Варвара Мадоши - Станционный хранитель

— Хорошо, — говорит Аллероп. — Допустим, вы выбьете разрешение на эту вашу… Академию. Может быть даже, найдете одного-двух сумасшедших кроме меня, кто будет готов этим заниматься. Но неужели вы думаете, что люди доверятся врачам другой расы?

— Заметьте, что вы назвали себя уже в числе основателей нашей академии! — оптимистично воскликнула Миа. — Значит, вы готовы согласиться!

— Не надо мне тут этих словесных игр, — мотнула головой Аллероп. — Я ни на что пока не готова. Я говорю гипотетически. И также гипотетически спрашиваю: предположим, вам удалось. Откуда пациенты возьмутся?

— Разве вы страдаете от недостатка пациентов? — спрашиваю я.

Аллероп фыркает.

— Я никогда никому не отказываю, если могу справиться с проблемой… А я почти со всем могу справиться, все-таки проникаю в организм изнутри. К тому же я снизила цену на свои услуги до минимума, и все равно ко мне приходят люди только тогда, когда доведены до крайности и спасения ждать неоткуда. И то, некоторых отговаривают родственники… видимо, наследство хотят получить, — она снова фыркает. — Видимо, умереть проще, чем, цитирую, «отдаться в щупальца этому грибу». Все думают, я сделаю их своими рабами. Как будто это так просто!

Думаю, что если бы Аллероп, наоборот, задрала цену и брала бы на исцеление не всех, кто придет, а с разбором, то ее услуги были бы куда популярнее. Но держу свое мнение при себе. Хотя бы потому что… Как бы объяснить? Вот допустим, это я умел бы лечить. Ну пусть не людей — люди не вызывают у меня такого уж сочувствия, все равно, земляне они, преи или ацетики — пусть котов. Смог бы я отказать какому-то коту, потому что моська у него несимпатичная или мяукнул он на меня без уважения? Даже если бы знал, что в долгосрочном периоде такая стратегия выгоднее и для меня, и для увеличения общей суммы исцеленных?

— А это уже моя проблема, как я буду привлекать людей, — говорю я. — Не волнуйтесь, пациенты найдутся.

Где общая кухня, думаю я, там и проблемы с пищеварением. Где казино — там и всякие разные интоксикации. Где масштабное строительство — там несчастные случаи на производстве.

Да в принципе, где более плотное общение разных рас, там неизбежен и рост взаимного доверия, и рост травматизма. А если участятся межвидовые романы, хотя бы и краткосрочные, то тут уж…

Но на эту тему я запрещаю себе слишком уж много размышлять — нервы целее будут.

— М-да, — говорит Аллероп. — То есть и разрешения, и рекламу вы берете на себя. Прямо мечта, а не работодатель. Что же остается на мою долю?

— Научная работа. Лечение людей. Стандартизация медицинских практик. И это, пожалуй, главное. Вы одна из немногих, кто в принципе имеет опыт лечения разных видов. Необходимо, чтобы вы подготовили исчерпывающую документацию — с какого конца здесь за что браться, что можно делать, чего делать нельзя ни при каких обстоятельствах, и тому подобное.

— Вы хотите сказать, для каждой расы из тех, с кем я работала? — сбитая с толку, спрашивает Аллероп. — Вы хоть представляете объем работы?!

— Я хочу сказать, общие принципы работы, Устав, если хотите, врача-исследователя, — объясняю я. — Разумеется, вы будете не одна. Я найду и других специалистов. Но главной будете вы.

Тут я, конечно, рискую. Я не так уж много знаю об этой Аллероп-Аллероп. Мало ли, что она мне понравилась по первому впечатлению — впечатление бывает обманчиво. Кроме того, у меня нет глаза-рентгена и способности предвидеть будущее, и я не могу сказать, справится ли она с работой, которую я собираюсь на нее повесить. Можно быть отличным врачом, но никудышным администратором… особенно если речь идет об администрировании целого зарождающегося института.

Однако что я твердо знаю от Мийгран, Абдуркана Рахмана и Вергааса (да, разумеется, я сначала поговорил с ним о потенциально нелегально практикующем межвидовом враче, не идиот же я): ни один пациент у Аллероп не умер. По крайней мере, на станции. А если она не могла кого-то вылечить, то сразу так говорила. Или возвращала деньги, если не получилось уже в процессе. Это означает, что она, по крайней мере, умеет учиться новому (научиться работать с нуля с другими расами самостоятельно — тот еще подвиг), и что у нее есть представление о деловой этике. А все остальное… надо же с чего-то начинать. Постараюсь поплотнее ее контролировать поначалу, если не будет справляться, подыщу замену. Не знаю, правда, как. Хоть я и обещал ей еще кадров, больше никого на примете у меня (то есть, будем называть вещи своими именами, у Миа и Мийгран) нет.

— И кому я буду подчиняться? — спрашивает Аллероп недоверчиво.

У меня очень большой соблазн повесить ее на Миа или на ту же Мийгран. Но… нет, это уже было бы чересчур. Я и так свалил на своих замов слишком много всего.

— Пока наш проект невелик — непосредственно мне, как капитану станции. А там посмотрим.

Говоря так, я отдаю себе отчет, что катастрофически убавляю себе в сутках число минут (не говорю уже о часах), отведенных на отдых.

Кто там из мудрых сказал — найди дело себе по душе, и ты не будешь работать ни дня в своей жизни? Он умолчал о том, что отдыхать ты тоже не будешь. Дело по душе, оно такое.

Мы обсуждаем еще кое-какие детали. По уму бы говорить и говорить, но у нас с Миа кончается свободное время. Приходится не привести обсуждение к логическому завершению, а скорее силой прервать его.

Тем не менее я улучшаю момент спросить:

— Аллероп, если не секрет… Что сподвигло вас начать лечить другие расы?

Я думаю, она скажет «любопытство» или даже, чем черт не шутит, «желание спасать жизни, которые никто кроме меня спасти не может». Но она отвечает вот что:

— Так я борюсь со стагнацией нашей цивилизации, капитан. Как могу — но все же.

— В смысле? — удивляюсь я. — Разве Экспансия Аце не развивается?

Насколько я знаю, у них все благополучно как с основанием новых колоний, так и с экономикой. Нет, самым богатым народом на душу населения считаются тораи (в основном потому, что они не считают «душами населения» молодняк до определенного возраста), но и у ацетиков все более чем благополучно.

— Я имела в виду всю цивилизацию, галактическую, — говорит она с легким оттенком надменной снисходительности. — Последние лет пятьсот мы топчемся на месте. Отказались от развития, все то же самое. Только за новые кормушки боремся. Ничего удивительного, если вы этого не видите — вы из расы, которая сильно отстает технически от большинства миров, а у нас тут вы недавно. Но если заниматься хоть сколько-нибудь систематическим изучением истории, это очевидно.

— Да? — удивляюсь я.

И в самом деле, мне бы это и в голову не пришло.

— Да, — твердо кивает Аллероп. — А мне это стало особенно ясно после встречи с Предтечами. Я пыталась убедить свой род сделать попытку измениться вместе со мной. Они не захотели. Пришлось мне меняться в одиночестве.