Варвара Мадоши - Станционный хранитель

А вот экраны показывают совсем другое. Я их либо не включаю — мелькание отвлекает — либо вывожу на них умиротворяющие картины. Космическую ночь, например, или какие-нибудь джунгли для Белкина, или с недавних пор виды Альп — мне по квантовой связи прислали. Однако сафектиец включил на них нечто весьма своеобразное.

Нет, по одной стене это просто виды станции, ничего особенного. Правда, довольно специфические виды.

Я вижу модуль нашей будущей Медицинской академии — разноцветные кубики корпусов, висящие в космическом пространстве под боком у соноранского модуля. Вижу «Лабораторию синергии», созданную саргами — она находится у них в модуле и уже стала местом паломничества любителей искусства, потому что стены там расписаны какими-то сногсшибательными сюрреалистическими узорами, которые к тому же меняют форму сами по себе. Вижу, наконец, здание в сафектийском модуле… и не сразу соображаю, что здесь расположено наше конструкторское бюро, занятое созданием чертежей космического корабля по выкладкам омикра. Ну да, тут мне немудрено не узнать: курирование этого проекта я бессовестно свалил на Нор-Е, потому что сон еще ладно, а вот ходить в туалет и гладить кота когда-то надо… даже если совмещать эти два процесса. Вообщем, сам в нашем КБ я даже не был ни разу.

А вот видеостена напротив поделена на пять равных сегментов, и изображения ни на одном из них я не узнаю.

Ну, на первом ладно, просто вид на какой-то пасторальный уголок землпеподобной планеты: широкий луг, уставленный то ли шатрами, то ли юртами, горы на горизонте… Я бы вообще сказал, что это Земля, но не узнаю животных, пасущихся между шатрами: то ли растолстевшие лошади, то ли исхудавшие гиппопотамы.

На другом — неведомая хрень: висящая в космосе… юла, наверное? Какой-то черный объект, формой смутно напоминающий детский волчок, выполненный из черного текучего материала, в котором, словно в мутном стекле, отражаются окружающие звезды. Материал как будто течет, очертания волчка постоянно колеблются по краям. Иногда на его поверхности появляются серебристые, ничего не отражающие ромбы и квадраты — но быстро уходят в глубину.

Третье изображение — город, напоминающий декорацию к научно-фантастическому блокбастеру: реально задевающие облака небоскребы причудливых форм, часто испещренные многочисленными туннелями, многоуровневые монорельсы, висячие сады повсюду… Немного напоминает некоторые современные мегаполисы в Китае или вот Сингапур, но там труба пониже и дым пожиже.

На четвертом экране — музейный стенд, посреди которого возлежит кусок обугленного пластика; это не видео, а фотография. На пятом — шарик планеты, окутанной непроницаемой изумрудной атмосферой.

Но не сказать, что все эти живые и неживые картины на стенах сильно меняют интерьер. Все равно это мой кабинет, с которым я свыкся и сроднился за много месяцев; в котором давал отпор многочисленным идиотам, принимал судьбоносные решения, играл с Белкиным, в конце концов. И вот, сидя в этом кабинете, эмиссар Содружества выкатывает такую предъяву — заявляет, что я якобы задумал извести под корень все цивилизации нашего сектора Галактики.

— В смысле, убийство разумной жизни? — охреневаю я.

Сафектиец вздыхает.

— Что такое, по вашему, смерть?

Машинально отвечаю старой школьной байкой:

— Превращение реакции окисления в реакцию гниения.

— Забавная формулировка, — одобрительно отзывается Дальгейн. — И она примерно раскрывает суть процесса: смерть — это окончание одного и начало нового, того, что отменяет все, случившееся ранее.

— К чему эти философские разговоры? — хмуро спрашиваю я. — Я думал, вы пришли сюда расследовать якобы появление скаута «Вдохновение» в нашем пространстве.

— Да ладно вам, — отмахивается Дальгейн. — Я опросил ваших людей. Большая часть действительно вам лояльны, поздравляю. Но неужели вы и правда думали, что утаите происшествие такого масштаба, да еще и на космическом объекте со множеством камер и устройств телеметрии?

Дергаю плечом.

— Хотя ваша задача была не утаить, так ведь? — проницательно спрашивает он. — Ваша задача была посеять сомнения в глазах общественности, в надежде, что Содружество не захочет тратить время на бесплодные разборки — корабля-то уже нет, да и что с ним делать, эти дурные бюрократы все равно не знают, вон, целый год в карантине продержали…

Снова пожимаю плечами:

— Вы вольны выдвигать любые версии.

Мы обсуждали с командой такой поворот разговора, и решили, что главное — стоять на своем. Пусть себе комиссия думает, что хочет, главное, смогут ли они доказать свои измышления так, чтобы в них поверила широкая общественность.

Пока, если не считать первого пассажа, Дальгейн не сказал мне ничего неожиданного. Правда, я не ожидал, что он так сразу будет ломать шаблоны и вызывать на откровенность… с другой стороны, с самого начала было видно, что этот тип склонен играть на ложных ожиданиях.

— Волен, вот и выдвигаю, — покладисто кивает сафектиец. — Неважно. Скаут действительно… скажем так, попал в административный отстойник: не нашлось должностных лиц, способных вовремя принять по его поводу какое-либо решение. Скажу вам больше, если ваши замы по юридической и дипломатической работе сказали вам, что многие в Центре вздохнули с облегчением, когда капитан Энестиа и ее экипаж психов исчезли с радаров — они правы. Искать этот корабль слишком тщательно никто не будет… хотя и так ясно, что вы, скорее всего, отправили его к Земле, чтобы компенсировать то, как консорциум «Ор-Теккир», — это консорциум три-четырнадцать, один из подрядчиков по строительству станции, — нагрел вас с обещанной платой. Честь вам и хвала, патриотизм — милое дело! Хотя вряд ли Земля сможет воспользоваться украденными технологиями эффективно — лучше бы вы этот корабль Превосходным сплавили, им нужнее. А они были бы у вас в долгу. Для этих ребят благодарность — не пустой звук.

Гм. А в принципе, можно было бы в самом деле… хотя нет, еще чего! Земным правительствам я, конечно, не особо доверяю, но Сенату Примархов доверяю еще меньше. Да и вообще, Земля, в отличие от остальных галактических рас, пока еще в развитии не остановилась!

— А еще, — продолжает Дальгейн тем же добродушным тоном, — в таком случае потенциальные неприятности, которые тащит за собой этот скаут, свалились бы на Метрополию-два Превосходных, а не на вашу милую Землю.

Он стучит пальцем по столу, и голографическое изображение моей родной планеты появляется в воздухе прямо между нами.

М-да, а я и не знал, что у меня тут есть встроенный голопроектор.

— Думаю, неприятностями можно пренебречь. Мы, земляне, не пасуем перед угрозами, — говорю я, изо всех сил стараясь изобразить, что меня не пронял его психологический трюк. Хотя на самом деле пронял, че. Даже холодок по спине пробежал. Земля вдруг показалась такой маленькой и беззащитной…