Аластер Рейнольдс - Город бездны

— Но, к несчастью, вы промахнулись, — подсказал Рейвич.

Казалось, Таннер не слышал, он продолжал вспоминать вслух:

— Может быть, я промахнулся, а может, и нет. Быть может, я сам решил убить ее — она никогда не стала бы моей.

— Нет, — вмешался я. — Это было совсем не так. Ты пытался спасти ее…

Будь я проклят, если действительно это знал.

— В общем, я понял, что Гитте конец, — продолжал Таннер. — Однако Кагуэллу можно было спасти. Он был ранен не слишком тяжело. Поэтому я подключил их обоих к системам жизнеобеспечения и отвез в Дом Рептилий.

Я невольно кивнул, вспоминая этот адски долгий путь через джунгли, когда мне приходилось справляться с болью в культе. Хотя на самом деле это был не я… Это был Таннер, и я знал об этом только из его воспоминаний…

— Когда я вернулся, люди Кагуэллы, которые оставались в Доме, встретили меня и забрали тела. Они сделали для Гитты все, что можно, хотя и понимали, что это бессмысленно. Кагуэлла пробыл несколько дней в коме, но в конце концов выкарабкался. Впрочем, он почти ничего не помнил.

Я вспомнил, как проснулся после долгого сна без сновидений, задыхаясь от страха. Я понимал только одно — что-то пронзило меня насквозь. Больше я ничего не помнил. Я позвал Таннера. Мне сказали, что он ранен, но жив. Про Гитту мне никто ничего не сказал.

— Таннер пришел навестить меня, — сказал я, перехватывая инициативу. — Я увидел, что он потерял ступню, и понял, что с нами случилось нечто ужасное. Но я не помнил почти ничего, кроме того, как мы отправились на север, чтобы устроить засаду на отряд Рейвича.

— Ты попросил привести Гиту. Ты помнил, что она была с нами.

Обрывки давно забытого разговора начали всплывать в памяти, словно высвобождаясь из паутинного кокона.

— И ты рассказал мне все. Ты мог бы солгать — придумать что-нибудь в свою защиту, сказать, что ее убил боец Рейвича — но ты не солгал. Ты рассказал все, как было на самом деле.

— Какой мне был смысл лгать? — сказал Таннер. — Ты все равно вспомнил бы все.

— Но ты должен был знать.

— Что именно? — вставил Рейвич.

— Что я убью его за это, — ответил я ему.

— А-а, — протянул Рейвич, и из динамика модуля послышался мягкий бесстрастный смешок. — Теперь мы почти добрались до сути проблемы.

— Я не думал, что ты убьешь меня, — сказал Таннер. — Думал, ты простишь меня. Мне даже казалось, что мне не понадобится твое прощение.

— Наверно, ты знал меня хуже, чем тебе это казалось.

— Возможно.

Рейвич похлопал свободной рукой по подлокотнику кресла, пощелкивая почернелыми ногтями по резному металлу.

— Значит, вы приказали его убить, — произнес он, обратив ко мне безглазое лицо. — И выбрали способ, который мог заодно удовлетворить вашу основную страсть.

— Я не очень хорошо это помню, — сказал я.

И это была почти правда.

Я помнил, как смотрел сверху вниз на Таннера, который ползал в белой камере без потолка. Я помнил, как он понемногу осознавал происходящее, начинал чувствовать опасность и то, что он здесь не один. Что в этом замкнутом объеме есть кто-то еще.

— Расскажите о том, что вы помните, — попросил Рейвич, обращаясь к Таннеру.

— Я помню, как эта тварь сожрала меня заживо. Поверьте, такое не скоро забудешь.

Он говорил ровным, почти невыразительным голосом, чем-то похожим на синтезированный голос Рейвича.

И я вспомнил.

Гамадриада издохла почти мгновенно. Ее убили вещества, которые находятся в организме каждого человека и несовместимы с ее метаболизмом — эта несовместимость оказалась фатальной. Змея дернулась и свернулась, точно пустой пожарный шланг.

— Мы распороли ей брюхо, — сказал я. — Извлекли Таннера из ее глотки. Он не дышал, но его сердце еще билось.

— Вы могли прикончить его на месте, — сказал Рейвич. — Кинжал в сердце — и делу конец. Но вам нужно было кое-что у него получить, верно?

— Мне нужна была его личность. И прежде всего — его память. Поэтому мне пришлось надеть на него «кирасу» и поддержать в нем жизнь, пока готовили трал.

— Для чего? — поинтересовался Рейвич.

— Чтобы выследить вас, Рейвич. Я уже знал, что вы покинули планету, что вскоре вы будете на борту субсветовика рейсом до Йеллоустоуна. Я наказал Таннера. Теперь мне нужно было сделать то же с вами — в память о Гитте. Но для этого мне нужно было стать Таннером.

— На этой планете вы могли быть кем угодно.

— Мне были нужны его навыки, — я перевел дыхание. — Это не должно было остаться навсегда. Я подавлял свою настоящую личность, пока не оказался на борту корабля. Воспоминания Таннера должны были постепенно рассеяться, оставив после себя отдельные фрагменты. Они сохранились до сих пор, но уже не путаются с моими.

— А другие ваши секреты?

— Вы о глазах? Да, такое скрыть непросто. Впрочем, эксперимент удался. Но теперь генетические изменения уже восстановились. Возможно, так и было задумано.

— Кое-что вы все-таки забыли.

Рейвич улыбнулся. Зрелище было омерзительное.

— Было кое-что. Не только глаза.

— А вы откуда знаете?

Он поднял руку и пощелкал себя по останкам зубов — нелепый, многозначительный жест.

— Вы забываете, что это я убедил ультра предать вас. После этого несложно было узнать все остальное. Все, что они с вами сделали, — он снова улыбнулся. — Знаете ли, всегда полезно знать, с кем имеешь дело. И кто на что способен.

— И теперь вы знаете?

— Думаю, такой человек, как вы, Кагуэлла, способен сделать сюрприз даже самому себе. Впрочем… кажется, вы уверяли, что вы — не Кагуэлла.

— Я ненавижу Кагуэллу не меньше вашего. Я посмотрел на некоторые вещи глазами Таннера и знаю, что он с ним сделал.

— Значит, вы сочувствуете Таннеру?

Я покачал головой.

— Таннер, которого я знал, умер в бассейне с гамадриадой. Он выжил — но это ничего не значит. Это не Таннер. Это чудовище, созданное Кагуэллой.

Таннер усмехнулся.

— Надеешься меня прикончить?

— Иначе меня бы здесь не было.

Он снова шагнул к креслу. Он намерен убить Рейвича, я это знал. Но Рейвич оказался проворнее. Прежде чем Таннер успел сделать еще шаг, пистолет снова появился у него в руке.

— Ну-ну, — проговорил Рейвич. — Какой вам резон выяснять отношения, когда рядом нет зрителей?

Я вспомнил об Амелии, которая стояла где-то среди теней. Интересно, что она обо всем этом думает?

Таннер отступил, поднимая руки в перчатках. Он был безоружен.

— Хочешь знать, как мне удалось выбраться? — спросил он меня.

— Я думал об этом.

— Тебе не стоило оставлять меня в живых — даже если я держался только за счет «кирасы», — он сочувственно покачал головой. — Ни в коем случае — особенно после этой истории с коброй. Ты зря это сделал. Поручил своему человеку прикончить меня, а сам дал деру из Дома Рептилий…