Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

Вот Клавейн возвращает двигатель Конджойнеров, украденный диссидентами-Скайджеками, которые разбили лагерь в одном из внешних «узлов» Блоатера — аграрной колонии, огромного человеческого муравейника. Освобождение планеты Трюкачей от спекулянтов-ультра, которые желали получить доступ к живому океану, способному изменить сознание человека. И еще много, очень много всего. Клавейн всегда выживал и почти всегда одерживал победу. Наверно, где-то существуют другие Вселенные, в которых его все-таки убили, несмотря на знания и опыт. Удача — штука непостоянная. Вряд ли Клавейн мог вычислить среднее арифметическое своих побед и решить, возьмет ли следующую высоту.

Конечно, успех не гарантирован. Но у него больше шансов, чем у кого-либо другого.

Он мрачно улыбнулся.

«Похоже, ты знаешь меня лучше, чем я сам».

(Я знаю, что ты поможешь нам, иначе не заводила бы тебя так далеко. Я права? И ты нам поможешь, так?)

Клавейн огляделся. Он изучал этот отвратительный паноптикум — стариков, похожих на привидения или мумии, непристойные комки серого вещества, заключенные в колбы… Все молчали в ожидании его ответа — даже мозги, которые до сих пор тяжело и мерно пульсировали. Конечно, Скейд права. Никому Клавейн не доверил бы эту операцию. Даже сейчас, на закате жизни и карьеры. Да, на это уйдет много лет. Почти двадцать — чтобы достичь Ресургема. Еще двадцать — чтобы вернуться с победой. Но сорок лет, на самом деле — не самый долгий срок, когда у тебя за плечами почти пять веков. Тем более, почти все эти сорок лет он проведет в «холодном сне».

Сорок лет. Плюс лет пять на подготовку… и примерно год на саму операцию. В общем, около полувека. Клавейн посмотрел на Скейд: волнистые полоски на ее гребне почти не двигались. Ждет. Клавейн знал, что чтение самых глубоких уровней его сознания давалось ей нелегко. Его тайное оружие. Это восхищало Скейд и приводило в ярость — но он подозревал, что прочесть его согласие можно достаточно просто.

«Я сделаю это. Но с одним условием».

(Условия?)

«Я сам наберу команду. Если я попрошу Фелку и Ремонтуа, и они согласятся отправиться со мной на Ресургем, вы им это позволите».

Скейд подумала, затем кивнула, словно персонаж театра теней.

(Конечно. Сорок лет вдали от дома — большой срок. Это все?)

«Нет, конечно, нет. Я не стану действовать против Вольевой, пока не получу тактического превосходства. Таков мой принцип работы, Скейд — полное превосходство над противником. Это значит, что мне мало одного корабля. В самом крайнем случае — два. Три — идеально, но если Материнское Гнездо сможет построить к сроку еще больше, я их тоже возьму. Само собой, официальные распоряжения меня не волнуют. Мне нужны субсветовики с самым мощным оружием, которое только есть в нашем распоряжении. Как я уже сказал, одного прототипа недостаточно. Учитывая, что строительство кораблей требует много времени, надо приступать к работам немедленно. Конечно, если ты не рассчитываешь, что просто щелкнешь пальцами — и через четыре дня на орбите астероида появится корабль».

Скейд коснулась пальцем нижней губы и задумчиво опустила глаза. Клавейн чувствовал, что в течение этого мгновения она ведет напряженную беседу. Глазные яблоки быстро двигались под веками, словно она видела тревожный сон.

(Ты прав, Клавейн. Нам потребуются корабли — со всеми нововведениями, что есть на «Ночной Тени». Но тебе не о чем беспокоиться. Мы уже начали строительство. Они на самом деле превосходны.)

Клавейн прищурился.

«Новые корабли? Где?»

(Не так далеко отсюда.)

«Хорошо, — он кивнул. — Вы не станете возражать, если я взгляну на них? Мне нужно познакомиться с ними получше — вдруг придется внести какие-нибудь изменения».

(Клавейн…)

«Это не подлежит обсуждению, Скейд. Если я хочу выполнить работу хорошо, мне надо осмотреть рабочие инструменты».

Инквизитор ослабила ремни на кресле и начертила окно на темной стенке шаттла. Обшивка послушно раздвинулась и открыла прозрачный прямоугольник, предоставляя ей возможность полюбоваться Ресургемом из космоса — первый раз за последние пятнадцать лет.

Даже за этот период — ничтожно малый по планетарным меркам — многое изменилось. Раньше облака, напоминали ровные пласты тумана, растянувшиеся в высоте. Теперь под действием силы Кориолиса [24]их плотные кремовые массы скручивались волнами и спиралями. Солнечный свет отражался от эмалевых поверхностей озер и миниатюрных морей. Сушу покрывала мозаика угловатых островков, зеленых и золотистых, прорезанная серебристо-голубыми каналами — достаточно глубокими для прохода барж. Едва различимые серые линии дорог и грузовых труб сложной сетью соединяли населенные пункты и города, проступавшие пятнами пересечений улиц и нагромождений зданий. Около старейших, центральных поселений — таких, как Кювье, — виднелись остатки домов первопоселенцев или кольца их оснований. Там и тут высоко в атмосфере двигались яркие бусинки транспортных дирижаблей и крохотные крапинки правительственных воздушных катеров. Но в основном на таком расстоянии следы человеческой деятельности оставались незаметны. С таким же успехом Вуалюмье могла бы изучать раздутый до невероятных размеров вирус.

Инквизитор, которая после стольких лет подавления части личности вновь начинала думать о себе как об Ане Хоури, не питала особой привязанности к Ресургему, хотя провела на этой планете инкогнито не один год. Когда Инквизитор впервые побывала здесь, планета была просто временная колония, но теперь превратилась в нечто большее. Ресургем стал домом для многих людей, и все они помнили это. В ходе своей следовательской практики Вуалюмье встречалась с огромным количеством людей, и среди них было много достойных. Далеко не все из них были виновны в том, что делало нынешнее правительство, или в прошлых беззакониях. По крайней мере, они заслужили право жить или умереть на планете, которую называли своим домом. Под словом «умереть» Ана подразумевала естественную смерть. К сожалению, этого она гарантировать не могла.

Шаттл был маленьким и быстрым. Триумвир Илиа Вольева сидела в соседнем кресле, надвинув на глаза простую серую кепку. Этот шаттл доставил ее на Ресургем, перед тем как она вышла на связь с Инквизитором. Авиапрограмма шаттла позволяла маневрировать, уходя от лучей правительственных радаров, но рисковать лишний раз все-таки не стоило. Скорее всего, шаттл не поймают. Но если возникнет хотя бы подозрение в том, что какой-то корабль вошел в атмосферу, а затем вернулся в космос, головы полетят на всех правительственных уровнях. Дом Инквизиции не был напрямую вовлечен в эту структуру, но положение Хоури становилось весьма шатким. Прошлое ключевых фигур правительства подвергнется глубокой и тщательной проверке. И, несмотря на все предосторожности, Хоури вполне могут раскрыть.