Варвара Мадоши - Станционный хранитель

Комиссия прилетает на роскошном лайнере, который слишком велик, чтобы стыковаться со станцией напрямую; одна из причин, почему они медлили и дали нам такую фору по времени как раз и заключается в том, что они ждали, пока станет доступен подходящий по уровню комфорта корабль. Так что к станции прилетает только небольшой посадочный шаттл.

Мы ждем, что из шаттла выйдут все члены комиссии по очереди, но вместо этого оттуда появляется сафектийка в форме служащего Межзвездного содружества, мы все носим точно такую же. Ну или сафектиец — оно как раз находится в том возрасте, когда начинается половой переход. Это процесс не быстрый и не ступенчатый, а постепенный; сафектийцы не окукливаются, их железы просто начинают вырабатывать другие гормоны, под воздействием которых меняются половые органы. Больше всего похоже на половое созревание у людей. Многие, насколько я слышал, предпочитают на этот период брать отпуск и отсиживаться дома, однако находящееся перед нами существо, по всей видимости, предпочло не прерывать карьеру.

Ничего общего с земными трансвеститами, кстати; оно уже выше ростом средней сафектийки и шире в плечах, но женские округлости еще сохраняется, а лицо похоже не на женское и не на мужское, а скорее на юношеское… что странновато выглядит в сочетании с легкими морщинами у огромных глаз.

Ну да, в пересчете на земные годы этому существу уже хорошо за сорок, если не за пятьдесят. Раньше сафектийцы жили меньше, и трансформация у них происходила году на двадцать пятом, но по мере того, как у них улучшалась медицина и повышалось благосостояние, трансформация все отодвигалась… вплоть до того, что сейчас сафектийцы вынуждены порой сдвигать ее гормональными или психологическими методами, а то в обществе совсем не будет молодых мужчин. А спрос на них даже в технологически продвинутой цивилизации, оказывается, все еще есть (передаю привет земным радикальным феминисткам).

Впрочем, представитель Сафекта перед нами явно позволило всему свершиться своим чередом.

— Доброго всем дня, — говорит оно вежливым тоном — опять же напоминает больше всего ломающийся голос мальчика, чем мужской или женский. — Меня зовут Дальгейн Суал-Раго, я — полномочный референт Высокой комиссии. Благодарю за оказанные почести от их имени.

Дальгейн склоняет голову, и мы все повторяем этот жест. Буду, пожалуй, называть его в мужском роде; для женщины все-таки страшноват получился. А сиськи… ну что, сиськи и у мужиков бывают. Правда, обычно вместе с животом.

— А как же сама комиссия? — спрашиваю я, скорее, просто от растерянности.

В голове мелькают панические мысли: небось, комиссия не будет высаживаться на станцию, потому что они уже обо всем знают, и просто приказали этому Дальгейну меня арестовать…

— Уважаемые комиссионеры не видят никакого смысла покидать лайнер, поскольку ближняя связь работает без перебоев, — поясняет Дальгейн. — Ознакомиться с ситуацией на месте они поручили мне.

— Прошу прощения, — возражает Бриа, — но я бы хотела поговорить как минимум с полномочной представительницей Талес, а не с общественным секретарем!

— Вот именно, прошу прощения, — Миа перехватывает ее за руку, останавливая. — Надеемся на плодотворное сотрудничество.

— Хорошо, — кивает Дальгейн. — Тогда прошу проводить меня в отведенную мне каюту и передать записи происшествия в рубке на момент появления корабля «Вдохновение» скаутского класса.

— Вы хотите сказать, запись тренировочного упражнения? — спрашиваю я. — Мы удалили их.

— Я думал, что записи тренировочных упражнений нужны, чтобы на них учиться, — хмурится Дальгейн.

— Сразу после разбора полетов удалили, — говорю я. — Упражнение получилось не слишком удачное, я первый раз сценарий придумывал.

— Ну, учитывая, что многие поверили в действительное появление «Вдохновения» и даже оповестили об этом событии Центр, вы на себя наговариваете, — с легкой, но ясно слышимой в голосе иронией отвечает сафектиец.

И тут я понимаю: хана. Может быть, в Центре и сидят сплошь опупевшие от ничегонеделания бюрократы, которые видят смысл жизни лишь в межведомственных дрязгах — но нам повезло напороться на того, кто занимается реальным делом! И, похоже, обладает приличным уровнем компетентности.

Я буквально затылком чувствую, как напрягается моя команда: этот нюанс понимают все.

Сафектиец улыбается плоскими зубами травоядного.

— Думаю, нас ждут плодотворные несколько дней.

Дальнейшее показывает, что он как в воду глядел.

Я свожу неблизкое знакомство с членами комиссии: каждый из них удостаивает меня короткого разговора по видеосвязи. Насчет председателя оценка Мийгран попала в точку: Файоли и впрямь получил эту должность как синекуру и считает путешествие на станцию Узел своего рода отпуском; он даже просит меня организовать экскурсию по нашей Медицинской Академии и энергоустановке.

Я немного опасаюсь, что это тоже фасад, под которым прячется какой-нибудь ловкий интриган, тем более, что Файоли делает кучу фотографий на личный коммуникатор — но в остальном он ведет себя как турист. То есть демонстрирует уровень интеллекта на уровне стадного парнокопытного.

— Я же говорила, — хмыкает Мийгран, которая помогает мне развлекать соотечественника. — Его опасаться не стоит.

— Как так вышло, что вы, три-четырнадцать, считаетесь самыми опасными мошенниками в Галактике? — спрашиваю я давно приходящее мне на ум. Мои знакомства с три-четырнадцать это отнюдь не подтверждают.

Да, они склонны все лоббировать, да, себе на уме, да, контракты с ними нужно читать и перечитывать с лупой… но не более, чем имея дело с любыми ушлыми дельцами на Земле. В остальном — люди как люди, только мода у них дурацкая и флиртуют почем зря, это и правда напрягает. Но бывают они и умные, и глупые, и даже простодушные… всякие.

— При всем моем уважении к Абдуркану, он считает, что стереотипы — это полезное лекало для быстрого принятия решений, — вздыхает Мийгран. — Популярные книги с ними лучше воспринимаются, а значит, и лучше продаются. В серьезных монографиях у него и разговор более серьезный.

— Ясно, — киваю я.

— А еще, — вдруг смеется она, — нас считают выжигами, потому что мы учим детей финансовой грамотности!

Это первый раз за последние пару недель, когда она смеется. Так Мийгран по-прежнему ходит мрачнее тучи, и я по-прежнему не знаю, что с ней не так. Миа и Вергаас только руками разводят.

Представитель преи, некая Русанна Смело-смотрю-в-будущее, и впрямь оказывается поклонницей Виоланны и присылает мне письмо, в которой заверяет в своих добрых чувствах к станции и рассыпается в хитрозавернутых словесах, которые мы с Миа расшифровываем так: не знаю, что у вас там за хрень творится, но мешать не собираюсь из уважения к великому адмиралу, уж очень много она на вас сил положила.