Сергей Лукьяненко - Предел [litres]

Там Тедди повезло – он наткнулся на Лючию, которая тоже явно скучала. Готовить на чужой кухне ей не позволили, да и продукты были незнакомыми. Она предложила было налепить аранчини, воспользовавшись найденным фаршем и какой-то странной крупой. Но как выяснилось, фарш состоял из перемолотых червей, лицо Лючии пошло красными пятнами, и она стала сбивчиво объяснять, что подзабыла рецепт, крупа, по здравом размышлении, слишком твердая, к тому же, она не уверена, что имеющееся на корабле масло годится для обжарки рисовых колобков. 23 23 Блюдо итальянской кухни, шарики из риса, начиненные мясным фаршем.

Теперь Лючия маялась тем же самым бездельем, что и Тедди. Длинношеяя девушка Анге показала ей, как чистить фильтры в системе вентиляции, Лючия несколько часов старательно выполняла эту работу, а потом нашла себе укромное местечко в какой-то лаборатории, обнаружила там бумагу, цветные карандаши и принялась рисовать.

За этим занятием ее и обнаружил Тедди.

– Вау! – воскликнул он, подойдя к Лючии.

И почувствовал, как лицо заливает краска.

Лючия нарисовала старпома Матиаса. Очень узнаваемо. Старпом был изображен стоящим вполоборота, развернув голову и грозя пальцем, словно обнаружил, что его рисуют без разрешения.

Негодование нарисованного Матиаса можно было понять – Лючия изобразила его совершенно голым. Хорошо хоть со спины.

– Похож? – то ли не смутившись, то ли решив не терять лицо, спросила девушка.

– Ну да… – Тедди тоже решил, что не позволит показать смущение. – Лицо похоже. Остальное – не знаю.

– Я вот тоже не знаю, – со вздохом сказала Лючия и смерила Тедди взглядом. – Скажи, я тебе нравлюсь?

– Да, – твердо сказал Тедди.

– Приходи лет через пять, – решила Лючия. – Разница в возрасте будет простительной.

– А сейчас что: непростительная? – возмутился Тедди.

– Ну ты же дите еще совсем, – Лючия вздохнула, скомкала набросок, поискала глазами, куда выбросить, и спрятала в карман комбинезона. – Хочешь, тебя нарисую?

Тедди сглотнул и кивнул.

– Садись за тот стол, подопри голову рукой. И задумчиво смотри на меня, – Лючия взяла чистый лист. – Раздеваться не надо.

– Вот еще, – возмутился Тедди и сел напротив. Смотреть на Лючию было приятно. – Скажи, зачем ты вообще пошла в космос?

– А ты? – Лючия взяла карандаш и прищурилась, глядя на Тедди.

– Я люблю космос. А тебе, кажется, все равно. Будто мы на лунной орбите болтаемся.

– Это очень хорошая работа, – наставительно сказала Лючия. – У меня тетушка – инженер жизнеобеспечения на туристическом лайнере. Работа не очень и сложная, особенно если корабль большой. Надо уметь контактировать с пассажирами, это главное. А я обаятельная, у меня получится.

– Чушь какая, – возмутился Тедди. – Стала бы певицей, или стэндапером, или профессиональной собеседницей в баре…

– Фу! Профсобеседница – это вообще почти проститутка. Певица – да… Но у штатных работников космофлота страховка, зарплата высокая, надбавки за дальность перелета…

– Еще скажи «пенсия»!

– И пенсия тоже. У тебя богатая семья?

Тедди смутился.

– Ну… у нас большой агрокомплекс. Наш, собственный. Мы можем пол-Техаса накормить. А знаешь, как в Техасе пожрать любят? У нас в Техасе…

– Знаю. «У нас в Техасе все большое», ты этот анекдот с детства рассказываешь.

Карандаш Лючии быстро бегал по листу бумаги. Она даже ничего не правила.

– «С детства», – обрадовался Тедди. – Значит, признаешь, что я не «дите».

– Ничего я не признаю… Так вот, у тебя семья большая и богатая. А у меня большая и… не очень богатая. Когда тетушка предлагает помочь с поступлением на инженера систем жизнеобеспечения – отказываться не станешь…

Тедди смущенно молчал. Понятно, что кто-то богаче, кто-то беднее. Но ему всегда казалось, что Лючию этот вопрос совершенно не волнует – она красиво одевалась и вела себя так, словно у нее в карманах миллионы.

– Я почему, думаешь, за теми туфлями так гонялась, что мы на корабль опоздали… – продолжала Лючия. – Они на станции продавались без налогов, в два раза дешевле, чем на Земле… Тедди?

– Что?

– А как это – иметь двух отцов? Почему у вас так принято?

– Это после катастрофы на ядерной станции. Ну, той, в конце двадцатого века. Многие мужчины стали стерильными или их дети рождались с пороками развития. Для зачатия ребенка поврежденные участки ДНК чинили, используя доноров. То есть получалось, что у ребенка два отца. Ну и… в общем стали и браки так заключать. Женщина и два мужа.

– То есть у тебя реально два отца? – поразилась Лючия и посмотрела на Тедди с интересом. – Ты – гибрид? Как люди-плюс, как Алекс?

– Да не гибрид я, и биологический отец у меня один! – возмутился Тедди. – Сейчас это просто традиция. Все уже выправили!

– И ты знаешь, кто настоящий? – продолжала допытываться Лючия.

– Оба настоящие, только один биологический, – твердо сказал Тедди. – Я могу узнать, но не хочу. Я обоих люблю.

На самом деле он знал, конечно. Он был вылитая копия папы Дональда.

К тому же папа Илайя был черный.

– А вот еще… ты извини, может вопрос такой, неделикатный… – Лючия замялась.

– Неделикатный, – мрачно сказал Тедди. – Нет, не вместе. Это гадость, о таком не говорят.

– Извини, – ответила Лючия с искренним раскаянием. – Ляпнула, не подумав. Держи.

Тедди взял лист.

Рисунок был попроще, чем тот, с Матиасом. Просто скетч, набросок несколькими линиями. Но Тедди получился очень похожим: насупленный мальчишка с виноватым лицом.

– Я тут совсем мелкий, – сказал Тедди.

– Извини, – повторила Лючия. – Так нарисовалось.

– И почему я такой… словно нашкодил?

– Извини, – сказала Лючия в третий раз. – Я когда рисую, то не думаю, просто рисую. Ты вовсе не выглядишь виноватым. Наверное, у меня не получилось. Попробовать еще?

– Не надо, – Тедди бережно скрутил лист в трубочку. – Мне нравится. Тебе надо было стать художником.

– Мама сказала, что художникам мало платят, – вздохнула Лючия. – И я буду на старости лет сидеть с бутылкой вермута в руке на пьяцца Навона и рисовать богатых американцев и китайцев.

– Почему именно с бутылкой вермута? – спросил Тедди.

– А почему на пьяцца Навона? – воскликнула Лючия.

Они неловко рассмеялись.

Лючия встала, подошла к Тедди и поцеловала его – в губы, долго и всерьез. Потом отстранилась, испытующе посмотрела.

– Через три года приходи.

Остолбеневший Тедди кивнул. Лючия, улыбаясь, вышла.

– Вот блин… – прошептал Тедди и потрогал губы.

Она его поцеловала, причем по-настоящему!

И три года – это не пять лет!

…Что-то щелкнуло под потолком, и раздался голос Горчакова.

– Внимание, экипаж. Мы начинаем подготовку к выходу из варпа. У вас есть три часа на то, чтобы отдохнуть, поесть и занять свои места. Ну и… те, кто верят в какую-либо высшую силу – можете попросить у нее удачи. Она нам понадобится.