Вернор Виндж - Глубина в небе

Фам оглядел по очереди лица собравшихся. Предательство, задуманное Сурой, могло выйти, но только если большинство капитанов флотов, которых он считал на своей стороне, на самом деле таковы, как Ратко, Бугра и Ко. И только если его людям скормили соответственную ложь.

– Как.., как давно ты это задумывала. Сура?

– Еще с твоей молодости, Фам. Почти все годы моей жизни. Но я молилась, чтобы до этого не дошло.

Фам кивнул, оцепенелый. Если она планировала так загодя, очевидных ошибок быть не должно. Но это и не важно.

– Мой флот ждет, говоришь? – Губы его кривились, произнося эти слова. – И все неисправимые должны быть в его экипаже. Сколько? Тридцать тысяч?

– Куда как меньше, Фам. Мы очень тщательно изучили твоих убежденных последователей.

Имея выбор, кто согласится лететь в вечный полет без возврата? Его последователей тщательно не допустили в эту комнату. Всех, кроме Сэмми.

– Сэмми?

Флаг-капитан не отвел глаз, но губы его дрожали.

– Сэр, я прошу прощения. Джан хочет для меня другой жизни. Мы – мы остаемся в Кенг Хо, но мы не можем лететь с вами. Фам склонил голову:

– Понимаю.

Сура подплыла ближе, и Фам подумал, что может схватиться за ручку кресла и пробить кулаком эту тощую грудь под надутой оболочкой. И при этом руку сломать. Сердце Суры уже много столетий механическое.

– Фам? Сын мой! Это была прекрасная мечта, и преследуя ее, мы стали тем, чем стали. Но все же это была всего лишь мечта. Несбыточная мечта.

Фам отвернулся, не ответив. У дверей уже стояли охранники, готовые его эскортировать. На детей он не посмотрел. Мимо Сэмми Парка прошел, не сказав ни слова. Где-то в спокойной и холодной глубине сердца он желал своему флаг-капитану добра. Сэмми предал его, но не так, как другие. И Сэмми, несомненно, поверил в ложь о дальнем флоте. Даст Бог, Сэмми никогда не додумается до правды. Кто заплатил бы за такой флот, как описала Сура? Только не прижимистые купцы, как Сура Винж, ее каменнолицые дети и другие заговорщики этого дня. Куда дешевле, куда надежнее построить флот из настоящих гробов. Мой отец бы их понял. Лучшие враги – те, что спят вечным сном.

Фам Нювен вышел в длинный коридор, окруженный незнакомыми охранниками. И в его памяти навек осталось виденное в последний раз лицо Суры. Со слезами в глазах. Последняя ложь.

Тесная каюта, почти полная тьма. Комната, какую мог бы занимать младший офицер в маленькой временной базе. Рабочий комбинезон, плавающий в шкафу. Шептала метка на нем, и в глазах плавало имя: Фам Тринли.

Как всегда, когда Фам поддавался злобе, воспоминания были реальнее образов на скорлупках, и возвращение к настоящему было будто насмешкой. «Дальний флот» Суры не оказался флотом гробов. И даже теперь, две тысячи лет спустя после предательства Суры, Фам не мог этого объяснить. Скорее всего были другие предатели, не лишенные власти и совести, которые настояли, чтобы Фама и тех, кто его не предал, не убивать. «Флот» был чуть лучше переоборудованных космических барж, где места хватало только для изгнанников и анабиозных камер для них. И у каждого корабля «флота» была отдельная траектория. Через тысячу лет они были рассеяны по всей ширине и глубине Людского Космоса.

Их не убили, но Фам усвоил урок. Он начал свои медленный и скрытный путь назад. Сура была вне досягаемости смертного. Но оставалась созданная ею Кенг Хо, предавшая его Кенг Хо. Оставалась его мечта.

…И с этой мечтой он умер бы на Триленде, не выкопай его Сэм-ми оттуда. Сейчас судьба и время вручили ему второй шанс: обещание Фокуса.

Фам стряхнул мысли о прошлом и подрегулировал локализаторы на виске и в ухе. Работы предстоит больше, чем когда-либо. Пришлось еще несколько раз рискнуть пойти на личную встречу с Винжем. С хорошей тренировкой Винжу удалось научиться справляться с сюрпризами вроде этой психованной беседы с Hay, никак не выдавая себя. Да, это было самое простое. Сложнее будет отвлекать его от того, что Фам действительно имеет в виду.

Фам повернулся в спальном мешке и дал своему дыханию перейти в легкий храп. За глазными яблоками двигались образы, следя за действиями Рейнольт и шпионов. Он снова их перехитрил. А в будущем? Если не будет дурацких сюрпризов, в будущем Анне Рейнольт оставалась самой серьезной угрозой.

Хранкнер Аннерби прилетел в бухту Калорика в Первый День Тьмы. За эти годы Аннерби бывал там уже много раз. Черт побери, он здесь был сразу после Средней Яркости Света, когда дно ямы еще было кипящим котлом. Многие годы потом край тор служил приютом поселку инженеров-строителей. В годы Среднего Света условия были адские даже на больших высотах, но рабочим очень хорошо платили: пусковые установки на плоскогорье подпитывались и королевскими, и коммерческими деньгами, и когда Хранк установил приличные охладители, не так уж неуютно здесь стало жить. Богатые люди стали появляться уже в Годы Увядания, селясь в склонах кальдеры, как делали уже пять поколений.

Но у Хранка из всех приездов сюда этот вызывал наиболее необычные чувства. Первый День Тьмы. Эта граница пролегала больше в уме, чем в реальном мире, – и, может быть, оттого была еще более важной.

Аннерби прилетел коммерческим рейсом из Верхней Экватории, но рейс был никак не туристский. Пусть расстояние до Верхней Экватории было всего пятьсот миль, но это как раз столько, сколько можно отлететь от изобилия бухты Калорика в Первый День Тьмы. Аннерби и двое его ассистентов – фактически телохранителей – подождали, пока остальные пассажиры вылезли вдоль канатов прохода. Потом натянули парки и штаны с подогревом и две переметные сумки, в которых и был смысл всего полета. Чуть не доходя до выхода, Хранкнер выпустил одну из сумок у самых ног стюарда. Всепогодный футляр раскрылся, показав свое содержимое: сланцевого цвета пыль, тщательно упакованная в пластиковые пакеты.

Хранкнер спрыгнул с каната и застегнул сумку. Стюард озадаченно засмеялся:

– Я слыхал, что в Экватории главный предмет экспорта – земля гор, но никогда не думал, что кто-то примет эту поговорку всерьез.

Аннерби пожал плечами, скрывая замешательство. Иногда это лучшее прикрытие. Закинув снова сумку на плечи, он застегнул парку.

– Э, гм… – Стюард было собрался еще что-то сказать, но отступил и поклонился, выпуская их из самолета. Все трое сбежали по лестнице на бетон полосы, и вдруг стало очевидно, что именно хотел сказать стюард. Всего час назад, когда они вылетали из Верхней Экватории, температура воздуха была на восемьдесят градусов ниже точки замерзания, а ветер более двадцати миль в час. Без дыхательных аппаратов с подогревом было не дойти даже от терминала до самолета.

Здесь…

– Черт побери, тут же печка!