Вячеслав Шалыгин - Пятая Космическая

– Чек «Галакси тревел» на сто миллионов подойдет? - Даймонд положил на стол пластиковую карточку.

– И столько же после заключения мирного договора, - потребовал Дюссон, сгребая карточку со стола.

– Идет.

– Хорошо, мистер Даймонд. Считайте, что мы все обсудили.

– Отлично. - Гость поставил пустой бокал и откланялся. - Как говорят в ваших войсках, ни пуха ни пера, господин маршал.

– К черту вас с этими русскими заклинаниями, мистер Даймонд, - Дюссон поморщился и махнул рукой. - К черту!

1. Июль 2290 г., космобаза «Альфа» - Луна.

Когда-то давно, если смотреть с Земли, естественный спутник выглядел холодным серебристым блином. Преображенский не раз видел древние фотографии. Сходство с бабушкиными кулинарными шедеврами было почти полным, особенно на пожелтевших страницах бумажного учебника астрономии. А вот современную Луну с тем желтоватым «блином» на картинке связывали только названия районов: Море Спокойствия, соседствующее с Морем Кризисов - полностью застроенные научными центрами, Океан Бурь - жилой район, граничащий с Карпатским деловым кварталом с одной стороны и промышленной базой в Море Влажности с другой. И так далее. Все объекты прятались под куполами и под условным небесным сводом тонкой искусственной атмосферы - переделывать Луну на манер спутников Юпитера не стали. Почему - Павел как-то не задумывался. Не стали, значит, были причины. Ученым виднее. Неудобно, конечно, без полноценной атмосферы, вся жизнь под стеклом, но и без доработки светлая сторона Луны выглядела удивительно красивой. Из «блина» она превратилась в сверкающий бронестеклом, прозрачным пластиком и слюдяными лужицами солнечных электростанций дворец Снежной Королевы. Сходство дополняли редкие, плывущие в тонкой, разряженной атмосфере белые облачка. Холодная красота крайнего севера, да и только.

А вот у ночной стороны Селены шарм был иной, схожий с полночным очарованием крупного мегаполиса: цепочки и россыпи цветных огней, светящиеся пятна космодромов и паутина лазерной разметки над военными базами. Павел вдруг сделал для себя небольшое открытие. Именно военные базы были причиной, по которой Луна так и не обзавелась нормальной атмосферой, гравитационными нагнетателями по всей площади и прочими атрибутами обитаемого мира. Военным кораблям было удобнее взлетать именно с космодромов, где машины не создали нормальной для человека силы тяжести, сквозь атмосферу практически не создающую помех для любых маневров. Именно так. Ведь баз на Луне было больше, чем где бы то ни было. Фактически вся темная сторона была единой базой Армии Земной Федерации, со штабом в Море Москвы.

Первая ударная на этой гигантской базе обычно занимала отдельный казарменный комплекс в кратере Гагарин, но на этот раз корабли Многоцелевого флота висели на траверзе Циолковского. Атакующие флоты вместе с базовой платформой дрейфовали и вовсе на приличном удалении от Луны. Изменение незначительное, но все равно настораживающее. А еще настораживал тот факт, что корабли Пятой бригады на подходе встречал не только «лунный гнус», но и пять крейсеров Армии Обороны Земли - специальной армии, выполняющей помимо охранных задач еще и функции военной полиции.

Преображенский молча взглянул на Гордеева. Офицеры стояли на мостике «Урана», наблюдая, как приближается дрейфующая в трехстах километрах от Луны базовая платформа «Альфа».

– Далековато зависли, - наконец проронил генерал, теребя коммуникатор на запястье. - Вяземский, что там с проводкой?

– Штаб дал добро на стыковку с «Альфой». Гагарин закрыт.

– Что, даже раненых нельзя отправить?

– Так точно. Приказано стыковаться и переходить на платформу. Всем. Экипажам в том числе.

– Не понял, а вахты?

– Я тоже об этом спросил. Сказали - пришлют временные.

– Кажется, я знаю, «чьи шаги на лестнице», - пробормотал Павел. - Это нас арестовывать идут.

– Что? - не расслышал Гордеев.

– АОЗы, ваша светлость, это не эскорт, а конвой, - расшифровал Преображенский. - Похоже, Петр Вадимович прав, Дюссон решил предъявить нам дезертирство.

– Пусть своим генералам такую ахинею предъявляет, - фыркнул Гордеев. - У нас все прикрыто. Вяземский, дай связь по лучу с Овчаренко.

– Запрещено, ваш свет. - Капитан первого ранга Вяземский поднялся на мостик. - Командир конвоя требует соблюдать полное радиомолчание.

– Вот скоты! - прошипел Гордеев. - Ну, ладно, я им устрою арест с конфискацией! На частоте опознавательного маяка можешь выйти?

– Да. - Вяземский кивнул. - Я уже все понял, сделаю.

– Ничего ты не понял. - Гордеев придержал его за плечо. - Пока никаких телодвижений. Просто оповести, чтобы все члены «Возрождения» были готовы к неприятностям. Нет, лучше - к решительным действиям. Сам оповести, лично.

– Есть. - Вяземский вышел.

– Многие из наших сейчас у Юпитера, - заметил Преображенский. - Армию Накано пока никто не отзывал.

– А мы пока ничего не затеваем. - Гордеев пожал плечами. - Даже если Дюссон состряпает против нас дело, это ничем не грозит. Ну, выговор влепят, штраф. А больше ничего. Не до того сейчас. Слишком тяжелая обстановка, чтобы кадрами разбрасываться. Так что «Возрождение» пока просто следует мобилизовать. А там посмотрим…

…Свои встречали десантников, как героев. В посадочном секторе за ограждением красной зоны выстроился почти батальон неофициального почетного караула. Чуть поодаль от солдат и офицеров переминались штабные. На их лицах не было улыбок, а во взглядах не читалось восхищения, скорее сожаление и неловкость. Объяснялось это тем, что в секторе присутствовала еще одна группа встречающих - примерно взвод офицеров АОЗ под командованием мрачного, коренастого, наголо бритого полковника. Когда в красную зону вошли офицеры Пятой бригады, полковник надел кепи и оправил китель. Его сопровождение тут же перестроилось в две шеренги, а затем демонстративно активировало винтовки. Солдаты и офицеры за ограждением притихли. В наступившей тишине были хорошо слышны щелчки предохранителей офицерских «хеклеров». Возглавляющий «делегацию» штаба армии генерал Панченко встретился взглядом с Гордеевым, глазами указал на готовую к бою «группу поддержки» и отрицательно покачал головой. Генерал едва заметно кивнул и, отбросив ненужную конспирацию, обернулся к бойцам и офицерам за барьером. Он предупреждающе поднял руку и одними губами произнес: «Отставить». Ссориться с военной полицией было бессмысленно. Этот бритый полковник и его подчиненные выполняли приказ, а нахальство их объяснялось просто - нервничали.

«Занервничаешь, когда в затылок дышит половина десантной армии, - подумалось Преображенскому. - Если начнется заварушка, эти чернопогонные и моргнуть не успеют, а не то, что винтовки поднять».