Сергей Лукьяненко - Предел [litres]

В дверь постучали. Валентин приоткрыл, выглянул. За дверью стоял Матиас.

– Входи, – мрачно сказал Валентин.

– Ого, – Матиас с любопытством посмотрел на него, переступив порог. – Валя, это очень неожиданный момент для смены имиджа…

– И как ты понял, что это женская одежда? – спросил Валентин мрачно.

– Да я сам за чистым бельем шел, – признался Матиас. – Анге посоветовала. Сказала, что по габаритам нам с тобой лучше всего подойдет одежда капитана. С душем разобрался?

– Нет.

– Будем пробовать. Ксения говорит, что есть около часа до включения двигателей.

– Ты Гёте знаешь? – спросил Валентин, возвращаясь к шкафу. Мундир надевать было как-то совсем странно, пусть тот и выглядел совершенно мужским. Может быть, комбинезон?

– Знаю ли я Гёте? – спросил Матиас с иронией. – Какой интересный вопрос. Я же немец все-таки, забыл? Братья Гримм, Иоганн Гёте и Рудольф Гайсер. А ты Пушкина знаешь?

– Помнишь про «часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла»? – Валентин достал комбинезон и мрачно его осмотрел. Итог его не порадовал: у женщины-капитана была замечательная и большая задница.

– Смеешься? Конечно. В школе все учат. Я даже по-русски знаю. – Он откашлялся и продекламировал:

– Час от часу не легче, – сказал Горчаков. – Его удел – поверхность твердых тел, говоришь…

– А что случилось?

Валентин махнул рукой и достал мундир.

Рискнуть, что ли?

Запа́х на мундире шел на правую сторону. С точки зрения человека с Земли, это был мужской мундир.

– Сколько наград-то! – восхитился Матиас. – Ради такого мундира и пол можно сменить! Еще курительную трубку тебе надо! И черную повязку на глаз. И шпагу.

Он скрылся в душевой, а Горчаков продолжил изучать парадную одежду капитана Лерии.

Анге услышала аборигенов раньше, чем увидела. Копыта, ступавшие по земле мягко и почти беззвучно, на металлическом полу корабля грохотали словно рабрики в случке.

Она вошла в кубрик и увидела Яна и Адиан. Те сосредоточенно бродили между койками, меняя белье и собирая случайные вещи. Все это складывали в мешки – простыни, книги, мелкие памятные вещи в беспорядке ссыпались в общую кучу. Видимо, аборигенам Соргоса дали задание прибрать помещение для нового экипажа.

Анге подумала, что их новый разношерстный экипаж состоит из шестнадцати существ. Кубрик предназначался для тринадцати, еще два места в капитанском.

Конечно, есть и второй кубрик, но командир Валентин явно решил поместить всех в одном.

Не хватало одного спального места. Кому-то придется пойти в другой кубрик или спать на полу.

Анге вдруг стало не по себе. Глупость, конечно, полная. Но плохой знак. Кому-то нет места на «Дружбе».

Она помахала рукой Адиан, неосознанно выделяя ее из пары. Женская солидарность, как сказал бы Криди с ухмылкой… Жестом предложила помочь, указав на себя и на Адиан. Та взмахнула руками, перекрещивая их, улыбнулась. Отказалась от помощи. Удивительно, как универсальны многие жесты у гуманоидов.

– Что ты встала? – окликнул ее из-за спины бесшумно подошедший Криди. – Пойдем. У них своя работа, у нас своя.

– Погоди…

Ян и Адиан как раз подходили к их с Криди койкам. Анге подбежала, показала на койку, на себя. Сказала:

– Нет. Анге здесь. Нет.

– Анге спать? – помедлив спросила Адиан. – Спать здесь?

– Да, – она даже рассмеялась, обрадованная успехами Адиан. – Анге спать здесь. Криди спать там.

Она показала на соседнюю кровать.

– Криди спать у тебя в ногах, – сварливо сказал Криди, подходя. – Убирай, выбрасывай все. Нам не хватает одной кровати, будем спать вместе. Ты моя тра-жена, я с тобой.

От того, с какой небрежной легкостью Криди решил мучившую ее проблему, Анге сразу отпустило. Ну что за глупость она придумала, в самом-то деле. Койки не хватает…

Они еще раз объяснили Адиан и Яну, что убирать одну койку не нужно. Койка Криди оказалась уже перестеленной, а прикроватный рундук пуст. Ну, разумеется, после ее похищения все вещи Криди были проверены и изъяты. Наверное, лежат сейчас на одном из складов… может быть – рядом с телами самодеятельных следователей.

Анге зябко поежилась. У нее почти ни с кем не было сильных глубоких отношений. Но это не отменяло ужас случившегося.

– Пойдем, – мягко, будто догадавшись, о чем она думает, сказал Криди. – Нам надо еще раз проверить состояние двигателя. Чужаки хотят получить максимальную скорость, чтобы отправиться за помощью.

– Мне неудобно перед ними, – выходя, Анге кивнула на Яна и Адиан. – Они занимаются самой примитивной и грязной работой.

– Увы, она отвечает их квалификации, – хладнокровно сказал кот. – Знаешь, мне тоже не нравилось чинить канализацию, когда она засорилась еще до старта. Эту работу вообще стоило бы поручать существам, у которых нет меха на теле. Но я же не роптал!

Анге была вынуждена признать, что кот прав.

Они двинулись к центральному коридору, быстро сменив подъем по ступенькам на прыжки. Сила тяжести падала с каждым метром.

– Разделимся? – спросила Анге.

– Нет, – ответил Криди. – Все слишком ответственно. Ты будешь контролировать мою работу, а я – твою… Да, знаешь, о чем спросила меня женщина, говорящая на всех языках?

Анге покачала головой в ответ на риторический вопрос.

– «Где находиться экипажу во время разгона?»

– В жилых помещениях, – немного удивленно ответила Анге.

– Она очень удивилась. Стала мне объяснять, что при разгоне в жилых помещениях пол и стена поменяются местами.

Анге с искренним удивлением воскликнула:

– И что с того? Какая в этом проблема?

Они невольно рассмеялись.

Максимальное ускорение «Дружбы» (Валентин прекрасно понимал, что корабль при этом работает на пределе возможного и безжалостно сжирает запасы рабочего тела) составляло около пяти метров в секунду за секунду. При таком разгоне за четырнадцать часов они достигли скорости в двести пятьдесят километров в секунду.

Горчаков подумал, что ему все больше и больше нравится этот примитивный корабль. Нет, он не был его командиром и не мог быть. И, конечно же, с радостью поменял бы «Дружбу» на самый устаревший земной корвет. Но в полете на «Дружбе» была своя прелесть, как в езде на допотопном автомобиле с бензиновым двигателем. Не имея множества доступных людям технологий, неварцы решали проблемы с грубоватым первобытным изяществом.