Сергей Лукьяненко - Предел [litres]

– Нормально, – сказала Ксения. – Я попросила своих быть настороже.

– Ракс согласились?

– Да, конечно, – ответила Ксения. – Все хорошо.

Они оба понимали, что это неправда, но не собирались об этом говорить.

Мегер сменила на посту в рубке юного навигатора за пять часов до прибытия к Соргосу.

В тонкостях гиперпространственной навигации она понимала мало, как и любой нормальный человек. А вот преподавателем была опытным – так что внимательно выслушала отчет Алекса, уловила нотку сомнения в его голосе и начала въедливо расспрашивать. Алекс признался в нескольких ошибках, которые совершил, прокладывая курс, а заметил лишь задним числом. Выждав, пока подросток перечислит и осмыслит свои ошибки, Анна произнесла положенные фразы о необходимости трижды измерить, прежде чем раз отрезать и смотреть, прежде чем прыгать.

Эти ребята, которых ей пришлось взять с собой, чтобы проникнуть на «Твен» максимально естественным путем, были действительно хороши. Ну, кроме Лючии, которая и сама понять не могла, почему получила высшие баллы и практику в космосе. Но и Лючия справлялась.

Отправив Алекса отдыхать, Мегер уселась в пилотажное кресло, опустила на лицо щиток информационного экрана. Пальцы ее забегали по клавиатуре, запуская тестовые программы. Какие бы новые интерфейсы ни изобретали инженеры, но в обычной ситуации древние панели виртуальных кнопок были самым удобным и надежным интерфейсом. Да, при необходимости скоростного маневра пилотажные рецепторы или прямое подключение к мозгу пилота давали серьезный выигрыш в скорости. Но управлять кораблем как своим собственным телом было изнуряюще трудно. Малейшая потеря концентрации – и искин понимает тебя неправильно.

Системы были в норме, впрочем, ничего иного Анна и не ожидала. Расслабившись, она размышляла о том, во что превратилось ее обычное, в принципе, задание.

Ей уже приходилось выступать агентом НАСА в совместных миссиях. Один раз – с Го Цзя Хан Тянь Цзюй, в тот раз Мегер даже не смогла понять до конца, что именно затевали китайцы в экспедиции в зону ответственности Феол и выполнила ли она свою миссию. Второй раз – в миссии ЕКА к звезде Тигардена, где ситуация была более понятна, во многом даже анекдотична и завершилась к полному удовлетворению как европейцев, так и начальства из НАСА. Тогда, пилотируя «Афину», Мегер впервые попала в поле зрения репортеров, и ее лицо замелькало на экранах. 9 9 國家航天局, читается как Guó Jiā Háng Tiān Jú (пиньинь), национальная аэрокосмическая администрация. 10

Да и в истории с «Гепардом», которая принесла Мегер славу великого пилота и «женщины с алмазными нервами» – с какого-то перепугу журналисты выбрали именно такой эпитет, Мегер в какой-то момент козырнула перед командиром кодом инспектора – и получила карт-бланш на попытку гравитационного маневра. На самом деле в том полете Мегер уже не имела статуса действующего агента, но какое это имело значение? Если бы у нее не получилось – наказывать было бы некого. Но блеф удался, «Гепард» вышел из поля притяжения черной дыры, и все новостные агентства неделю мусолили случившееся. Руководство предпочло сделать вид, что все в порядке и осыпало Мегер наградами и поощрениями… впрочем, от греха подальше засунув чересчур инициативного мастер-пилота в космошколу, учить детишек.

Мегер не протестовала. Она оценивала свои способности сдержанно – да, хорошая реакция, хорошая интуиция, но бывают пилоты и покруче. В тот раз ей просто повезло – вначале при маневре, а потом в руки журналистов попал хороший кадр – она за пультом, воодушевленная, с мокрым от пота лицом, вся такая воздушная и красивая, да и история «Афины» еще не забылась… к тому же надпись «Гепард» на шевроне, и как тут не сочинить заголовок в духе «”Гепард”» умчался из ловушки» .

Коллеги куда больше уважали ее за маневры корабля у плазменных дуг Тигардена; с точки зрения профессионалов, там она прыгнула выше головы. Но для публики, увы, драматическая история «Гепарда» оказалась более интересной.

В общем, работая в школе, Мегер решила, что нашла себя. Хорошая должность, высокая оплата, право на несколько интересных полетов в год, чтобы сохранить квалификацию. Она завела несколько любовников, дважды очень удачно сходила замуж, даже стала задумываться о детях и присмотрела чудесный дом у озера, который теперь могла себе позволить. Прекрасная карьера – Мегер любила космос, но с не меньшим удовольствием повторяла фразу, подслушанную у одного русского пилота: «Главное остается на Земле».

Будь ее воля – Мегер не стала бы напрашиваться на рейс «Твена». Но ее вызвали, осыпали комплиментами, деликатно припомнили и все добро, которое ей оказало НАСА. И настоятельно предложили отправиться в этот сомнительный рейс в потенциально проблемную зону космоса.

Если бы бюрократы в НАСА понимали, насколько эта зона проблемна!

Если бы это понимала сама Мегер!

Но нет же, в тот момент все казалось глупой перестраховкой, затеянной паникерами-русскими и глядящими им в рот европейцами. Какая-то умная голова (а, быть может, еще более умный искин) придумали план проникновения на борт, в котором фигурировали трое курсантов (среди которых была любительница нарядов Лючия), улетевший из-под носа лайнер, на котором предстояло стажироваться кадетам, ну и случайная встреча с русским командиром…

План сработал.

И теперь они втянуты в опаснейшую авантюру, действовать приходится без связи с центром, полагаться только на себя и на разношерстный экипаж…

Мегер вздохнула.

– Миссус?

Анна вздрогнула – так неожиданно было появление на экране здоровенного чернокожего мужчины в обтрепанной старинной одежде. За спиной мужчины была темная гладь реки, сам он сидел на чем-то вроде плота, перед разведенным на глиняной подложке костерком. В котелке над огнем что-то кипело, негр помешивал варево длинной палочкой.

– Это… – Мегер встряхнула головой, борясь с искушением откинуть с лица экран. – Марк?

– Да, миссус. Позволите отвлечь вас?

– Что за гребаный маскарад? – спросила Мегер. – С какой стати я «миссус»? И с чего ты черный?

– Я думал, вам будет приятно, миссус, – все тем же тягучим, нарочитым голосом негра-раба из исторических фильмов ответил Марк. – Я вот подумал, если я как бы в честь писателя Твена назван, то я же могу немножко быть его персонажами? Ведь когда писатель кого-то описывает, он сам им становится. Немножко. Так что я теперь немножко Джим.

– Тебе нечем заняться, Марк? – нахмурилась Мегер. – И уж если даже нечем, повторяю: почему «миссус»? Так обращались рабы к белым хозяйкам! Твои камеры перестали отличать черный цвет кожи от белого?