Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

— Я думал, там находишься ты, — пробормотал Ремонтуа и отошел от капсулы.

— Ну и как, вздохнул с облегчением?

Ремонтуа вздрогнул: голос исходил не из краба. Он обернулся и впервые задержал взгляд на странном предмете, которому поначалу не уделил внимание. Та самая «абстрактная скульптура» на цилиндрическом серебряном пьедестале, который возвышался в центре помещения, оказался подобием человеческой головы, украшенной гребнем.

Голова слегка кивнула в знак приветствия и заговорила с ним напрямую.

(Да, это я. Рада, что вы согласились следовать за моим представителем. Сейчас мы в зоне действия прибора. Как ощущения?)

«Все нормально», — отозвался Ремонтуа. — «Только подташнивает».

Фелка подошла поближе к пьедесталу.

— Не возражаешь, если я дотронусь до тебя?

(Будь как дома.)

Ремонтуа смотрел, как она, легко касаясь пальцами лица Скейд, настороженно исследовала его очертания.

— Это ты, не так ли? спросила Фелка.

(Ты, кажется, немного удивлена. Почему? Тебе беспокоит мое состояние? Я тебя уверяю, самое неприятное уже позади. Это временно.)

Но в глубине ее сознания Ремонтуа видел зияющую бездну ужаса и отвращения — настолько сильных, что они граничили с благоговейным страхом. Интересно, Скейд специально позволяет ощутить некоторые свои эмоции — или просто перестала справляться с маскировкой?

«Зачем ты позволила Дельмару такое сотворить?

(Это не его идея. Для того чтобы мое тело полностью восстановилось, требовалось слишком много времени. У Дельмара далеко не лучшее оборудование. Поэтому я предложила ампутировать тело и оставить только голову, потому что она совершенно не пострадала.)

Скейд опустила глаза — согнуть шею она не могла.

(Система жизнеобеспечения устроена достаточно просто. Она вполне надежна и достаточно компактна… Словом, то, что надо. Правда, химический состав крови поддерживается не слишком аккуратно — эта штука забывает, что у меня нет нормального тела. Так что мой мозг периодически получает забавный коктейль из гормонов и прочей ерунды. Однако на моем состоянии это почти не отражается. Разве что случаются перепады настроения.)

— А твое тело? — спросила Фелка, отступая назад.

(К тому времени, как я вернусь в Материнское Гнездо, Дельмар вырастит клон-замену. Не думаю, что можно опасаться отторжения — образцы ткани брали под моим личным наблюдением.)

— Все прекрасно. Но пока ты здесь как в плену? Или я чего-то не поняла?

(Нет. Свободы передвижения меня никто не лишал.)

Голова повернулась вокруг своей оси на двести семьдесят градусов. То, что вышло из затененного угла, больше всего напоминало многофункционального слугу для домашней работы — такие есть у каждой уважающей себя современной хозяйки. Машина выглядела удручающе: безголовый двуногий «гермафродит» с круглым отверстием посередине плеч.

(Помоги мне туда забраться. Представитель может это сделать, но он провозится до скончания вечности.)

«Помочь тебе туда забраться?» — переспросил Ремонтуа.

(Прямо под основанием моей шеи есть стойка.)

Ремонтуа обхватил ладонями серебристый пьедестал и легко надавил. Что-то мягко щелкнуло, и крышка аппарата отделилась вместе с головой и оказалась у него в руках. Приподняв ее, Ремонтуа обнаружил, что она тяжелее, чем могло показаться. В отверстии шевелился целый узел кабелей — они извивались, ощупывая пустоту, словно клубок угрей.

(Теперь неси меня… аккуратно… к роботу.)

Ремонтуа повиновался. Возможно, пару раз у него сознании проскальзывала шальная мысль уронить голову. Однако он не без оснований полагал, что Скейд при этом не слишком пострадает. Скорее всего, пол стал бы упругим и смягчил удар. Пару раз отфутболив эту соблазнительную идею, Ремонтуа подошел к роботу.

(А сейчас вставляй в тело. Подключение произойдет автоматически. Так… аккуратно… аккуратно…)

Ремонтуа опускал серебристую втулку, пока не почувствовал сопротивление.

«Ну как, теперь все?»

(Все.)

Глаза Скейд немного расширились, на лице проступили живые краски, которых раньше не хватало.

(Отлично. Соединение установлено. Теперь проверим… контроль сервоприводов…)

Предплечья «гермафродита» резко дернулись вперед, кулаки несколько раз судорожно сжались и разжались. Скейд согнула руку в локте и повертела ладонь перед глазами, неприязненно и восхищенно разглядывая искусственную конечность — блестяще-черную с полированным хромом. Робот, навевающий воспоминания о средневековых латах, был красив и одновременно омерзителен.

«Похоже, ты уже наловчилась им управлять».

Скейд сделала несколько шаркающих шагов, слегка вытянув вперед руки.

(О да… По правде сказать, я на редкость быстро освоилась. Еще немного — и я скажу Дельмару, чтобы он не беспокоился.)

— О чем? — спросила Фелка.

(О восстановлении моего старого тела. Останусь в этом. Шутка, между прочим.)

— Конечно, — с трудом выговорила Фелка.

(А ты должна радоваться, что со мной такое произошло. Теперь, скорее всего, я сделаю все возможное, чтобы взять Клавейна живым.)

— Почему?

— Пусть увидит, что он со мной сделал, — Скейд развернулась, звонко щелкнув пятками. — Ну что ж, кажется, пора показать вам еще кое-что интересное. Продолжим?

И, сверкая доспехами, она направилась из камеры.

Слово вонзилось в голову Вольевой, словно раскаленное тавро.

(Илиа.)

Она не могла говорить, только формировать мысленные ответы.

«Да. Откуда вам известно мое имя?»

(Я пришел узнать тебя. Ты проявила столько интереса ко мне… к нам… это было трудно — не узнать тебя тоже.)

Вольева снова хотела постучать в закрытый люк наверху, но руки не слушались. Ее парализовало, осталась только способность дышать. Что-то, чем бы оно ни было, по-прежнему стояло за спиной — словно кто-то смотрел ей через плечо.

«Кто…»

Ей передалось чувство жутковатого удовлетворения — словно насмешка над ее невежеством.

(Управляющая субличность орудия, конечно. Можешь называть меня Семнадцатый. А кто я, по-твоему?)

«Ты говоришь на русише».

(Я знаю, какие языковые фильтры ты предпочитаешь. Русиш достаточно легкий. И старый. Он почти не менялся с тех пор, как мы были созданы.)

«Почему… сейчас?»

(До этого ты никогда не заходила настолько глубоко в нас, Илиа.)

«Я… подбиралась. Близко».

(Возможно. Но никогда — при таких обстоятельствах. Никогда — в таком ужасе, даже в самом начале. Ты отчаянно пытаешься использовать нас, верно? Отчаяннее, чем раньше.)

Несмотря на сохраняющийся паралич, страх немного отпустил. Это «нечто» — просто компьютерная программа, не более того. Ей просто удалось проникнуть на уровень управления орудием, который она никогда до сих пор никогда сознательно не пробуждала. «Нечто» казалось неестественно враждебным, но эта враждебность — как и паралич — имеет ту же природу, что и искусственно вызванный страх, который появился в самом начале.