Вернор Виндж - Глубина в небе

– Но вы же сказали, что оно выделено из природной руды?

– Да. И из этого следует заключение еще более фантастическое. Сорок лет мы думали, что алмазная пыль Арахны является либо внешней, либо скелетами живых существ. Теперь она кажется окаменевшими процессорами. И по крайней мере некоторые из них возобновили свою деятельность, когда их собрали вместе. Как локализаторы, только куда меньшие и имеющие специальную цель – манипулировать физическими законами, причем таким образом, что нам нечего и пытаться это понять.

У Тринли был такой вид, будто его сильно стукнули по морде и сразу выбили десятки лет напыщенности. Он тихо сказал:

– Нанотехника. Мечта.

– Как? Да, Несбыточная Мечта. До сих пор – несбыточная. – Предводитель поднял глаза к лежащей на потолке плитке. Он улыбался. – Кто бы здесь ни побывал, это случилось миллионы или миллиарды лет назад. Сомневаюсь, что мы найдем следы от палаточного лагеря или мусорные кучи.., но следы их технологии повсюду.

Винж:

– Мы искали звездных странников, но оказались слишком маленькими и увидели только их щиколотки. – Он оторвал взгляд от потолка и махнул рукой в сторону окна. – Может, даже это… – Гонле поняла, что он говорит о больших алмазах скал LI. – Может, это тоже искусственное.

Брюгель вместе с креслом подался вперед.

– Чушь! Это же просто алмазные камни.

Но в агрессивном взгляде, которым он окинул сидящих за столом, был оттенок неуверенности.

Hay мгновение подумал, потом чуть усмехнулся и сделал своему громиле знак замолчать.

– Мы все начинаем говорить в стиле фэнтези Века Рассвета. Голые факты достаточно необычны, и не надо уснащать их суеверными домыслами. С тем, что у нас уже есть, наша экспедиция оказывается самой важной в истории человечества.

И самой выгодной. Гонле сдвинулась на стуле назад и попробовала составить список всего, что можно сделать из мерцающего материала, лежащего на потолке. Как лучше всего продавать что-то вроде этого? Сколько столетий монополии можно на нем заработать?

Но предводитель вернулся к более практическим вопросам.

– Итак, это и есть фантастические новости. В долгосрочной перспективе они хороши так, что в самом лучшем сне не приснится. В настоящий момент – да, это завязывает наш График в тугой узел. Чиви?

– Я здесь. Как вам известно, пауков отделяет лет пять от создания компьютерной сети планетарного масштаба – такой, через которую мы можем надежно действовать.

Достаточно развитой, чтобы можно было использовать. До сегодняшнего дня это было наибольшее из сокровищ, которого ожидала Гонле Фонг от этих лет изгнания. Бог с ними, с улучшениями двигателей и даже с биологией. Внизу лежит целый индустриальный мир с культурой гарантированно отличной от других рынков. Если взять его под контроль или хотя бы получить господствующую позицию в переговорах, они войдут в маркетинговые легенды Кенг Хо. Гонле это понимала. И Hay тоже понимал. И Чиви, хотя сейчас она несла чистейший идеализм:

– До сих пор мы думали, что через пять лет им реально понадобится наша помощь. Мы считали, что война Братства с Аккордом до тех пор не начнется. Что ж.., мы ошиблись. У Братства немного компьютерных сетей – зато у них есть каворитные шахты. Каворитные спутники их пока скрыты, но это только ради временного преимущества. Очень скоро будет перевооружен их ракетный флот. На политической арене они ведут подрывную деятельность в малых странах, толкая их на конфронтацию с Аккордом. И мы просто не можем ждать еще пять лет, чтобы вмещаться в ход событий.

– Есть и другая причина для сдвига сроков, – сказал Дзау. – С этим каворитом долго сохранить секретность наших операций будет почти невозможно. Пауки очень скоро выйдут в ближний космос. Если у них будет достаточно вот этого, – он ткнул большим пальцем в блестящую плитку на потолке, – они могут оказаться маневреннее нас.

Сидящая рядом Рита, казалось, была очень огорчена:

– Ты хочешь сказать, есть шанс, что победит клика Пьетры? Если нам придется форсировать График, то придется перестать таиться. Нам нужно выступить военной силой на стороне Аккорда.

Предводитель кивнул.

– Я тебя понимаю, Рита. Мы все прониклись уважением к живущему внизу народу, даже… – Он махнул рукой, будто отметая более глубокие чувства и возвращаясь к суровой реальности. – Но я, будучи вашим предводителем, должен определять приоритеты. И мой высший приоритет – выживание, твое и всех людей нашей маленькой общины. Пусть тебя не обманывает красота, которую все мы здесь создали. Истина в том, что у нас очень мало драгоценной военной силы. – Заходящее солнце окрасило озеро золотом, и теперь косые лучи лили в комнату мягкое ровное тепло. – На самом деле мы почти беглецы, и мы дальше от человечества, чем кто-нибудь когда-нибудь бывал. Наш второй приоритет – неразрывно связанный с первым – выживание развитой промышленной цивилизации Пауков, а для этого нужно выживание народа – и культуры. Мы должны действовать очень осторожно. И не можем действовать под влиянием симпатии или пристрастия… Вы знаете, я же тоже слушал переводы. Я думаю, что такие, как Виктория Смит и Шерканер Андерхилл, меня бы поняли.

– Но они могут нам помочь!

– Может быть. Я бы обратился к ним немедленно, если бы у нас была более полная информация и больше возможностей проникновения в их сеть. Но если мы без необходимости обнаружим себя, то можем объединить их против нас – или спровоцировать Пьетру на немедленное нападение. Мы должны спасти их и при этом не пожертвовать собой.

Рита колебалась, и сидящий справа от Hay в тени Брюгель уставился на нее тяжелым взглядом. Младший предводитель никак не мог усвоить простой факт, что старые правила эмергентов необходимо менять. Сама идея, что кто-то осмеливается возразить, все еще приводила его в ярость. Слава Господу, что не он тут командует. Hay – крепкий орешек, решительный и беспощадный, несмотря на все его ласковые слова, но с ним можно иметь дело.

Никто не высказался в поддержку Риты, но она сделала еще одну попытку.

– Мы знаем, что Шерканер Андерхилл – гений. Он поймет. Он сможет помочь. Томас Hay вздохнул:

– Да, Андерхилл. Мы ему многим обязаны. Если бы не он, нас отделяло бы от успеха двадцать лет, а не пять. Но боюсь… – Он посмотрел через весь стол на Эзра Винжа. – Эзр, ты знаешь об Андерхилле и технологии Века Рассвета больше всех. Каково твое мнение?

Гонле чуть не засмеялась. Эзр следил за разговором, как зритель за игрой в мяч; теперь мяч угодил ему по лбу.

– Гм, да. Андерхилл – личность выдающаяся. Как фон Нейман, Эйнштейн, Минский, Занг – десяток гениев Эпохи Рассвета в одном. Или этот тип – гений по подбору аспирантов. – Винж грустно улыбнулся. – Ты меня прости, Рита. Для нас с тобой Изгнание длилось лет десять или пятнадцать. Андерхилл прожил все это время, секунду за секундой. По меркам пауков – и людей до-технических эпох – он старик. И боюсь, что он на грани старческого маразма. Он прожил время легких технических решений, и сейчас он упирается в тупики… Былая открытость новым идеям сменилась приверженностью дурацким суевериям. Если уж нам отказаться от преимущества секретности, то я бы предложил просто связаться с правительством Аккорда и действовать как в обычных деловых переговорах.