Илья Шумей - Ярость на коротком поводке

-Эрамонт показался тебе настолько прекрасным?

-Дело не в красоте как таковой. Просто он настолько… величественен, что… и я не про размеры, а именно про величие , Вы понимаете? Рядом с ним я ощутила себя такой ничтожной, такой никчемной, что уделенное им внимание заставляло сердце выпрыгивать из груди! Ведь я в сравнении с ним – никто! Муравей, блоха, инфузория, но Он меня заметил!

-Говорят, что удав способен гипнотизировать свою жертву, - пробормотал Серго, - парализовать ее страхом. Нет ли здесь аналогии?

-Да идите Вы со своими аналогиями! – вспылила Мария, - мне плевать, что Вам там кажется, но я еще никогда не испытывала ничего подобного! Во мне не было испуга или ужаса, только всепоглощающее счастье, а если бы Он решил убить и меня, то я приняла бы такую судьбу с радостью!

-Но Эрамонт тебя не тронул?

-Нет. Он замер прямо надо мной, на расстоянии вытянутой руки, и я всем телом ощущала, исходящие от него удивление, замешательство и… любовь. Да-да, Вы скажете, что все это мне померещилось, но там, по ту сторону, все обстоит иначе, и подобные вещи чувствуешь буквально кожей!

-Я нисколько не сомневаюсь в твоей искренности, Маш, просто столь многое идет вразрез с устоявшимися представлениями и традициями! Я полностью дезориентирован и не понимаю, что происходит, - Зверолов помассировал виски, - что произошло потом?

-Я подняла руку, - девушка закрыла глаза и потянулась пальцами к лицу Серго, - и коснулась Его.

Мгновение тишины – и она снова разревелась, судорожно вздрагивая и громко шмыгая носом. Серго же оставалось только терпеливо ждать, когда пройдет и этот приступ слабости.

-Вы даже не представляете себе, каково это, - Мария обстоятельно высморкалась, - ощущать себя почти в раю, а потом быть вышвырнутым обратно, в боль, усталость и проклятый скафандр, больно давящий на шею и натирающий ниже пояса на каждом шагу. Щелк – и волшебство растаяло, как будто его и не было. Эрамонт отпрянул, заревел, точно раненый зверь, и нырнул обратно в песок. А потом я услышала крики Калима и врубила лебедку. Дальше там делать все равно было нечего.

-Твое прикосновение причинило ему боль?

-Вряд ли. Реакция на ранение обычно выглядит по-другому, - девушка покачала головой, - Вы можете опять мне не верить, но в его крике я увидела страдания души. У меня все, хватит на сегодня. Прошу меня извинить, но я очень устала.

-Да уж! – Серго хлопнул ладонями по коленям, подводя итог их беседе, и поднялся, - вопросов стало только больше. Странная статуя, такая разная реакция Эрамонта на Исиву и на тебя, да и Калим что-то явно недоговаривает. Неплохо бы его потрясти, но пока он в изоляторе, откровенного разговора у нас не получится.

-А я еще была бы не прочь прояснить кой-какие моменты у Юлиса, - поддакнула Мария, и широко зевнула, - у меня такое впечатление, что Куратор был с нами не до конца откровенен.

-Твоя правда. Слишком много собралось вокруг этой истории людей со скелетами в шкафах. Увы, но выбраться за пределы базы без санкции Калима мы тоже не можем. Придется немного подождать, тем более что у нас и по остальным темам работы – поле непаханое. Отдохни пока, увидимся завтра.

Вернувшись в свой кабинет, Серго и сам собирался лечь спать, но крутящиеся в голове события минувшего дня то и дело заставляли его замирать на месте, то в одетом на одну руку халате, то с зубной щеткой во рту. Ворох новых сведений, требующих осмысления, кружил перед его внутренним взором, постоянно отвлекая и раздражая, подобно заусенцу на пальце, который цепляется за все подряд.

Уже присев на разобранную кровать, старик все же не вытерпел и взялся за коммуникатор. Персоналу базы строго запрещалось выходить на связь с кем-либо вне Пракуса без отдельного разрешения, но у Серго, как одного из руководителей проекта, имелись свои привилегии. Он по памяти набрал номер, который не доверял никаким записным книжкам и держал исключительно в своей голове.

-Я слушаю, - рокочущий голос Моргана было невозможно спутать с чьим-то другим.

-Серго беспокоит.

-О! Рад слышать! Как ваши дела? Есть новости по нашему проекту?

-Дело потихоньку движется. Быть может, не так быстро как хотелось бы, но тут уж лучше не спешить.

-Как наша девочка? Впряглась в работу? Справляется? – деловая хватка сформировала у Моргана исключительно лаконичный и емкий стиль общения, когда там, где обычный человек разразился бы пространной речью, он умещал всю суть в несколько рубленых слов.

-Да, она молодец! – Зверолову даже не пришлось кривить душой, - специалист экстра-класса! Ее помощь здорово помогла нам продвинуться вперед.

-Я барахлом не торгую, ты же знаешь!

-Да, разумеется, но я все же хотел бы прояснить один нюанс…

Калим ненавидел медицинский изолятор всеми фибрами души. Здесь он ощущал себя маленьким ребенком, которому любой взрослый в медицинском халате считает своим долгом что-нибудь запретить. Бесконечные осмотры, анализы, инъекции антибиотиков и прочей дряни при полной невозможности отказаться или возразить. Как подопытная мышь для опытов по вивисекции! Хоть побег организовывай.

И пусть все его потери ограничивались клочком содранной кожи на лодыжке и парой синяков – эскулапы, строго следуя имеющимся инструкциям и не желая нести ответственность даже за гипотетические последствия, обрушили на Калима всю мощь современной медицины, накачивая него антидотами и пристально всматриваясь в каждую загогулинку на кардиограмме. И ему приходилось терпеть, поскольку любые воинские звания и регалии превращаются в пустой звук перед лицом человека со стетоскопом на шее.

После целой череды препирательств ему, правда, все же разрешили работать с документами, и Калим, заполучив свой рабочий планшет, снова углубился в разборы архивов, оставшихся после экспедиции его отца. Он нацепил на ухо гарнитуру и вернулся к записям радиопереговоров, пытаясь распутать клубок загадок и докопаться до причин и обстоятельств случившейся тогда трагедии.

В прошлый раз он остановился на переговорах отца с Иагном сразу после того, как тот снова вышел на связь после длительного перерыва. У них, помнится, возник конфликт, связанный с нежеланием Зверолова исполнять взятые на себя обязательства и ловить Эрамонта. Отец сразу же заподозрил, что тут дело не обошлось без вмешательства Кураторши, с которой у Игана сложились, судя по всему, довольно близкие отношения.

Итог тех переговоров звучал предельно напряженно и даже несколько угрожающе, и Калим прекрасно понимал чувства отца. На месте адмирала он бы сам таким же образом реагировал на нелепый каприз человека, отказывающегося от прежних договоренностей в силу откровенно надуманных личных причин, и подставляющего тем самым под удар своих партнеров. Серьезные взрослые люди так не поступают, и подобную дурь необходимо как можно скорей выбивать у них из головы, пока они под влиянием сиюминутных эмоций не учудили еще каких-нибудь глупостей.