Это же больше миллиона!

- Разве я не получу этого, если останусь на службе? - Татьяна с улыбкой взглянула на разволновавшегося полковника. - Ваша светлость, я хотела бы продолжить службу, только… если можно, не в космосе. Меня уже тошнит от этих кораблей, от их «пластмассового» воздуха и лампочек вместо солнца.

- Понимаю, - Гордеев благосклонно кивнул. - Похвальное желание, сударыня. Я его удовлетворяю. Найдем для вас место в Генштабе, майор Буркова. Можете высказать еще какое-нибудь пожелание, вы заслужили. Титул пока дать не могу, правила «Возрождения» едины для всех, даже для таких героев, как вы, но имение из специального резерва выделю. Пока в бессрочное пользование, а дослужитесь до полковника - станет фамильным. Годится?

- Да, ваша светлость, спасибо. А можно еще просьбу?

- Еще? - Гордеев хмыкнул. - Ладно, просите.

- Я порядок люблю, - Татьяна улыбнулась, - Не «Великий», но все-таки. Можно мне немецкого управляющего в имение? Они ведь большие аккуратисты.

- Это ты на своего гестаповского дружка намекаешь? - вмешался Преображенский. - Забудь о нем, Танюша, он военный преступник, «червонец» на рудниках Гефеста, вот что ему полагается, а не синекура в имении.

- Вы, князь, осадите, - Гордеев поднял руку. - Это трибунал будет решать, чего и сколько ему светит. А вы, майор, ответьте честно, без эмоций: он действительно способен исправиться?

- Если не сгниет в рудниках, - Татьяна украдкой взглянула на Павла. - Я не настаиваю, ваша светлость, но… он неплохой парень. С головой и, главное, с совестью.

- Это редкость, - Гордеев внимательно взглянул на Татьяну. - Поручишься за него - похлопочу, но с условием, что управлять твоим имением он будет где-нибудь на Грации. Думаю, туда очень скоро переберутся все не слишком опасные военные, политические и полицейские чины Эйзена.

- Пусть будет Грация, - Татьяна торопливо кивнула.

- А могла бы на Земле поместье обустроить.

- На Грации загар ровнее - столько светил на небе!

- Ну да, - Гордеев рассмеялся, - Ладно, майор, сама решила.

Великий Князь поднялся из кресла канцлера (до трибунала съехавшего на двести сорок уровней ниже), и визитеры поняли, что аудиенция для бойцов невидимого фронта подошла к концу. Офицеры откланялись и удалились, князь Преображенский остался.

- Хороша, - проводив взглядом Татьяну, сказал Гордеев. - И дело знает. Будет толк, коли с декретами частить не станет.

- Тут ведь не прикажешь, - Преображенский хмыкнул. - Не зря же она так за Краузе хлопотала. Да и капитан Казаков глаз положил, говорит, еще девять лет назад.

- Майор Казаков, - поправил Гордеев. - Я слышал. История прямо для романа. Ну, как сложится, так и ладно. Ты мне о другой истории поведай, конспиратор. О секретном резиденте расскажи. Почему я о нем ничего не знал? Что это за недоверие высшему руководству?!

- Так ведь… - Павел Петрович замялся. - Вы же в нюансы не вникали, в целом операцию контролировали, по результатам этапов. Зачем вас лишней информацией грузить?

- Ты, генерал, давай, не юли! - Великий Князь рассмеялся. - Придумал отговорку! Выкладывай подробно: кто, что, почем.

- Вы только не падайте, ваша светлость. Нашим резидентом была… Грета Нессель.

- Вот так так! - Гордеев удивленно вытаращился на князя. - Эта припадочная журналистка? Как там ее окрестили столичные издания… «Железная крапива», да? Ты серьезно? Она же нацистка до мозга костей!

- Была когда-то, спору нет, - согласился Павел. - Но после командировки на Форест она в корне пересмотрела взгляды.

- Ну, признаюсь, ты меня озадачил, - Гордеев сложил руки за спиной и прошелся по кабинету. - Грета! Это почти как если бы немецким шпионом в нашем штабе оказался, например, этот твой Ривкин. Очевидное - невероятное! И как ты только додумался ее завербовать? Или она сама пришла?