Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

Впрочем, не все конструкции были столь утилитарны. Здесь встречались всевозможные спирали, похожие на раковины наутилуса из бурого стекла, конгломераты сфер и труб наподобие гигантских моделей органических молекул. Отдельные станции непрерывно меняли очертания — на эти беззвучные симфонии чистой архитектуры можно было смотреть часами. Рядом плавали творения старомодных дизайнеров, словно явившиеся из глубины веков и сохранившие свой вид назло всем инновациям и кричащей безвкусице нового времени. А несколько анклавов были окружены туманом распыленного вещества, который скрывал их очертания.

И еще были заброшенные анклавы. Некоторые опустели во время Эпидемии. После того, как их население эвакуировалось, им не довелось пережить никаких катастроф. Однако большинство пострадало от столкновения с обломками других станций, которые уже рассыпались и сгорели. Отдельные анклавы удалось восстановить и сделать пригодными для жизни, хотя это потребовало не один год работы. Наконец, горстку станций до сих пор удерживали агрессивные поселенцы — несмотря на отчаянные попытки Феррисвильского Конвента добиться от них повиновения.

Карусель Нью-Копенгаген пережила Эпидемию более успешно, чем многие другие анклавы, но без потерь все-таки не обошлось. Сейчас Карусель представляла собой толстое кольцо с внешним диаметром в один километр, которое медленно вращалось вокруг своей оси. Издали оно казалось чем-то разлагающимся и сохраняющим форму только благодаря жесткой внутренней структуре, которая напоминала скелет индустриальной застройки. По мере приближения кольцо превращалось в подобие атолла, состоящего из кранов, стыковочных отсеков, радиолокационных антенн, сервисных башен, плавучих парковочных доков и спиральных решетчатых конструкций. Этот металлический атолл болтался в вакууме, сияя огнями сварочных аппаратов, газовых горелок и рекламных надписей, мигающих маяков и двигателей звездолетов. Даже в военное время корабли непрерывно прилетали и улетали — казалось, вокруг кольца суетится рой насекомых. Регулирование движения в районе Нью-Копенгагена было источником постоянной головной боли.

Когда-то колесо вращалось в два раза быстрее, и центробежная сила создавала на ободе гравитацию, эквивалентную земной. Корабли причаливали к «ступице» в режиме свободного падения. Потом, когда под ударами Эпидемии Блестящий Пояс превратился в Ржавый Обод, крупный обломок какого-то анклава вдребезги разнес центр Карусели. Правда, само кольцо, похожее на колесо без спиц, продолжало вращаться как ни в чем не бывало.

Жертвы этой катастрофы исчислялись, как минимум, несколькими сотнями. Корабли-спасатели причаливали туда, где раньше находилась ступица, принимали на борт поселенцев и перевозили их на поверхность планеты, в Город Бездны. Точность попадания обломка наводила на размышления, но последующие исследования показали, что виной всему было исключительно стечение обстоятельств.

Однако Нью-Копенгаген выжил. Карусель построили относительно давно, и ее создатели не слишком доверяли нанотехнологиям, на которых паразитировала Эпидемия. Для многомиллионного населения Нью-Копенгагена все осталось почти по-прежнему. Учитывая сложности, с которыми новые корабли сталкивались при стыковке с Каруселью, эвакуация была проведена, как минимум, очень тщательно. Даже несколько месяцев спустя основная часть Карусели оставалась заселенной. Обитатели заботились о том, чтобы анклав продолжал вращаться, хотя на других станциях население отказывалось от своих обязанностей, боясь приближаться к своим машинам. Нью-Копенгаген отвели с траектории возможных столкновений, после чего были приняты самые строгие меры по уничтожению очагов Эпидемии. Конечно, имели место несколько случаев, которые произошли при странном стечении обстоятельств. Так, однажды грузовоз на химических двигателях, принадлежащий некоему Лайлу Меррику, врезался в кольцо и разбился вдребезги. На это место, вопреки всем запретам, до сих пор наведывались туристы, жадные до острых впечатлений. Но в целом Карусель перенесла катастрофу почти без потерь.

В годы реконструкции Нью-Копенгаген время от времени пытался собрать средства для восстановления ступицы. Но эти потуги ни к чему не привели. Торговцы и владельцы судов жаловались, что теряют прибыль, поскольку к вращающемуся кольцу трудно пристыковаться. В свою очередь, население отказалось дать согласие остановить Карусель, поскольку люди привыкли и не желали жить в невесомости. Компромисс, к которому пришли в итоге, вызвал недовольство у обеих сторон. Скорость вращения уменьшили наполовину, соответственно уменьшилась и гравитация на кольце. Докование корабля по-прежнему было сопряжено с проблемами, но гораздо меньшими, чем прежде. Тем не менее, жители Нью-Копенгагена доказывали, что вращение давало судам, которые уходили от Карусели по касательной, дополнительный толчок на старте и тем самым помогало им разгоняться, а потому владельцам было не на что жаловаться. На пилотов этот аргумент впечатления не произвел. Они утверждали, что сжигают при стыковке столько же топлива, сколько экономят на разгоне.

И все же соглашение, как ни странно, оказалось выгодным — правда, это выяснилось только со временем. Несмотря на разгул беззакония, который продолжался в течение последующих лет, Карусель Нью-Копенгагена была неуязвима для пиратов — по крайней мере, для большинства их разновидностей. Незаконные эмигранты тоже обходили ее стороной. И некоторые пилоты специально причаливали к Карусели, предпочитая ремонтироваться в условиях гравитации, а не в обычных нуль-гравитационных доках, которые предлагали другие анклавы. Перед войной жизнь начала понемногу налаживаться. В центр кольца устремились пробные леса. Их появление говорило о том, что вот-вот должны появиться новые «спицы», а вслед ними — и ступица.

Карусель облепили тысячи доков всевозможных размеров и форм, способные принять внутрисистемный корабль почти любого типа. Большинство были ориентированы к центру колеса, нижней частью открываясь в космос. Обычно корабль затаскивали в док с помощью робота-буксира, а затем намертво крепили сверхмощными стыковочными захватами. Все, что было не закреплено, вылетало обратно в космос — и, как правило, безвозвратно. Ясно, что на такой работе скучать не приходилось. Она требовала сообразительности и ловкости, но желающие всегда находились.

Ксавьеру Лю, которому пришлось работать в одиночку — его команда приматов присоединилась к забастовке — никогда не доводилось обслуживать именно это судно. Однако он не в первый раз имел дело со звездолетами такого типа — небольшими полуавтоматическими грузовозами, которые были разработаны специально для обслуживания анклавов Ржавого Обода. Его корпус представлял собой раму-скелет, на которую крепилось множество контейнеров — ни дать ни взять рождественская елка с подарками. Грузовоз курсировал между цилиндром Свифт-Августина и каруселью, принадлежащей Дому Коррекции — теневой фирме, которая специализировалась на косметической хирургии деликатного свойства — а именно, на устранении изменений, внесенных оперативным путем.