Варвара Мадоши - Станционный хранитель

— Я не вижу, как мы их уговорим, только если не предложим это как чисто формальную меру, — пожимаю я плечами. — Мол, чтобы станция продолжила развиваться, ей нужно быть более самостоятельной. Но при этом вы хотите получать с нее определенный доход. Так давайте пропишем доход, на который вы имеете право, в Уставе станции. А все, что сверху, то будет наше.

— Вы правы, — говорит Бриа нетерпеливо, — я думала, мы сейчас будем обсуждать, как снизить уставной доход акционеров.

— Нет, — говорю я. — Это дело дохлое. Даже если они нам и согласятся выделить большую долю, то обязательно окружат эти деньги диким количеством ограничений. А нам нужно, чтобы мы имели возможность свободно ими распоряжаться.

— И что вы предлагаете?

— Пусть назначат квоту почти во всю величину наших текущих доходов, но дадут нам экстерриториальность.

— И вы организуете игорный дом? — скепсис в голосе Бриа столь остер, что им хлеб можно нарезать. — Вот уж что-что, а такой доход они точно обложат налогом по максимуму. Если вообще разрешат. Азартные игры — камень преткновения в Содружестве.

— Почему? — спрашиваю я.

Мне еще как-то понятно, почему они явлются проблемой на Земле — в основном, наследие христианства. Но инопланетяне-то ни в чем таком замечены не были!

— Потому что у всех рас разные границы допустимого. Разная мораль. Кто-то не видит в азартных играх ничего особенного, при условии, что они происходят раз в год, кто-то — что им должен покровительствовать соответствующий бог… Например, сафектийцы так считают, но Превосходные полагают наличие такого бога богохульством для себя. А сарги, скажем, придерживаются мнения, что азартные игры — это род искусства, следовательно, не приемлют вообще никаких ограничений. Чем разбираться и вводить соответствующие ограничения, проще было все скопом запретить.

— Угу, — говорю я, — как всегда. В любом случае, ничего невозможного я в этом не вижу. Просто нужно как следует подумать, под каким соусом это подать. И с разрешениями Содружества то же самое. В конце концов, нам же необходимо выбить их разрешение на устроение сертификационного центра. Одним разрешением больше, одним меньше…

Бриа вцепляется себе в волосы. Они у нее по-прежнему похожи на одуванчиковый пух, даже больше, чем раньше, хотя в остальном облик мало напоминает игровой.

— Ну, капитан, — говорит она. — Иногда мне хочется вас прикончить. Полагаю, тот тюремный срок, который мне за это дадут, окажется пережить проще и приятнее, чем выполнить задачи, которые вы передо мной ставите.

— Зато, — говорю я, — мы с вами покорим звезды.

Если бы мой день заканчивался воодушевляющим разговором с Бриа!

К сожалению, нет. Он заканчивается поисками этого самого мерзкого ацетика… пардон, не мерзкого, а вполне нам необходимого. Просто я заранее предвкушаю, каким неприятным типом должно быть существо, которое нарушило законы своей родины и отказалось от памяти предков, чтобы копаться в телах инопланетян!

Мийгран дала мне адрес: третье кольцо хаба, апартаменты номер 345–458 (каждая цифра соответствует определенному сегменту, так что найти нужное место действительно просто). Дала она мне и номер коммуникатора, поэтому я позвонил и заранее договорился о встрече. Да, сам. Не все же сваливать на беднягу Миа!

По коммуникатору Аллероп производит на меня довольно неприятное впечатление. Он сходу берет быка за рога:

— Судя по символу рядом с вашим именем, меня беспокоит кто-то из руководства станции. Я что-то нарушил?

— Нет, но я бы хотел…

— Моя аренда уплачена вовремя?

— Насколько я знаю, да, но…

— Так какого рожна вам от меня надо?!

По тону я понимаю, что трубку он вот-вот повесит, поэтому я говорю первое, что пришло в голову:

— Чтобы вы возглавили Академию ксеномедицины.

— Что?!

В языке три-четырнадцать нет такого понятия, как «академия», поэтому я выразился более громоздко: «научно-исследовательский, сертификационный и учебный центр» — у них это звучит гораздо короче, чем у нас. Но буду отныне называть мою задумку именно «Академией», чтобы не воспроизводить каждый раз эту абракадабру.

— Чтобы вы. Возглавили. Академию. Ксеномедицины.

Секундная пауза.

— Вы псих, — безапеляционно заявляет ацетик.

— Не больше, чем вы, — парирую машинально.

— Ну ладно… — бормочет Аллероп. — Приходите, пожалуй.

Мы договариваемся о времени, и только закончив разговор, я понимаю, что этот ацетик звучал очень мне привычно! В смысле, и Томирл, и Торл-Элерл говорят отстраненно — Томирл так, как будто он витает в эмпиреях и не совсем здесь, Торл-Элерл — как будто видит «вечное сияние чистого разума» и плевать на нас хотел. А этот — грубо, резко, но почти по-человечески! Если в данном случае понимать под словом «человек» не любого разумного, а лишь жителей Земли и тех, кто наиболее к нам близок. Превосходных, соноранцев, сугирру и талесианок, например.

Мы с Миа оказываемся перед дверью Аллеропа точнно в назначенное время. Апартаменты располагаются в одной из самых экономичных частей хаба — тут обычно обитают транзитники, у которых денег больше, чем на капсульный отель, но все-таки не столько, чтобы поселиться в одном из роскошных отелях в модулях (весь модуль три-четырнадцать — да, на реальной версии «Узла» он существует — отведен под роскошные отели для самых разных форм жизни. Плюс во многих модулях есть еще гостиницы для своих).

Что характерно, у двери нет даже звонка с интеркомом. Только кольцо, за которое полагается взяться и постучать.

— Серьезно? — я гляжу на этот образчик средневековых технологий с некоторой растерянностью.

Миа сразу понимает, о чем я.

— Есть апартаменты с нормальной системой входа, — говорит она. — А эти в зоне для тех, кто больше всего ценит конфиденциальность. Тут и системы «умный дом» внутри нет, все вручную регулируется. Был бы интерком, его было бы можно взломать.

Я только головой качаю. А то, что можно установить технику, которая не будет подключена к сети, они не в курсе?

Мы послушно пользуемся этим раритетом, и дверь открывает ацетик, который больше всего, что я видел до сих пор, похож на игровых ацетиков… в смысле, на то, какими их изобразили в игре у меня на родине.

Во-первых, он носит одежду вполне земного фасона. Во-вторых, у него нормальное четкое лицо с носом, ртом и даже скулами! И на носу надеты очки с полупрозрачными фиолетовыми стеклами, которые успешно маскируют непроницаемую черноту глаз.

В общем, он выглядит как ацетик, который изо всех сил постарался «глобализоваться». И у него получилось.

В-третьих, поскольку его одежда представляет собой платье с болеро, я сразу же начинаю называть его «она».