Аластер Рейнольдс - Город бездны

— Мне это было приятно, Таннер.

— Вообще-то… — я огляделся в поисках соглядатаев, но мы были одни. — Буду рад, если вы кое-что от меня примете.

Из кармана брюк я вынул полностью собранный заводной пистолет.

— Лучше не спрашивайте, почему он был при мне, Амелия. Но мне он больше ни к чему.

— Не думаю, что следует принять это от вас, Таннер.

— Тогда конфискуйте его, — я втиснул пистолет ей в руку.

— Пожалуй, я так и сделаю. Он действует?

Я кивнул. Вдаваться в подробности не было необходимости.

— Он поможет вам, если попадете в настоящую переделку.

Она спрятала пистолет.

— Я конфисковала его, — она пожала мне руку. — Вот и все. Храни вас Бог, Таннер. Надеюсь, вы отыщете своего друга.

Я отвернулся. Надеюсь, она не увидела моего лица.

Я шагнул за бронированную дверь. При виде коридора с полированными стальными стенами я понял, что отныне романтический Айдлвилд будет для меня лишь искусственной конструкцией, вращающейся в вакууме, и ничем больше. Далекий плеск крошечных водопадов сменился жужжанием вентиляции и силовых генераторов. В воздухе появился характерный запах больницы, которого не было минуту назад.

— Господин Мирабель? Нам сообщили, что вы улетаете. Пройдите сюда, пожалуйста.

Двое Нищенствующих уже поджидали меня. Один из них жестом пригласил меня следовать за собой по коридору; при каждом шаге нас подбрасывало, как на пружинах. Достигнув конца коридора, мы сели в лифт. За коротким подъемом к истинной оси вращения Айдлвилда последовал долгий путь в горизонтальной плоскости к выходу на поверхность, к точке нашего назначения. К моей несказанной радости, все это время никто из нас не раскрыл рта. Похоже, Нищенствующие давным-давно обсудили все мыслимые темы с «оживленными» и заранее представляли, что я отвечу на тот или иной вопрос, — поскольку это уже повторялось десятки раз.

А если они спросят у меня, чем я собираюсь заняться, а я отвечу правду?

Чем? Вообще-то, собираюсь кое-кого пришить .

Наверное, стоило так ответить хотя бы ради того, чтобы посмотреть на их физиономии. Но тогда они, пожалуй, еще примут меня за параноика, которого слишком рано выпустили на волю.

Тем временем лифт покинул внутренности Айдлвилда и теперь скользил по прозрачной трубке. Сила тяжести почти исчезла, и нам пришлось зацепиться руками и ногами за мягкие скобы, вшитые в стены лифта. Нищенствующим это удалось без труда, и они со спокойным изумлением наблюдали мои неловкие попытки «встать на якорь».

Впрочем, вид снаружи стоил усилий.

Теперь я отчетливее разглядел теснящуюся у причала стайку кораблей — то, что два дня назад показывала мне Амелия. Каждый из этих серебристых осколков на самом деле был величиной почти с Айдлвилд, но на таком расстоянии казался миниатюрным и сливался с массой себе подобных. То и дело весь рой озарялся фиолетовым сиянием — один из звездолетов включал двигатели малой тяги, отделялся от остальных и лениво описывал дугу. Этот маневр мог быть данью этикету, сменой позиции или просто попыткой избежать столкновения. Зрелище завораживало своей красотой. Как можно не восхищаться этим творением рук человеческих — хрупкими песчинками, которые готовы потеряться в бескрайнем пространстве, но все равно бросают вызов расстоянию и времени? И неважно, будет ли то парусник, борющийся со штормовыми волнами или космолет с алмазным корпусом, который наперегонки со светом мчится от звезды к звезде.

Между скоплением кораблей и Айдлвилдом я заметил пару более ярких мазков. Это могли быть транзитные шаттлы — а может быть, подходили новые звездолеты. Вблизи «веретено» Айдлвилда — сужающийся конец конуса — казалось ажурным. Причалы, ремонтные доки, карантинные и медицинские зоны образовывали сложнейший трехмерный лабиринт. Поблизости болталась примерно дюжина разнокалиберных кораблей, и еще несколько стояли «на привязи» у хосписа. Большей частью это были маленькие служебные суда на реактивной тяге — чаще всего Нищенствующие использовали их для внешних ремонтных работ. Среди них выделялись две посудины покрупнее, но и они казались карликами в сравнении с любым субсветовиком на главном причале.

Первый был обтекаемой формы и напоминал акулу — скорее всего, он предназначался для спуска в атмосферу. На гладком корпусе, черном, словно всасывающем свет, ярко серебрилась эмблема — гарпия и нереида. Я сразу узнал шаттл, доставивший меня с вершины моста Нуэва-Вальпараисо на «Орвието» после нашего спасения. Шаттл был прикреплен к Айдлвилду прозрачной «пуповиной», внутри которой я увидел медленно движущийся поток спящих. Они все еще были «холодными», то есть находились в криогенных капсулах. По всей длине пуповины проходила судорога компрессионной волны. В этом было что-то непристойное — шаттл словно откладывал яйца… или испражнялся.

— Все еще разгружают? — спросил я.

— Нужно очистить еще несколько отсеков трюма со спящими, и корабль освободится, — пояснил первый Нищенствующий.

— Держу пари, вид этой «слякоти» у вас энтузиазма не вызывает.

— Я бы не сказал, — отозвался второй весьма унылым тоном. — На все воля Божья.

Корабль, к которому направлялся наш лифт, сильно отличался от шаттла. Я бы сказал, что это просто груда хлама, которой каким-то образом придали устойчивую форму и пустили дрейфовать. Казалось, она еще не разлетелась по всей планетной системе только потому, что висит неподвижно.

— Я лечу на этой хрени?!

— «Стрельников» — хороший корабль, — возразил первый Нищенствующий. — Не переживайте. На нем куда безопаснее, чем кажется.

— Или гораздо менее безопасно? — вмешался его спутник. — Я все время путаю, брат.

— Я тоже. Может быть, проверим?

Он полез в складки своей хламиды. Не знаю, чего я ожидал, но только не появления на свет деревянной дубинки. Похоже, она была сработана из ручки садового инструмента и снабжена на узком конце кожаной петлей, а на другом — украшена несколькими любопытными царапинами и пятнами. Второй Нищенствующий вцепился в меня сзади, а его коллега принялся методично отрабатывать удары на моей физиономии. Я почти не мог сопротивляться: эти парни чувствовали себя в невесомости, как рыбы в воде, да и силы им было не занимать. Похоже, обошлось без переломов, но под конец вид моей физиономии полностью соответствовал моей фамилии. Я еле видел одним глазом, во рту плескалась кровь и кусочки отбитой зубной эмали.

— И как это понимать? — прошепелявил я, чувствуя себя полным идиотом.

— Прощальный подарок от брата Алексея, — пояснил Нищенствующий, убирая дубинку. — Ничего серьезного, господин Мирабель. Чтобы вы запомнили и впредь не лезли в наши дела.