Ольга Гусейнова - Мой любимый зверь! [litres]

Я ждала, что Ровена упрекнет, почему не обратилась к ней за советом и помощью в таком важном деле, но никак не вскинутых темных бровей на идеальном лице и раздражения:

– Птичка, простых политиков в природе не существует.

Теперь мои брови взлетели на лоб, я возразила:

– Плевать, какие они, простые или важные. Райо и его спутники не виноваты в том, что им инкриминировали. Они не убийцы, не работорговцы и… Я же чувствовала, но слишком верила руководству. А Гонг нас подставил и обманул. Он предал граждан Земной Федерации. Поступил подло и…

– Ты дура, Эрика! – оборвала меня Ровена.

Я чуть не задохнулась от обиды и не могла подобрать слов, чтобы поставить ее на место. Эта женщина, умевшая быть и гламурной девушкой, и умудренной опытом солидной дамой, часто ставила меня в тупик. Но мне казалось, она умная и… Неужели опять ошиблась в человеке? Я хрипло спросила, не скрывая желчи:

– Думаешь?

– Уверена! – с тем же снисходительно-презрительным спокойствием ответила она. – Я думала, ты с мозгами, просто молодая и наивная, но с хорошей прагматичной жилкой, хваткая и перспективная. Но, похоже, интернат и академия основательно промыли тебе мозги. Ты как отличный, высокотехнологичный кухонный автомат: выглядишь как космический корабль, выполняешь заложенные функции, перерабатываешь все, что в тебя загрузил «повар», выдаешь «еду» по заданной программе. И даже глючишь по правилам, когда в тебя, вместо пищи, сунули камень. «Переварить» не смогла и ждешь помощи от производителя…

– Зато ты слишком умная и красноречивая, – ровно возразила я, не дослушав оскорбления.

Ровена устало опустила плечи, словно сдулась. Она, как и я, за три часа так и не переоделась. Хотя, надо отдать должное, в отличие от моего мятого свитера и шорт, ее костюм – словно только из химчистки.

Бросив еще один изучающий взгляд на виртэкраны, она холодно уточнила:

– Полагаю, ты пытаешься связаться с журналистами? Чтобы рассказать байку об униженных и оклеветанных клеранцах?

– Байку? – опешила я. – Я лично слышала разговор Гонга с Райо. Все, что мне показали и рассказали о нем, сфальсифицировано. Но им угрожает смертная казнь, понимаешь? Ни за что! Чтобы продемонстрировать шпиона галактике с великой целью – отжать квоты у Лиура, поссорив с Клераном.

– Может, еще не поздно? Нам позволили улететь с базы, значит, не подозревают утечки, – нахмурилась Ровена, думая, похоже, о своем, а не о моей пламенной речи.

– Говорила же тебе, они решили, что я заснула в наблюдательной и ни сном ни духом не в курсе.

– Быстро собирайся и улетай… куда-нибудь. Только подальше от Фортана, – Ровена огляделась явно в поисках моего багажа.

Чемоданы неприкаянно стояли у шкафа так и не разобранные, даже необходимое не достала. Я качнула головой:

– Нет, здесь Райо и сначала ему нужно помочь выйти на свободу.

Но Ровена пропустила мое «нет» мимо ушей и вперилась в виртэкраны. По-видимому, разглядела диалоговые окна с перепиской. Дальше в пару стремительных шагов она оказалась возле кровати, надела манипулятор и начала просматривать, что и кому я писала и где была в Сети.

– Эй… – Меня бесцеремонно оборвали, с силой оттолкнув.

Шлепнувшись на попу, я ошарашенно смотрела на вмиг изменившуюся Ровену, которая горящими глазами вперилась в экраны, а ее пальцы порхали по виртклаве. Спустя минуту она помрачнела, очень грубо выругалась и плюхнулась на кровать. Взбешенно посмотрела на меня, напоминая ядовитую змею, у которой растоптали кладку, и прошипела:

– Знаешь, что ты сделала?

– Да, раскрыла миру правду о неправомерных и преступных операциях некоторых правительственных агентов, о руководителях и…

– Двое писак и болтунов – весь мир? – зло усмехнулась Ровена, затем, видимо, не выдержав эмоций, закатила глаза и раздраженно прошипела: – Господи, какую же дичь и наивность мы растим! Патриотка доморощенная! Тебе двадцать два, Эрика, пора бы уже взрослеть! Не все, что нам рассказывают, – правда, кругом не одни враги, а мы не лучший народ во Вселенной! Не поверишь, но люди, и не только люди, часто врут, предают и даже убивают. И не все убийцы сидят в тюрьме! А правительства не всегда справедливые и мудрые! – Ровена все-таки сорвалась и заорала: – Понимаешь, дура малолетняя?

– Понимаю, потому что не малолетняя уже. – Морщась и потирая ушибленный копчик, я поднялась с пола. – Но хороших и честных людей гораздо больше, чем плохих. Все мои преподаватели и учителя говорили, что, если не давать отпора злу, оно победит добро. Честь и достоинство – самые важные для…

– Да-да, я помню те бредни. В жизни – иначе! – Ровена встала грациозно, как кошка, собравшаяся напасть.

– И это понимаю, – горько согласилась я. – Но именно я виновата в том, что Райо сейчас в бункере АБНЗ.

– Ты? Не много о себе мнишь, а? – сардонически усмехнулась Ровена. – Ты одна из десятков тысяч анкет, только психотест с наибольшей совместимостью с объектом. Ты всего лишь единственное стопроцентное попадание в психологический портрет того, от кого зависят квоты лиура…

– Я – половинка Райо, он сам так сказал, – мотнула я головой, напоминая самой себе. – А вот ты не подошла, хотя тебя назначили главной по охмурению.

– Завидуешь? – ядовито ухмыльнулась Ровена.

– Нет, – я снова мотнула головой. – Мне кажется, это ты завидуешь или обижаешься.

Ровена даже всплеснула руками:

– Да спустись ты уже на землю, хватит витать в облаках! Спецы АБНЗ несколько месяцев разрабатывали эту операцию, собрали массу информации по объекту, тщательно проверили тысячи анкет. Ты – не половинка Райо! В наше время нельзя верить в подобные романтические бредни! Всем от всех что-то нужно, все эгоисты! Ты же просто идеально подходишь под звериные запросы тирана, деспота и самовлюбленного собственника! Наивная, доверчивая овца, которой можно управлять. Это всего лишь психология: человек – это набор черт, слабостей и характеристик, и ваши совпали на сто процентов. При желании наши «психи» подберут тебе еще с десяток таких вот половинок. И вполне вероятно, другие половинки будут гораздо удачнее! Как говорится, первый блин комом…

– Нет, Гонг сказал, что я – его золотое руно. Погибель! – почти шепотом ответила я, подавленная яростным напором Ровены.

– Дура! Влюбленная дура! – заорала она мне в лицо.

Я невольно отшатнулась, но ответить постаралась ровно и глядя ей в глаза:

– Ты не права. Я просто не хочу быть пешкой. Не хочу быть причиной чьей-то смерти. Не хочу мириться со своей совестью. Наверняка ты знала, что с ними будет дальше. Знаешь, что их убьют! Ты сможешь с этим жить?

– Да легко, – спокойно заявила Ровена. – Потому что ничего не решаю. Мне и пешкой комфортно, пусть «дальше» будет заботой других.