Сергей Лукьяненко - Предел [litres]

– Я понимаю, что вы это делали не из потаенного садизма. Закройте глаза!

Горчаков послушно закрыл глаза и открыл рот. Что там в уставе было о правах корабельного врача? Кажется, да. В случае обоснованных подозрений в неадекватности действий командира…

Рот обожгло. И в то же мгновение доктор Соколовский с неожиданной силой дернул командира на себя, так что жгучий жидкий пузырь успешно скользнул в пищевод.

– Док… доктор! – закричал Валентин, размахивая руками и вращаясь в воздухе. – Доктор, пся крев! Это же водка!

– Изначально – чистый этиловый спирт, водки у них нет, – хладнокровно ответил Соколовский, державший в руках пластиковую емкость. – Есть какие-то сладенькие ликерчики, я ими немного разбавил, для вкуса. Но в основе – хороший спирт. Использовался, вы не поверите, для прочистки контактов! Когда я его попробовал на вкус, у кота шерсть встала дыбом. Отсталая цивилизация!

Горчаков помотал головой. Спирт все-таки был разбавленным и всасывался где-то на уровне пищевода. Мир теперь кружился в разные стороны.

– А сейчас я вас отбуксирую в капитанскую каюту, – продолжал Лев. – Для варпа вы в рубке не нужны, простите. Наше юное дарование вместе с Мегер и Криди обещают доставить нас к Ракс очень быстро, но быстро – это суток двое. Можете спокойно отдыхать. Вы нам нужны бодрым и самоуверенным, но не сейчас.

– Только поляк мог подложить русскому командиру такую свинью, – возмущался Горчаков, вплывая в переход и цепляясь за лестничные скобы. Появилось слабое и фальшивое притяжение.

– Только поляк бы придумал, как уложить вас отдыхать, – с гордостью ответил Лев. – Матиас боится к вам подступиться, вы ходите и на всех зыркаете…

– Я не зыркаю. Я бдю и держу вид строгий и молодцеватый, – запротестовал Валентин, спускаясь и двигаясь вслед за доктором к капитанской каюте. – Это моя обязанность.

– Дорогой Валентин, позвольте не по уставу? – подталкивая его вперед, сказал Соколовский. – Я же человек немолодой, мне простительно. Тем более, я искренне вам признателен.

– За что?

– За то, что позвали за собой на «Твен». Я уж и не думал, что под конец службы поучаствую в подобном безобразии… знаете, сколько я не прыгал с парашютом? Тридцать три года! А теперь мы увидим Ракс. Мир, в котором никто не бывал. Нет, конечно, я бы с удовольствием повозился с правнуками, у меня прекрасная усадьба к северу от Трускавца, вы не представляете, какие там воды, всем полезно и вам тоже…

Он довел Валентина до койки, что было весьма правильно – мир кружился все быстрее.

– Еще, – мрачно попросил Горчаков.

Под бдительным взглядом доктора он еще раз глотнул самодельной водки и прилег на койку. Подушка была странная, похожая на узкий валик с углублением в центре, наверное – из-за отличий в анатомии. От постели приятно пахло цветами. Женщины…

– А теперь отдыхайте, – велел доктор. – Матиаса я тоже отправлю спать, но после входа в варп. Он как-то пободрее, не в обиду вам будет сказано.

– Я просто полежу немного, закрыв глаза, – сообщил Горчаков. – Кстати… вы соврали, Лев: командир не обязан слушаться врача, он должен лишь при слушаться к его мнению…

Закрыл глаза – и провалился в сон.

Крепкий и без сновидений.

Столовая была большая. Или как она тут называлась, может быть, как на военных кораблях – кают-компания?

Все равно большая.

Два длинных стола, видимо, для рядового состава. Два маленьких – для офицеров?

Ян и Адиан вслед за Анге направились к маленькому, где уже сидел Криди. Стул у него был высокий, вроде барного, кот сидел на нем на четырех лапах, словно намеренно демонстрируя свою нечеловеческую природу.

Анге что-то сказала, и Криди, оскалившись, сел на задницу. Выглядело это комично. Перед Криди на столе лежали десятка два пакетов, контейнеров и закрытых крышками стаканчиков. Он повел лапой, приглашая садиться. Сказал:

– Еда. Ян, Адиан, Криди, Анге. Еда.

Ян осторожно открыл один из контейнеров, поддев непрозрачную серебристую пленку. На него пахнуло горячим тяжелым запахом.

Плоть.

Мертвая плоть, подвергнутая термообработке. Рядом с куском мяса лежали какие-то овощи, вполне симпатичные на вид, если бы не такое соседство.

Ян отодвинул контейнер.

– Плохо? – спросила Анге. Отодвинула контейнер в сторону Криди. Выбрала и протянула Яну другой.

В этом оказалась разваренное горячее зерно. Незнакомое, конечно же, но пахнущее приятно. Густая белая подливка тоже казалась сделанной из растительной массы.

Ян взял из рук Анге ложку (твердый, но очень легкий пластик). Подцепил немного каши, отправил в рот, прожевал.

– Вкусно, – сказал он.

Его не поняли, такие сложные слова они еще не пытались изучать. Тогда Ян набрал еще каши, улыбнулся.

Криди оскалился, подцепил выскользнувшим из лапы когтем кусок мяса и целиком забросил в рот.

Анге опять сказала что-то укоризненное, но на этот раз Криди лишь отмахнулся. Тогда Анге принялась перебирать контейнеры. Указала Яну и Адиан на строчки букв. Похоже, надписи были сделаны на двух совершенно разных, но одинаково незнакомых языках. А вот значки рядом были более понятны: язычок пламени (термообработка? Или надо есть разогретым?) и зеленый листок причудливой формы (растительная пища?)

– Не мясо, – сказала Анге. – Люди особенные. Не есть мясо. Есть… – она добавила что-то непонятное.

– Растения, – кивнул Ян. – Ян понял. Еда из растений. Люди не есть мясо? Все люди?

Анге смешалась, пытаясь подобрать слова.

– Позвольте помочь вам в диалоге, мои дорогие друзья?

Ян вздрогнул – огромное мохнатое существо со смешным именем Уолр подошло совершенно незаметно. 22

– Вы знаете наш язык! – обрадовался он.

– До постыдного плохо, – вздохнул Уолр. – Мне даже неудобно говорить при Ксении… Итак, эта пища – предназначена для вегетарианцев, жителей Невара, не употребляющих мясо. Иногда это связано с состоянием здоровья, но чаще – с моральными нормами. Кстати, вы же не являетесь абсолютными вегетарианцами?

– Мы едим насекомых, рыбу, а также яйца птиц, – ответила Адиан, оживившись. – Некоторые едят и мясо птиц, но это не особенно распространено.

– Обожаю насекомых, – согласился Уолр. – А мясо вам вредно, ваши тела к этому не приспособлены. Но вы пьете молоко, верно?

– В детстве. – Адиан даже не показала своего смущения. Употребление молока было всем известным, но табуированным фактом. – Взрослые плохо его переносят и… это извращение.

– У вас нет крупных дойных животных, – сказал Уолр. – Стандартный путь эволюции, без избыточности животного мира, свойственного Земле.

Он взял от соседнего стола стульчик, подтянул поближе, присел. Поморщился.

– Орудие пыток… для существа с задницей нормальных размеров… Итак, позволите ли вы разделить с вами трапезу?