Сергей Чебаненко - «Давай полетим к звездам!»

“А если опуститься еще ниже, - подумал я, - то можно увидеть метровые, сантиметровые и миллиметровые кратеры... Планета кратеров. Планета миллионов кратеров”.

Кратеры были рассеяны по лунной поверхности без всякой системы и порядка. Они пересекались своими краями друг с другом и располагались друг на друге, порождая сотни и тысячи выемок, ям и ломаных линий. Вся эта картина вселенского хаоса дополнялась крутыми и протяженными горными цепями и отдельно торчащими над поверхностью пиками каменных вершин.

- Какое восхитительное в своей уродливости пространство, - тихо произнес Олег. - Красивый и мертвый мир...

- Видишь вон ту горную цепь? Ну, которая изгибается в форме буквы “С”... И рядом почти ровная поверхность. Как будто слой высохшей глины...

- Скорее всего, это поле застывшей вулканической лавы, - предположил Макарин. - Видимо, один из метеоритов так сильно ударил в лунную поверхность, что кора оказалась пробитой и снизу хлынула магма.

- Гм... Мне кажется, что это мог быть и обычный вулкан...

- Вот завтра сядешь на Луну и сам все проверишь! -весело фыркнул Олег.

- Ты представляешь, какая это древность? Большинство кратеров образовались миллионы и миллиарды лет назад, когда на Земле еще не было человека...

- Вполне возможно, что тогда на нашей планете еще не было даже динозавров... Слушай, Лешка, вот бы полазить по всему этому великолепию в альпинистском снаряжении, а?

- Может когда-нибудь и полазим. Королевин обещал лет через десять отгрохать здесь целую космическую базу. Человек этак на тридцать.

- Смотри, что это за свечение над горизонтом? - Макарин указал в левую нижнюю часть распластавшегося за иллюминатором огромного лунного диска. - Неужели извержение вулкана? Быть такого не может...

Я повернул голову в ту сторону, куда указывал Олег. Над горизонтом поднималось неясное и чуть размытое свечение.

- Кажется, я знаю, что это, - я улыбнулся. - Это же Земля, Олежка. Наша Земля!

- То есть? - Макарин слегка опешил. - Это что, восход Земли?

- Ну, конечно, - кивнул я. - Сейчас мы увидим нашу Землю глазами лунных жителей.

- С ума сойти, - Олег потянулся за фотокамерой. - Ну, я сейчас такие кадры сделаю!

Сначала над горизонтом мы увидели только легкое белесое свечение, с каждой секундой становившееся все ярче и ярче. Потом над резкой серой линией лунного горизонта появилась сияющая точка, быстро превратившаяся в тонкий нежно-белый диск. Еще мгновение спустя диск изогнулся и начал постепенно расти, расползаясь над поверхностью Луны все шире и шире.

Прошло несколько минут - и мы уже любовались медленно выплывавшим из-за серого тела Селены лазурно-белым шаром родной планеты. Среди круговерти похожего на ослепительный снег облачного покрова стали проступать светло-коричневые пятна материков.

- Лешка, смотри Африка!

- А Европу ты видишь? - ткнул пальцем в стекло иллюминатора. - Да вот же, вот! Италия как сапог!

Наверное, со стороны, мы были похожи на восторженных мальчишек, впервые в жизни оказавшихся в огромном магазине, полки которого так и ломятся от игрушек...

Мы так засмотрелись на красоты Луны и Земли, что пропустили сеанс связи. “Знамя” и “Лунник” уже вышли из зоны невидимости, бортовая автоматика нашего комплекса стала посылать в центр управления полетом обычную рабочую телеметрию, а мы молчали. На Земле началась паника: что с экипажем? Строились самые невероятные предположения и догадки. Космонавты заснули, потеряли сознание, погибли...

Когда мы, наконец, вспомнили о программе полета и вышли на связь, “втык” от руководства получили хороший.

...Во второй половине дня Володька Шаталин вызвал нас по закрытому каналу связи.

- Есть мнение, - Шаталин смущенно кашлянул, - что экипаж должен выступить с инициативой: дать лунному кораблю дополнительное собственное имя. Предложено выбрать одно из трех наименований - Отечество, Отчизна, Родина.

- Нужно, так выберем, - Олег безразлично пожал плечами.

- Пусть будет “Родина”, - предложил я. - Самое короткое. Олег, ты не возражаешь?

- Годится, - Макарин зевнул, прикрыв рот ладонью. -“Лунник-5”-“Родина”.

Дама трется спиной о серебристое тело шеста, пребывая в образе то ли ловкой змейки, то ли вьющейся лозы винограда. Ее телодвижения, имитирующие страсть, в сочетании с высокими каблуками туфелек, зелеными узкими трусикам и почти незаметными кружочками ткани вместо бюстгальтера, должны надежно направить мысли посетителей ресторана в эротическое русло.

Салютуя всем человеческим порокам, мадам на сцене выбрасывает левую ногу высоко вверх, отделяется от шеста, и дважды самым немыслимым образом совершает два полных оборота на правой ноге. Зал реагирует на замысловатый кульбит жиденькими аплодисментами.

Слегка подзадоренная реакцией общественности дама начинает судорожно трясти тазом, одновременно совершая мелко-колебательные движения грудями. Телодвижения напоминают безвкусную смесь утренней гимнастики и танца живота, но собравшимся нравится и зал разражается еще одной порцией оваций.

Ободренная аплодисментами, женщина делает несколько резких движений головой из стороны в сторону, раскидывая по оголенным плечам густые завитые волосы. Уму непостижимо, каким образом при таких резких изменениях скоростей и ускорений килограммы грима на ее лице сохраняют некое единство с кожей и не разлетаются во все стороны жалкими обломками разорванной перегрузками маски. Тело дамы закамуфлировано под стиль “вечные восемнадцать”, но уже обозначившиеся валики жировых отложений выше талии, дряблая сеточка начинающегося целлюлита на бедрах и мелкие серебристые бисеринки пота на висках предательски сообщают, что танцующая мадам минимум в два раза старше.

Под занавес номера дама замирает в позе полной сексуальной готовности, и зал, наконец, воздает должное ветерану эротической сцены. Шквал аплодисментов выбрасывает на подмостки даже корзину с цветами. Впрочем, если судить по кислой и замучено-заученной улыбке сценической мадам, корзина с цветами вполне может оказаться частью реквизита, финальной составляющей завершившегося выступления.

Сцена пустеет, и присутствующая в зале публика переключает внимание на ближние цели - разнокалиберных и разномастных подруг, выпивку и еду. Над столами повисает какофония легкого хихиканья, невнятного бормотания и всеобщего приглушенного чавканья.

На пике периода всеобщего потребления пищевых продуктов и алкогольных напитков в дверях заведения общественного питания появляется Жорка Милентьев. Сегодня он облачился в темно-зеленый поношенный пиджак, клетчатую ковбойку и темные брюки. Мелкий клерк или торговый агент забежал поужинать в третьеразрядный ресторанчик. Я, напротив, одет, как современный лондонский денди -костюм-тройка, до блеска начищенные туфли, сияющая белизной рубашка, галстук с золотой заколкой. Кончик механического карандаша “Скрипто” торчит из нагрудного кармана. На запястье часы от “Бьюлова” на хромированном пружинном браслете “Спайдел”. Шеф мелких клерков снизошел до общения с подчиненным за деловым ужином.