Ольга Гусейнова - Мой любимый зверь! [litres]

– В АБНЗ героические подвиги не афишируют и медали дают посмертно, – иронично просветила меня Ровена.

Полковник укоризненно покачал головой и словно подал ей какой-то знак, снисходительно заметив:

– Девчонки!

– Хорошо, сделаю, что смогу, из Эрики за три дня, – Ровена с демонстративным сожалением тоже покачала головой.

Она что, меня поддеть решила с подачи начальства?!

На этот раз Гонг был категоричен:

– Ни в коем случае! Ни при каких обстоятельствах ты не вмешиваешься в ее образ, не навязываешь и не советуешь во что одеться, линию поведения или макияж. Эрика должна сохранить типаж, стиль и образ мышления на момент тестирования на совместимость. Ты поняла?

– Да, – Ровена слегка поморщилась.

Полковник продолжил давать указания:

– Вы – единственные, кто получил стопроцентное попадание из тысячи анкетированных. Всего двое! Каждая из вас уникальна. Учти, Ровена, его профиль двоякий! Мы опирались исключительно на предпочтения вне Клерана. А выбор тела может кардинально отличаться от выбора души. Кроме того, публично демонстрируемые предпочтения не всегда соответствуют реальным. Поэтому шансы у вас обеих – равные! Не вмешивайся в выбор Эрики. Ни на Дагаве, ни на лайнере!

– Слушаюсь! – по-военному ответила Ровена.

– Я рассчитываю на тебя, – весомо давил Гонг. – Эти звери в человеческом облике очень и очень внимательны. Подозрительны сверх меры! Они нутром чуют обман и подделку. Поэтому не врите по пустякам. Ваше поведение должно быть абсолютно естественным. Вам не нужно дружить, родные люди часто бесят друг друга. Вы – как огонь и вода, внешне похожие, но разные внутри. На это и делайте упор. Молодые, красивые, образованные девушки на отдыхе выше среднего уровня. Флиртуйте, кокетничайте, соблазняйте…

Я невольно покраснела: на Электусе девочек с четырнадцати лет обучали, как нужно ублажать любимого, преподавали науку соблазнения и любви, чтобы муж был доволен. Обучали на видеокурсах, конечно. Невинность дарилась исключительно единственному. Это правило вдалбливали в девичьи головы каждый день: на уроках, в быту, на ежевечерних службах. Я прожила там двенадцать лет из двадцати двух, но заповедь «Семья – это святое» слышится мне даже по ночам. По малолетству я женским премудростям на «родине» не научилась, как и потом флиртовать. А вот другие постулаты «отца», наверное, из памяти не изжить. Поэтому я до сих пор невинна и, на радость преподам, образцово исполнительная и ответственная. Робкая и послушная девочка внутри, а снаружи – задиристая пацанка, которой пришлось постоять за себя в интернате и позже в академии.

Ровена и Гонг заметили мое смущение, кто бы сомневался. Полковник тяжело вздохнул и неожиданно распорядился:

– Так, Ровена, у вас есть три дня до прибытия на Дагаву. Расскажи Эрике о… интимной стороне, как флиртуют. В общем, о ваших женских штучках.

– Из этой золотой овцы за три дня волчицу сделать?.. – скептически проворчала новоявленная наставница.

Я выразительно посмотрела на нее:

– Ой, а мне так нравятся сапожки из змеиной кожи! – И мечтательно закатила глаза. – Давно хотела…

Гонг на секунду нахмурился – и расхохотался, глядя на изумленную Ровену.

– Ладно, беру свои слова обратно, – оттаяла напарница.

Инструктаж длился еще несколько часов, затем мы отправились на Дагаву в сопровождении Гонга.

Игра в шпионов началась. На весьма респектабельную, на мой неискушенный взгляд, яхту проследовали две красотки в гражданской одежде в сопровождении плотного усатого мужчины. Всем сразу видно, что он везет своих девочек развлекаться.

Я была в предвкушении путешествия, жаждала приключений и чувствовала причастность к чему-то невероятному и необычайно интересному. Мои мечты сбываются!

Настоящее время

Яркое солнце Фортана слепит глаза, заливая пространство золотым светом, будто с издевкой напоминает о глазах Райо, бередит душу, мучает. Два часа назад мы прибыли на базу АБНЗ среди пустыни, возникшей когда-то из-за деятельности разумных. Я решила постоять в одиночестве на крыше центрального бункера, где садятся боты с пассажирами и грузом. Само здание – для скрытности, наверное, – над барханами высится на пару этажей. Но песчаные волны лижут каменные стены и когда-нибудь пустыня окончательно поглотит эту цитадель тайн и страха.

Очередной порыв ветра швырнул мне в лицо песок, будто пытаясь наказать, выказать презрение за предательство. Но я только больше щурилась, упрямо не двигаясь с места, уговаривая себя, что все правильно сделала! Правильно! Хрипло и со злостью, бесившейся в груди, выдохнула ветру:

– Я не предала чувства! Я предала преступника суду и заслуженному наказанию!

И плевать, если кто-то услышит. Я нормальная, я боролась со своими инстинктами, страхами, вдолбленными с рождения догмами. Закрыв глаза и задрав лицо к чужому солнцу, я пыталась согреться, потому что мерзла, и холод шел изнутри.

Пискнул коммуникатор. Ровена сообщила: «Шеф отчет проверил. К нам претензий нет. Через два часа отправляемся в столицу. Дальнейшее не в нашей компетенции. Нам разрешили пару дней отдохнуть и осмотреть местные достопримечательности!» Удивительно и непривычно для колючей, просчитывающий все наперед, закрытой Ровены, насколько мне удалось ее узнать за время совместной работы, было приписать несколько восторженных смайликов. Какая хорошая плюшка от начальства, все-таки признавшего, что мы почти блестяще провели операцию.

Несколько раз перечитав сообщение, я смотрела на эти смайлики уже с раздражением. Еще недавно за возможность погулять по Фортану с деньгами, причем не своими, казенными, я бы пищала от восторга, ну хотя бы в душе. А сейчас мне неожиданно захотелось со всей дури врезать коммуникатором об пол и для верности потоптаться.

Нет, пора заканчивать с этими… чувствами! Надо последний раз взглянуть Райо в глаза – солнечные, светившиеся для меня, согревавшие… И забыть! Забыть, пока еще не поздно, может быть.

Спустившись на лифте на минус первый этаж, я уверенно направилась к допросной мимо охраны. Согласно схеме база делится на пять секторов, надо думать, исходя из уровней сложности, допуска на следующий контур, вероятной опасности и так далее. Я слышала, куда приказано отправить задержанного. Пропустит охрана – значит, пройду, а нет – не судьба. Я решительно шла по коридорам и, помимо прочего, терзалась вопросом: почему настолько жестокого и опасного террориста и убийцу с его подручными держат в первом, самом незащищенном секторе? По логике, здесь можно прятать свидетелей или допрашивать преступников попроще. От кого не ожидаешь чего-то экстраординарного и чудовищного. Не ждешь коварного нападения безумных последователей. Уровни, где можно месяцами выдерживать осаду, находятся гораздо ниже. Почему Гонг настолько беспечен? Или считает, что силовики справятся с любым врагом, кем бы тот ни был? Как-то не вяжется с его рассказами о клеранцах и с видео побоищ и смертей. Совершенно. Так почему?